— Говорят, — произнесла она, — вы тот самый
герой, которому суждено добыть Камень Мудрости?
— Что обо мне только не говорят, — пробормотал
я. — Вы ид больше слушайте! Я очень скромен и потому не даю интервью, вот
и распространяют всякие порочащие меня слухи.
— Разве это порочащий слух?
— Вы кушайте, — предложил я. — Мясо, правда,
без перца, но вы же здесь Америку еще не открыли? Хорошо, хоть соль знаете… Я,
если честно, ни про какой камень не слыхивал. Может быть, где-то по дороге
попутно и добуду. Или уже добыл, кто знает? Надо в мешке посмотреть.
— Я посмотрю, — вызвался ворон.
— Сиди, — велел я. — Сразу сопрешь. Надо
будет, волк посмотрит. Он честный.
— А я, — возмутился ворон, — значит, какой?
— Дальновидный, — сказал я дипломатично. —
Запасливый. А волк он… простодушный.
Королева произнесла с легким презрением в мелодичном голосе,
к еде так и не прикоснулась:
— Сто двадцать королевств вели кровопролитные войны,
чтобы завладеть Камнем Мудрости… иные называли его философским, кто-то —
Жемчужиной, хотя какая жемчужина может сохраниться больше сотни лет, а только
последняя война велась три тысячи лет… И вы о таком Камне не слышали?
— А он в самом деле дает мудрость? — спросил я.
Она пожала плечами:
— В Империи Рорнура утверждают, что это особый
артефакт, дарующий абсолютное бессмертие и абсолютную власть, в Содружестве
Клинденов говорят, что с ним можно видеть будущее и менять его, а регорны,
конечно же, уверены, что это оружие невероятной мощи…
Я услышал знакомое слово, переспросил:
— Регорны?.. Их знаете?
Она удивилась:
— Знаем ли мы?.. Да это самое драчливое племя во всем
свете!.. Сейчас их, правда, осталось мало.
— Почему? — спросил я с интересом.
— Говорят, ушли куда-то. Нашли какую-то щель и ушли.
Врут, наверное. Куда можно уйти, чтобы не обнаружили? Это не кошелек спрятать.
Ведь их были тысячи и тысячи, а потом вдруг осталось меньше трети. Только
старики да дети…
Я замедленно кивнул. Регорны сумели найти щель, перебрались
в те места, которые занимают сейчас. Если не закрыли за собой щель, то ею могу
воспользоваться и я. То, что щель все еще не нашли другие, ни о чем не говорит.
Другие не такие настырные, непоседливые, авантюрные. Да и, скорее всего, не в
компетенции регорнов открывать и закрывать такие двери. Самое большее, что мы
все можем сделать, это воспользоваться такими дверями, прошмыгнуть, пока не
прищемило причинное место, как в метро. Ладно, буду иметь это в виду. Хотя мне
ближе вариант уйти через Корчму. И знакомо уже, и как-то уютнее. Через Корчму
не ходят племенами, как явно ушли регорны.
Королева взглянула призывными глазами:
— Вы разве не собираетесь на ночной банкет?
— А там что-то особое?
Она загадочно усмехнулась:
— В какой-то мере…
— В какой?
— Вы будете главным блюдом, — произнесла она с
намеком. — Разве этого мало?
— Звучит таинственно, — проговорил я. —
Приду, конечно.
Она поднялась, кивнула с величественным видом:
— Там и поговорим.
Я вовремя убрал стул, очень гордый, что помню что-то из школьных
уроков по этикету, волк и ворон проводили королеву уважительными взглядами.
— Пойдете, мой лорд? — спросил волк.
— Как я такое пропущу? Правда, завтра с утра в путь.
Кто знает, есть там впереди на развилке дорог Корчма?
Оба задумались, ворон сказал нерешительно:
— Я видел там постоялый двор. Наверное, при нем и
Корчма. А что, там нечто особенное?
— Особенное, — сказал я наставительно, —
всегда скрывается под личиной обыденного. А всякое пустое и пустопорожнее
напяливает кучу павлиньих перьев!.. Ладно, давайте сделаем так. Соснем часок,
потом я схожу на ночной банкет, а затем поутру отправимся дальше.
Волк подумал, сказал решительно:
— Тогда мы с вороном сразу спустимся во двор
— К Рогачу, — добавил ворон. — А вы, мой
лорд, набирайтесь сил!
Я в самом деле ощутил себя разбитым корытом, все-таки
перемещение в пещеру и обратно выкачало все силы, а старый маг восстановил, как
мог, что значит — хреново, что он понимает в нашем варварском здоровье.
Волк сам открыл лапами дверь, исчезли, а я без сил завалился
на постель, даже не потрудившись разуться, мне можно, я должен поддерживать
имидж, раз уж не могу это… ну, рукав в говне.
Сон пришел сразу, я как в пропасть рухнул и сразу же
очутился на середине бескрайнего поля. Надо мной купол неба: вся западная часть
— синее и безоблачное, а восточная часть — звездное, со зловещим серпом луны.
Поле тоже освещено: одна половинка — серебристым лунным светом, другая —
оранжевым солнцем, а я стою как раз посредине.
С востока наступает огромная черная рать. Впереди на великанском
коне огромный черный воин, страшный и уродливый, в руках огромное черное знамя,
там огромными черными буквами трепещет страшное слово «ЗЛО». За ним возвышаются
на массивных черных конях настоящие темные великаны, на рогатых шлемах темным
огнем горят эмблемы Зла, а на щитах, где места побольше, тоже эти ужасные руны,
что складываются в жуткое слово «ЗЛО».
С запада навстречу двигается блистающее светлое войско, над
головой предводителя трепещет полотнище, где золотыми буквами вышито слово
«Добро». Рыцари едут ровными рядами, моего слуха коснулось торжественное пение.
Глава 12
Я вздрогнул, очнулся, обалдело смотрел по сторонам,
вспоминая, где нахожусь. В единственное окно льется слабый лунный свет, во
дворе тихо, даже во дворце вроде бы тишина, хотя в нижнем зале пора вроде бы
начинаться ночному пиру. Я повернулся на другой бок и, не успел закрыть глаза,
застыл в страхе.
Из каменной стены медленно выплывает полупрозрачная
светящаяся тень. Я вздрогнул, но заставил себя не двигаться. Тень качнулась
легко взад-вперед, словно от легкого ветра, хотя полная ночная тишь, поплыла в
мою сторону, не касаясь пола. Вообще в нижней части призрака размытый туман,
что истончается, не достигая земли, довольно необычно, ибо вверху вылеплено
плотно, почти непрозрачно, а ниже все проще и проще, словно краски или тумана
не хватило на всю фигуру…
Я подобрал ноги, рука протянулась к рукояти меча, я ругнул
себя за дурость и так же тихонько утащил обратно, чтобы не позориться даже
перед призраком. Светящееся тело медленно перемещалось вдоль стены, однажды по
рассеянности вдвинулось наполовину в камень и так двигалось, я понял с
завистью, что призраку все равно, в какой среде перемещаться, что-то там с
межатомными связями.
