— Он самый, — подтвердил волк и взглянул на меня с
уважением. До этого тоже, правда, уважал, но сейчас посмотрел вот с добавочным
уважением. Даже с уважительностью в волчьем взоре. — Тот Самый Избранный,
знаете?
Я молча шагнул в открывшийся проход. Вспыхнул свет, я
оказался в средних размеров зале, на стенах по светильнику, горят ярко, видимо,
как-то соединены с механизмом отворяния двери. В помещении три колесницы,
конские кости, а также два человеческих скелета, явно возницы, а то и конюхи,
но я уже заметил на противоположной стороне еще дверь.
Волк и ворон следовали сзади, а я, страшась услышать
что-нибудь еще про Избранность, про Предначертание, Руку Судьбы,
Предопределенность, про то, что я отмечен еще до сотворения Мира, как
какая-нибудь дрозофила до начала опыта, подошел к двери и не очень-то удивился,
что отворилась так же тихо и услужливо, как двери на фотоэлементах при входе в
супермаркет.
В этом зале сложены, как понимаю, боевые трофеи, потому зал
побольше, но на той стороне еще дверь, а раз уж мы здесь, надо посмотреть, мы
такие…
За третьей или следующей дверью зал с мебелью, правда, все
сразу рухнуло и рассыпалось в пыль, едва раскрылась дверь, но я успел
восхититься красотой, изысканностью и дорогими украшениями, что посыпались на
пол в виде золотых пластинок, драгоценных камней, фигурок из слоновой кости, а
затем увидел на той стороне следующую дверь.
За ней еще одну, а потом еще и еще. И все открывались с той
же загадочной услужливостью. Едва вступали в зал, с треском вспыхивали
светильники, оранжевые язычки освещали ярко часть стены вокруг себя, оставляя
остальное в полумраке, но света хватало, чтобы двигаться через залы, держась
настороже, вздрагивая при виде собственной тени, вдруг перескочившей со стены
на стену, дура, всматриваясь в темные углы, в картины на стенах, в каменные
статуи древних богов, а вдруг оживут, напрягаясь перед следующей дверью.
Я потерял им счет, очень уж бдю насчет безопасности, дитя
века, волк устал и опустил уши, хвост вообще волочится на каменным плитам, а
ворон, что сперва летал над нами кругами, вдруг раскаркался, что не дело гордых
птиц лазить по норам, как презренные мыши и всякие кроты, зря он поддался на
уговоры, хотя, как я хорошо помню, мы оба отговаривали, но ворон, понятно, полез
в нору, чтобы не давать серому хыщнику преимуществ.
Когда после множества парадных, буквально королевских дверей
вдруг на той стороне очередного зала высветилась в обрамлении двух светильников
небольшая дверь, вызывающе скромная, я напрягся, поудобнее взял рукоять меча в
обе ладони, а подошел боком, прислушался.
Тихо, дверь открыться не пожелала, я набрал в грудь воздуха,
заставил адреналин, что стекал в ботинки, вернуться в кровь, сказал хрипло:
— Будьте готовы!
— К чему? — уточнил ворон.
— Ко всему, — огрызнулся я. — Откуда я знаю?
— А-а-а, — сказал ворон, — ко всему мы готовы
всегда.
— Вот только к чему-то определенному, — прорычал
волк, — редко.
Я толкнул дверь ногой, не поддалась, ударил сильнее, тот же
результат, некоторое время бил ногами, плечом, наваливались вместе с волком,
потом мелькнула мысль, что и в этом мире могут знать про правила пожарной
безопасности, по которому все двери должны открываться наружу, потянул за
ручку. Дверь послушно открылась.
— Колдовство! — заявил ворон значительно и гордо
посмотрел на волка.
Тот помедлил, согласился:
— Да-да, подлое колдовство. Иначе наш могучий лорд
давно бы открыл.
— Колдовство, — сказал и я зло, не хватило сил
признаться в дури, — но мы его перемогли!
Глава 8
В помещении вспыхнул свет, по глазам ударило множество
крохотных разноцветных солнц: множество сундуков с откинутыми крышками, все
доверху заполнены драгоценными камнями. На одном из столов груда старинных книг
в кожаных и латунных переплетах, все с металлическими застежками и с висячими
замками, но, главное, конечно, сундуки, ларцы и широкие вазы с рубинами,
сапфирами, топазами, бриллиантами и множеством других драгоценных камней,
которым даже не знаю названия.
Волк от изумления сел на зад, а ворон ликующе каркнул:
— Камешки!.. Блестящие!.. Да в округе все от зависти
сдохнут, когда я…
Он поперхнулся от избытка чувств, закашлялся, плюхнулся на
пол. Волк наступил одной лапой на крыло, другой постучал по спине, вплющивая
пернатого соратника в каменный пол. Ворон вырвался, прохрипел:
— Ты чего… на меня напал?
— Это вместо спасибо? — спросил волк.
— Ты меня… пытался убить!
— Не мечтай, — возразил волк. — Я тебя мучить
буду долго.
Я прошелся вдоль ряда сундуков, осмотрел стены. Все,
приплыли, дальше ходу нет. Это и есть, оказываецца, генеральная цель
путешествия по анфиладе залов. Как будто из предыдущих залов все самое дорогое
вывезли, а отсюда не успели. Даже дверь отперли, а вывезти не успели. Потому и
скелеты по всем залам, герои пришли за содержимым последней комнаты, а тут их
что-то и схавало. А потом, наверное, от голода или скуки издохло. Или голову
разбило о стены, раз черепа нет.
Ворон суетливо прыгал, каркал, перья топорщились, от них шел
сухой треск, как от заряженных батарей. Я на драгоценные, если это драгоценные,
камни смотрел тупо. Что драгоценные, не сомневаюсь, кто бы стал прятать так
глубоко стекляшки, но для меня, простого и бесхитростного демократа, мать его,
что алмазы, что стекляшки под алмазы — одно и то же. Под угрозой расстрела
через повешение за борт не отличу драгоценные камни от недрагоценных, но тоже
блестящих. Ну абсолютно ни хрена в них не смыслю, как в черном квадрате или
пикассе. Никогда в жизни не видел драгоценных камней… нет, конечно, видел у
некоторых бабе серьги, в которых якобы драгоценные камни, но все они так
говорят, а попробуй отличи, они ж знают, что мы, настоящие мужчины, горды тем,
что ни хрена не смыслим в операх, балетах и классической музыке, а это включая
и такую хренотень, как любование драгоценными камнями.
Я взглянул на левое запястье, где совсем недавно были часы,
буркнул:
— Насмотрелись? Поворачиваем.
Волк ничуть не удивился, тоже в камнях ни в зуб ногой,
настоящий мужчина, свой в доску, но ворон возмущенно каркнул:
— Ка-а-ак?.. Не возьмем с собой это все?
Я кивнул:
— Да. Не возьмем с собой это усе. Даже одного сундука
не возьмем. Сказать по правде, даже карманы у меня заняты. Не стану же
выбрасывать такие нужные кремень и огниво или трут, чтобы положить вместо них
бесполезные камешки?
— Бесполезные? — прокаркал ворон, снова
закашлялся, но благоразумно взлетел на горку камней самого высокого сундука.
Драгоценности разъезжались под жадными лапами, переливались огоньками, как в
детском калейдоскопе. — Бесполезные?.. Мой лорд, как вы… можете?
