Король горестно умолк. Я посочувствовал:
— Крепкий у вас батюшка.
— Еще какой, — вздохнул король. — Вернулся я,
но уже совсем не тот, что был. А тут еще моего отсутствия не только никто не
заметил, но даже довольны, как никогда! Взял я ту обезьяну за хвост да об
стенку. С тех пор из королевства ни ногой… Теперь я — король Гарторикс Первый,
великий и справедливый. По крайней мере, так говорят, а я не раз переодевался и
тайком ходил в народ, чтобы проверить: сильно ли брешут? Чудны дела твои,
Господи, оказалось, что и между собой называют меня добрым и справедливым! Это
я-то добрый, а?.. Ладно, герой, давай продолжим разговор в другом месте.
— Ага, — согласился я довольно, — ага!
Но король почему-то двинулся мимо всех этих голых баб, за
нами пошли двое молчаливых рыцарей. Ступеньки повели вверх, я удивился, что
сауна так высоко, начал оглядываться, все знатные девки остались, значитца, в
сауне будут другие, а эти только для аперитива…
Миновав еще три зала, король подошел к невзрачной двери,
украшенной всего лишь большой медной ручкой в виде головы дракона. Дверь
распахнулась беззвучно, у меня даже возникло желание отодвинуться и снова
приблизиться, всегда интересовал механизм открывания этих дверей.
Никакой сауны, всего лишь просторный кабинет, заставленный
шкафами с книгами, на трех столах кипы старых фолиантов, листья желтые, края
изгрызены крысами и мелкими драконами. За столами, склонившись над книгами так,
что водят носами по бумаге, сидят престарелые мудрецы: с белыми, как у луней,
волосами, такими же белыми длинными бородами, согнутые, старые, в теплых
халатах, разрисованные драконами всех видов.
— Вот, — сказал король грустно. — Те мудрецы,
которые создают… Но знают не их, а тех… которые про драконов!
В кабинетной тиши скрип его зубов раздался не тише, чем
треск жерновов, между которых попал валун размером с человеческую голову.
— Увы, — сказал я.
— Садись, — пригласил король. — Сбрось вон те
книги на пол и садись. Мудрецы, вы можете дать нам совет?
Мудрецы оказались разные: если один просто кивнул, второй
кивнул головой, третий — своей головой, четвертый — своей собственной головой,
пятый — своей собственной головой в знак согласия, а шестой вообще ухитрился
кивнуть своей собственной головой в знак своего собственного согласия,
соглашаясь со сказанным.
— Вот этот, — шепнул я королю. — Посоветуемся
с ним…
…и поступим наоборот, решил про себя, однако для короля и
мудрецов напряг мускулы и не доверчиво-надменно посмотрел на всех свысока.
Король откашлялся, сказал медленно и печально:
— Когда все умные средства испробованы, остается… сам
понимаешь, что остается! Ты — наша последняя надежда, великий герой!
Я вскинул предостерегающе ладонь, покосился краем глаза на
мутноватое зеркало в дальней стене, слабовато, но можно контролировать осанку,
прервал без всяких церемоний, ибо какой спрос с варвара:
— Прежде всего мои проблемы! А потом ваши.
Договорились?
Король вздохнул печально:
— А разве у нас есть выбор?
— Итак, — сказал я, — только на последней
версте… это такая миля с гаком, уже почти в виду замка, на меня трижды
бросались разбойники, налетали гарпии, из-под земли вылезали толстые жуки и
пробовали утащить в свои норы… На выходе из леса прибил неудачника, что и
голову потерял, и проговорился, что на меня покушаются по приказу Хозяина Тьмы.
Мудрецы молча согласно кивали, кивали головами, кивали головами
в знак согласия, даже кивали своими собственными головами, только король
спросил непонимающе:
— Кто успел сообщить, жук?
— Да нет, — поправился я, — я ж говорю,
неудачник… Хотя скажу вам, Ваше Величество, жук был еще тот! Но все сказал,
мерзавец… все, что успел.
Мудрецы переглядывались, в глазах видна работа мысли. В
окошко заглядывает косой солнечный луч, по толстым балкам вдоль окна тянется
зеленая веточка вьюнка. Тонкий стебель просвечивает на солнце, я различил, как
поднимаются крохотные струйки полупрозрачного сока.
Со двора на прогретый камень окна вскарабкалась крохотная
ящерица. Замерла, нежась под лучами солнца. Мой желудок начал подбираться к
горлу, эти пресмыкающиеся достали, бедную ящерку могу прибить только за то, что
чересчур похожа на дракона.
Король не стал садиться, прошелся взад-вперед, выставив
королевское брюхо. Горностаевая мантия красиво подметала пол. Я никогда не
видел горностаев, но мантия у короля горностаевая, это точно.
Он внезапно остановился, вперил в меня пристальный королевский
взор.
— А можно подробнее о покушении?
— Каком именно? — спросил я. — Я вижу, здесь
все только и делают, что покушаются на мою варварскую жизнь.
— Которое по приказу Властелина Тьмы, — сказал он.
Голос стал тверже, уже не короля, а вожака отчаянных парней, что рушили
баронства, герцогства, а потом и захватили королевство. — Одно дело, когда
просто нападают с целью пограбить…
Я сдвинул плечами:
— С меня что возьмешь?
— Тогда с целью показать свою удаль. Таких дурней тоже
хватает.
Мне почудилось в королевском голосе неодобрение, усмехнулся
про себя, говорят же, что, когда черт в старости грешить уже не смог, он в
монастырь пошел, святошей заделался. Стареет король, сказал бы ему кто-нибудь
такое, когда отправился выказывать удаль, вместо того чтобы пахать подручным у
отца!
— Да, — согласился я, — те точно не
собирались грабить, это я их пограбил… потом. И удаль выказывать им было по
фигу, морды больно расчетливые. Такие обычно скитаются по свету, раскапывают
старые могилы, грабят одиноких путешественников, а когда нет добычи, то и
нанимаются в чье-либо войско. Но что меня несколько встревожило… Я замялся, не
решаясь брякнуть цену за свою голову, не поверит, но король спросил
требовательно:
— Говори, я ведь не родился королем!
— То-то и оно, — сказал я несчастным
голосом. — Значит, вы знаете цену деньгам, Ваше Величество.
— Еще помню, — ответил король кисло. — А что?
— За мою голову предложено ни много ни мало, а мешок
золота и, вы будете смеяться, королевский трон!
Он нахмурился, взглянул с подозрением. Я развел руками, зря
такое брякнул, король посопел, пробурчал:
— Дурь. Даже если ты идешь убить того короля… в смысле,
Властелина Тьмы, с чего бы стал отдавать трон? Надует, точно надует.
— И я так решил, — поддержал я охотно, — но
те трое клялись, что обещание закреплено какой-то особой клятвой. А они ребята
ушлые, Ваше Величество! Таких на мякине не проведешь.
Он нахмурился, походил взад-вперед по комнате. Я наблюдал за
его поистине львиным лицом, царственной осанкой, грозным видом отважного
воителя, что наконец-то завоевал себе королевство, теперь может расслабиться и
оттянуться на старости лет.
