Он повернулся к мудрецам. Те притихли под острым взглядом
человека, Рожденного Отдавать Приказы.
— А что скажете вы?
Они переглянулись, наконец один проблеял дрожащим голосом:
— А вы уверены… э-э… что не представляете… э-э-э…
какой-то особой ценности?
Я замялся. Конечно же, я знаю, что я и есть самая что ни
есть уникальная ценность, потому что это и есть я, любимый и единственный, а
все остальные… они совсем не ценные уже тем, что они — не я, но что-то все еще
мешает говорить об этом вслух, хотя другие уже об этом говорят и пишут без
всякого стеснения, мужчины ходят, распустив животы, а женщины не разгибают
коленей, полагая, что приоткрытые яйцеклады все компенсируют.
— Не уверен, — ответил я честно. — Не уверен.
— А особой ценности для Хозяина Тьмы?
Я ответил на этот раз быстрее:
— Да я его в глаза не видел!
По их лицам видел, что брякнул глупость, для ненависти вовсе
не надо кого-то видеть, ненавидели же мы британских колонизаторов, проклятых
юсовцев, римского полководца Красса, испанских инквизиторов, Гитлера, Буша,
сволочного Яго и хохлов, что воруют газ и нефть из труб.
— А он вас? Через магическое зеркало?
— Ну и что? — буркнул я. — Неужели за мою
замечательную фигуру можно возненавидеть настолько? Мешки с золотом на дорогах
не валяются! Да и трон… гм…
Король предположил:
— Может быть, вы и есть наследник их престола?
Истинный?.. Ну там Властелин Тьмы силой и предательством устранил законного
императора, благородного… как его там, но было известно точно, что настоящий
император успел оставить наследника… Это случается на каждом шагу!
Я ощутил приятное щекотание. В засыпальных грезах иногда
представлял себе, что я — потомок Александра Невского, Дмитрия Донского, а то и
вовсе самого Рюрика, так что почему не предположить, что моя родословная
тянется до самого Тамонхаима?..
В тиши раздался дребезжащий голос:
— Ваше Величество, это можно узнать только одним
способом.
Король кивнул, ему было все понятно, только я спросил
довольно глупо:
— Каким?
Он взглянул без удивления, ведь я варвар, а кто ждет от
варвара умничания, за это нас и любят, хотя стараются близко за столом не
садиться, а в темных переулках не встречаться.
— Квест, — обронил он просто.
— Квест, — повторил я, — какой квест? Я
квесты не люблю! Я — экшенник, фрагист, эртээсовец. В крайнем случае эрпэгэ,
если не слишком много умничают с разговорами. Да и нужен ли он?
Король развел руками:
— В последнее время этот человек… если он человек,
которого именуют Властелином Тьмы, Мастером Ужаса, Владыкой Зла, начал активно
расширять свои пределы. Уже захватил соседние королевства, собирает армии для
движения в наши края. Нам будет трудно дать ему отпор… Стыдно сказать, но я почти
забыл, с какой стороны браться за боевой топор. Армию давно распустил, с
соседями живу не разлей вода, друг на друга не нарадуемся. Вообще мечтаем, что
неплохо бы как-то объединиться в одно большое королевство тихо и незаметно…
— Общий Рынок, — обронил я понимающе. —
Интеграционные процессы, а то и вовсе глобализм на марше… А Черный Властелин
тоже глобалист, только по-своему, по-юсовски. А Юсландию, эту империю Зла, надо
остановить, вы правы. Но только не понимаю, какого хрена она на меня взъелась?
Я хоть юсовцев и не люблю, но живу, стыдно сказать, как юсовец. И ничего не
могу поделать. Даже чешусь после бани. Слаб человек, а я местами так вообще
общечеловек, хоть обычно не признаюсь, чтоб не приняли за демократа. Я им что,
дорогу перешел?
— Или заступил, — сказал король.
В комнату вошел прихрамывающий немолодой мужчина в длинном
халате до пола и с капюшоном, скрывающим лицо. Откинувшись назад, нес перед
собой большую медную посудину с колыхающимся маслом. Мудрецы опасливо прикрыли
ладонями и локтями книги, когда он начал зачерпывать ковшиком масло и подливать
в светильники. Правая рука вздрагивала и не разгибалась в локте, явно плохо
срослось сухожилие. Молодец король, всем дал работу, старый воин не выброшен на
помойку, чувствует себя нужным обществу. Даже обществу мудрецов. Огоньки тут же
вспыхивали ярче, веселее, даже черные тени стали полупрозрачными и прижались к
полу.
— Узнать бы, — произнес я с
неудовольствием, — в чем заступил…
Мои глаза продолжали следить за этим хромым, я старался
понять, почему появился в такой важный момент. То ли шпион Черного Властелина,
а это значит, что мое положение гораздо хуже, то ли соглядатай соседних
королей: дружба дружбой, а разведки работают, то ли человек клана магов, что
хотят подчинить короля свой власти, чтобы им приносили в жертву девственниц… но
вполне может быть, появился для того, чтобы я не забывал, что не в поле ведем
беседу, а находимся в королевском замке, в большой библиотеке, просторном
каменном помещении с множеством книг, горят светильники, так как уже вечер, что
всего два окна, узких, стрельчатых, с цветными стеклами.
— Ты знаешь, — сказал король и взглянул мне в
глаза, — как можно выяснить.
Я поморщился, у меня фигура варвара, но варваром я себя
чувствую, только когда настроюсь или когда совсем уж забалдею или расслаблюсь,
все-таки интеллигентность не спрячешь даже под мускулами.
— Всегда одно и то же, — ответил я с
неудовольствием. — Снова бить зад о конский хребет… Пусть даже между
хребтом и задом комфортное седло, но передвигаться со скоростью восемь миль в
час, под солнцем, ветром, дождем, лягушками с неба, а из придорожных кустов
будут через отмеренные промежутки времени выскакивать довольно жалкие
разбойники…
— Жизнь есть жизнь, — философски заметил король.
— Я хотел бы, — пожаловался я, — чтобы моя
жизнь была более гладкой! Но чтоб не стала, конечно, задницей.
— Жизнь, — проговорил король, — сложная
штука. Сделать сложную жизнь простой может только хороший меч. Или боевой
топор. Что и хорошо для нас, верно?
Он улыбнулся, глаза сверкнули огнем. Я увидел на миг в этом
стареющем льве некогда грозного хищника, сердце дрогнуло, то был еще тот дядя,
не хотел бы с ним встретиться, когда он был лет на сорок моложе.
— Жизнь прекрасна, — пробормотал я, — что и
удивительно! Я вот только боюсь, что жизнь — это то, что происходит, пока мы
строим другие планы.
— Ну, — сказал король успокаивающе, — это же
все мелочи…
— Если жизнь из мелочей, а мелочи постоянно не хватает,
то что это за жизнь!
— Жизнь слишком длинна, — проговорил
король, — чтобы быть незначительной. К тому же слишком коротка, едва
успеваешь ее испортить.
Я промолчал, ведь мне положено тут же хвататься за меч, дико
вращать глазами и рваться на бой с Властелином Тьмы, но что-то очень не
хочется, я знаю и то, что если серого вещества в голове мало, то жизнь
становится серой, а если, как вот у меня, много — жизнь становится черной.
