Внутренняя пещера
Ловушки все не кончались.
Их встретило широкое помещение с низким потолком, находившимся примерно в двух метрах от пола... и он опускался. Ширина помещения составляла примерно тридцать метров, причем потолок снижался у них на глазах!
Должно быть, он был изготовлен из единого каменного пласта. Он опускался на темное помещение, словно гигантский гидравлический пресс.
Если бы у них было время, Уэст и Лили рассмотрели бы, что стены помещения покрыты изображениями Великой пирамиды — большая часть рисунков изображала знаменитую пирамиду, пронзенную солнечным лучом.
Но внимание Уэста и Лили было обращено на входную комнату. Там потолок был повыше, и там стояла гигантская, покрытая грязью голова.
Голова была необыкновенных размеров, по меньшей мере шестнадцати футов высотой. Она была почти в три раза выше Уэста.
Несмотря на слой грязи, с прекрасного греческого лица торжественно и спокойно смотрели властные глаза. Это была голова гигантской бронзовой статуи, увенчанная великолепной золотой короной.
Это была голова Колосса Родосского.
Колосса окружал ров с нефтью. Огромная голова древнего божества поднималась из нефтяной лужи, словно из первородной грязи. Не было ни величественного пьедестала, ни подобающего ему церемониального острова — ничего.
Имелась дополнительная проблема — несколько горящих факелов. Огонь в них высекли древние кремневые механизмы. Факелы были вставлены в скобы и прикреплены к неуклонно понижавшемуся потолку. Это означало, что очень скоро они соприкоснутся с нефтяным озером и подожгут его, отрезав доступ к голове Колосса.
— Надо бежать, — сказал Уэст.
— Вы правы, сэр, — ответила Лили.
И они побежали, помчались по залу под снижающимся потолком. Помещение наполнялось дымом, стало трудно дышать. Они подбежали к нефтяному рву.
— Если верить Каллимаху, тут не слишком глубоко, — сказал Уэст.
Не останавливаясь, он шагнул в пруд и по пояс погрузился в густую нефть.
— Прыгай, — сказал он Лили, и она прыгнула к нему на руки.
Уэст посадил Лили на плечи и пошел по пруду. Факелы приближались к нефти, потолок становился все ниже.
Джек Уэст остановился в нескольких ярдах от головы Колосса Родосского.
Сверху на него равнодушно смотрело божество, покрытое грязью веков.
Каждый глаз — размером с Лили, а нос длиной в полный человеческий рост.
Несмотря на грязь, блестели корона и ожерелье с тремя золотыми подвесками.
Подвески.
Каждая размером с том энциклопедии, с круглыми кристаллами, похожими на бриллианты, в середине.
На каждой подвеске иероглифы на неизвестном языке, напоминавшем клинопись.
Это был древний, загадочный язык, известный лишь избранным.
Уэст смотрел на подвески.
Одна из них являлась вторым фрагментом золотого пирамидиона, венчавшего некогда Великую пирамиду в Гизе.
Золотой пирамидион состоял из семи частей и, возможно, являлся величайшим археологическим артефактом в истории под названием Солнечный камень. В прошлом месяце он превратился в вожделенный объект охоты. Второй кусок когда-то примыкал к легендарному верхнему фрагменту золотого замкового камня.
Три подвески.
Но только одна из них та самая.
Правильный выбор был теперь вопросом жизни и смерти. Уэст знал, что все сейчас зависит от Лили. Ему в свою очередь нужно было сделать еще один шаг, чтобы обезвредить последнюю ловушку.
— Ну что, дружок, ты готова? Надеюсь, что да.
— Готова, — мрачно сказала Лили.
Уэст шагнул вперед и...
...Клац!
Незаметный под слоем нефти механизм крепко обхватил ему ноги и приковал их к древним каменным опорам.
Уэст был обездвижен. Теперь он стоял рядом с подвесками.
— Ну что ж, Лили, — сказал он. — Делай свой выбор. Если ошибешься, оставь меня.
Она спрыгнула с его плеч на полупогруженную ключицу гигантской статуи, как вдруг что-то свистнуло.
Огромный десятитонный камень — прямо над Уэстом — вспыхнул ярким пламенем и закачался на цепях!
Последняя ловушка Имхотепа V называлась призовой. Она позволяла претенденту на второй фрагмент получить его, если он делал правильный выбор.
При выборе «правильной» подвески пламенеющий камень должен был остаться на месте, а подводные механизмы разомкнули бы клещи. В случае ошибки камень упал бы на человека и поджег нефтяной пруд.
Лили вглядывалась в тексты на подвесках. Буквы выглядели очень странно. Девочка разглядывала древние символы.
Уэст, напрягшись, смотрел на нее — сначала с надеждой... потом с тревогой.
— Можешь прочесть? — спросил он.
— Я таких надписей еще не видела, — сказала она рассеянно.
—Что?
Уэст побелел.
Глаза Лили вдруг блеснули.
— А, поняла. Некоторые слова написаны вертикально...
Лили прищурилась... и сосредоточилась. Она приблизила глаза к старинным подвескам.
Уэсту казалось, что она вошла в состояние транса.
Огненный камень снова скрипнул. Уэст поднял на него глаза.
Потолок с факелами продолжал снижаться.
Дым заволакивал помещение.
Уэст повернул голову: комната за ним становилась все меньше и меньше...
Лили по-прежнему была в трансе. Она напряженно читала руны.
— Лили...
— Секундочку...
— У нас уже нет секунды, детка.
Он смотрел, как все ближе подступает к ним густой дым.
Неожиданно один из факелов выскочил из удерживающих его скоб и стал падать. Полетел в ров с нефтью, где беспомощно стоял Уэст.
— О боже, только не это... — выдохнул он.
Горящий факел рассек воздух, но, когда до нефтяной поверхности оставалось каких-нибудь шесть дюймов, его подхватил Хорас.
Маленькая птица схватила когтями пылающий факел и унесла его в соседнее помещение.
— И почему ты это сделала лишь в последнюю секунду, птичка? — спросил Уэст.
Хорас взглянул на него, словно хотел сказать: «И почему люди верят в глупые предзнаменования?»
Глаза Лили блеснули: она смотрела на крайнюю правую подвеску.
Берегись.
Идет безжалостный Ра, Разрушитель,
И все зарыдают в отчаянии,
