— Надо! — заорал я.
Один из жуков слишком уж выбился вперед, резвый очень, я
понесся к нему, меч блеснул в солнечном свете и красиво отсек голову. Вообще-то,
мне чуть кисть не вывернуло, хотя ударил точно между сочленениями, догадываюсь,
что надкрылья прочнее титановой стали, ухватил за лапу, Рогач послушно
развернулся и вскачь вернулся к самой кромке воды.
Я торопливо спрыгнул на землю, обезглавленное тело еще
дрыгает лапами, пытается идти дальше, как Россия по пути капитализма. Я
поспешно раскромсал брюхо жука, там показалась тщательно упрятанная и тут же
лопнула под лезвием меча плотная, почти пластмассовая бутылочка. Запах вырвался
сильный, резкий, приятный.
— Быстро! — велел я. — Натирайтесь!
Сам я быстро зачерпнул в обе пригоршни, пальцы защипало на
месте содранной кожи. Волк брезгливо понюхал, я плеснул себе на грудь и плечи,
одной рукой ухватил волка за шерсть, другой намазал ему на голову. Волк
зарычал, попытался пихнуть меня лапами. Я цыкнул, провел пахучей жидкостью по
спине.
— Мой лорд, зачем?
— Теперь ты — свой, — сообщил я. — Теперь ты
еще тот жук!
Волк вскричал:
— Мой лорд, но они все видели!
— И что?
— Их не обманешь!
— А мы попробуем, — ответил я. — Эй, ворон!..
С высоты раздалось торопливое:
— Нет-нет, я лучше тут попорхаю, как воробышек. Мне не
надо, такие жуки не летают.
Я усомнился, у этого обнаружились под жестким панцирем
надкрыльев тонкие, свернутые пакетиком крылышки, но убеждать некогда, жуки уже
вскарабкались на вершинку, огромные жвалы жутко блещут легированной сталью,
щеточки мохнатых усиков двигаются взад-вперед с механичностью автоматических
дворников, все шесть лап царапают твердый камень, оставляя глубокие зазубрины.
Рогач дрожал, но не спорил, я натер его от копыт до ушей,
шерсть блестит, как от хэдэншолдерса, за спиной волк рычит, пятится к самой
воде. Бесполезно, с той стороны речушки тоже показались жуки, мелкие
остановились, крупные смело вошли в воду. Я задержал дыхание и, ведя Рогача в
поводу, шагнул навстречу наступающим танкам. Ноги трясутся, внутри все
дребезжит, как стаканы на столике поезда Москва — Владивосток, в горле
пересохло. Еще два шага, справа и слева два жука, я попытался вдвинуться между
ними, но оба молниеносно повернули ко мне жуткие бронированные головы, ощущение
такое, что на меня смотрят две танковые башни.
Жесткие щеточки бесцеремонно ощупали, я скривился, надо
терпеть, у жуков сяжки больше похожи на железные скребки для коней. Да и
понятно, все в панцирях… Таможенный досмотр длился мгновение, жуки двинулись
дальше, я пошатнулся, едва не сомлев от великого облегчения, взобрался в седло
и сиплым голосом воззвал:
— Эй, волк… давай сюда!
Волк застыл, судорожными движениями ушей, лап и умоляющими
глазами показывал мне, чтобы заткнулся, не называл его волком, он же теперь
жук, а если жуки услышат, что он все-таки волк, от него и клочка не останется,
разве что ветер унесет шерстинку…
— Да они ни хрена не понимают, — сказал я уже
громче. — Они разговаривают запахами!..
Волк решился наконец двинуться в мою сторону, жуки и его
ощупали, волк на шатающихся ногах протиснулся ко мне, а передние жуки,
взобравшись на пятачок, где мы раньше стояли, растерянно забегали взад-вперед,
сталкиваясь, сцепляясь челюстями, а то и в ярости вцепляясь один в другого.
— Пойдем, — сказал я волку, ноги еще вздрагивают,
но в груди ликование, что все-таки царь природы — я, я, а не какие-то жуки с
размахом крыльев три на четыре.
Сверху раздалось потрясенное:
— Удалось!.. Удалось!.. Вот так и везет дуракам.
— Это не удача, — поправил я автоматически, самому
надоело, но приходится поправлять идиотов, не понимающих разницы между успехом
и удачей, — это успех. Заслуженный! А вот ты…
Глава 6
Я поперхнулся, один из жуков рядом с нами поднял надкрылья,
став похожим на фольксваген с поднятым капотом и крышкой багажника, выметнулись
тончайшие крылья, прозрачные, сразу заблестевшие на солнце мириадами искр. Это
чудо часто-часто завибрировало, жук приподнялся на кончиках лап, пробежал, как
балерина, на цыпочках и вдруг с надсадным ревом поднялся в воздух.
— Удирай, дурило! — заорал я. — Он твой запах
чует..
Ворон, что безмятежно парил на распластанных по воздушной
подушке крыльях, вздрогнул, судорожно забил ими по воздуху, а жук налетел,
огромный и страшный, как истребитель Второй мировой войны. Я услышал что-то
вроде удара, полетели перья, жук пронесся дальше и заложил крутой вираж,
немыслимый для такого грузного тела, а тело ворона пало вниз, там жуки
приподнялись на передних лапах и шарят по воздуху сяжками.
— Ворон! — зарычал волк. — Соберись,
пернатый!
Крылья ворону удалось растопырить над самыми головами жуков.
К счастью, никто не догадался подпрыгнуть, а он замолотил перьями, набрал
высоту. Летящий жук пошел в его сторону, растопырив все шесть лап, на всех
блестят страшные крючья, ворон торопливо набирал высоту, буквально ввинчиваясь
в небосвод, жук пошел вдогонку. Ворон заложил крутой пируэт и ловко ускользнул
от жвал и лап.
На земле пара жуков принюхались, тоже разбежались один за
другим и взмыли в воздух с короткого разбега. Мы с волком заорали,
предупреждая, ворон заметил и, похоже, учел, начал выделывать над нашими
головами рывки, перевороты, петли, иммельманы, бочки, кобры, рывки в стороны,
ложные цели. Жуки гонялись остервенело, несколько уступая в скорости, зато
превосходя в размерах, в размахе растопыренных страшных крыльев.
— Это он старается показать себя, — сказал мне
волк ревниво. — Обгадился, когда проворонил!
— Как он спасся?
— Да просто сам сдуру да сослепу шарахнулся на жука.
Тот и схватить не успел. Хорошо, в обмороке недолго. Но сотрясение мозга
заработал… надеюсь.
Мы проскользнули мимо последних жуков, те в нашу сторону не
повели и щеточками. На просторе волк перевел дух, отряхнулся, шерсть встала
дыбом и так осталась, слипшись.
— Найдем ручей, — сказал я, — смоешь.
Волк вздрогнул, спросил нерешительно:
— А может, пусть?
— Что, запах понравился?
— Лучше волчьего духа нет на свете, но вдруг еще жуков
встретим?
— Это дело, — согласился я. — Но вдруг
волков?
Волк посмотрел на меня долгим взглядом, вздохнул:
— Пора искать ручей.
Ворон показывал чудеса высшего пилотажа, доказывая
преимущество пернатых над насекомыми, однако с земли взлетели еще два жука. А
потом сразу три. Я прокричал:
