— Нелепость, — прорычал волк.
— Вся жизнь — нелепость, — обронил я.
Хотел, чтобы получилось философски, но вышло обиженно, сам
понял, какой из меня философ, зато расправил плечи и посмотрел по сторонам
гордой птицей: у кого такие мускулы, на фиг тому философия?
Вскоре вместо трех теней осталась привычная серая, мы
постепенно удаляемся от настолько истончившейся перемычки между мирами, что еще
пару дней, и услышали бы грохот от отбойных молотков, или чем там еще
прокладывают дорогу к нам тамошние маги-чудища.
Ворон почистил клюв о плечо и каркнул прямо в ухо, полагая
меня глухим, как все человечество:
— Дык они ж не сговариваются!.. А думают все одинаково.
— Все от Адама и Евы, — подсказал волк. Подумал и
добавил, очень довольный, что может вспомнить такое мудрое слово: — Клоны.
— Не клоны, — возразил ворон наставительно, —
а дети!.. Серые дети, мой лорд, как вон то четвероногое, что бежит рядом с
вашим благородным конем.
Волк зарычал и сделал вид, что готовится подпрыгнуть. Ворон
посмотрел надменно, с высоты положения, но чуть присел в готовности
оттолкнуться и швырнуть себя в небо. Я намотал себе на ус, волк, видимо, на
такую высоту все же допрыгнет.
— Все равно, — возразил я, — короли ревниво
следят друг за другом. Подсчитывают, кто прирастил территорию, кто больше
нахапал золота и драгоценных камней, у кого олень с золотыми рогами, у кого
дома золотой змей с тремя головами… так что знают, кто с каким поручением
отправляет своего героя! Или отправлял. Но все как клоны… как зерна из одного
стручка, ну прямо до тошноты! Да и злодеи…
Волк переспросил с интересом:
— А злодеи что?
— Да как сговорились с героями, — ответил я
уныло. — Будто в опере партию на два голоса… Или заранее сговорились,
узнав ставки, кто на какой минуте победит и в какой позе это произойдет!
Ворон каркнул предостерегающе:
— Не накаркайте, мой лорд.
— Что?
— Изменения, — многозначительно ответил ворон.
Я сдвинул плечами:
— Да пожалуйста!
Даже челюсть выпятил, я же герой, но по шкуре пробежал
совсем не геройский холодок. В этом мире все-таки все понятно, заранее
расписано, узнаваемо, противники ведут себя, как им положено, говорят те же
слова, что уже много раз от них слышал, в поединках размахивают мечами строго
по указанным амплитудам и вроде бы замысловатым кривым, некоторые уровни мог бы
проходить с закрытыми глазами, так стоит ли отказываться от такого нетрудного и
приятного бытия героя? А рисковать по неизведанной тропке… пусть сперва другие
сходят, проверят. Шанс, конечно, есть, что найдут сокровище, но еще больше —
упасть в пропасть, утонуть в болоте, сорваться с высокой башни, наступить на
ядовитую змею, на полном скаку задеть башкой толстую ветку, попасть под
камнепад, нажраться в лесу не тех ягод…
Ворон, налетавшись, устал, догнал нас и с такой силой
плюхнулся мне сзади на плечо, словно крылья сложил еще в поднебесье. Я почти
достал носом конской гривы, осердился, но ворон каркнул в ухо, сказал многозначительно:
— А нет ли связи с Черным Гагеном?
— Что за Гаген? — спросил я.
А волк рыкнул:
— Одурел? Ну какая может быть связь? Еще скажи — со
Светлым Хехеном!
— Насчет Хехена не скажу, — заявил ворон, —
но насчет Гагена ты не прав, и мы тебя поправим…
— Что за Гаген? — повторил я.
Волк посмотрел на меня с удивлением, как если бы я сказал,
что не знаю, кто такой Чубайс, а ворон каркнул важно:
— О, Гаген — это Гаген… Ах, вы не знаете, кто такой
Гаген? Я вам сейчас расскажу все за Гагена, про его происхождение и династию…
— Про это не надо, — прервал волк, — ближе к
телу.
— Ближе так ближе, — каркнул ворон. Повозился,
устаиваясь и защемляя мне кожу, скоро все плечо будет в дырочках, как дуршлаг,
сказал важно: — Тогда начну, пожалуй, с последней главы…
— Даже с последнего абзаца, — уточнил волк
мстительно.
— Да хоть и с последней строчки, — ответил ворон
надменно. — Итак, когда Черный Гаген пошел войной на Светлого Хехена,
вспыхнул страшный бой. Как жаль, мой лорд, что вы не поучаствовали, верно? Вам
с мечом кровавым и щитом звенящим самое бы место… Битвы распространились на
Верхний мир, Нижний и Средний, а также захватили веерные миры, так что война
шла уже за власть над всей Вселенной и всеми мирами. Основные битвы
разразились, конечно же, здесь, на Земле, что и понятно, кроме того, сам Черный
Гаген родом, естественно, с Земли, как и его противник — Светлый Хехен, так что
именно здесь сошлись основные силы в самой страшной и кровавой из битв,
когда-либо происходившей во Вселенной. И участвовать в ней, понятно, большая
честь, потому на нее сошлись все мыслимые и немыслимые люди, звери, птицы и
даже насекомые.
— Хорошо, хоть микробы остались в стороне, —
буркнул я.
Ворон сообщил:
— Думаю, никто не остался вне великой битвы. Даже
величайшей в истории! На стороне Светлого Хехена выступили объединенные
королевства людей, эльфов, гномов, дварфов, а на стороне Черного Гагена —
тролли, орки, драконы, баньши, гоблины, огры, великаны и, наверное, неведомые
мне пока микробы… Битва длилась тысячу лет, все это время не только ручьи, но и
реки выходили из берегов из-за потоков красной, зеленой и лиловой крови, хищные
птицы перестали летать, так обжирались трупами, а трупные черви размножились и
увеличились от постоянной сытной пищи в размерах, став крупнее ящериц. Вот бы вам
поучаствовать, мой лорд? Небось сердце сжимается от зависти?
— У меня другое место сжимается, — ответил я
сердито. — Что дальше?
— Когда все завершилось, земля почти обезлюдела, зато
силы Тьмы были истреблены, Хехен наложил на поверженного Гагена заклятие, что
тот уйдет на десять тысяч лет под землю и не покажет свой лик, а все, кто шел
за ним, будут наказаны: у драконов отнял огонь и крылья, великанам запретил
покидать горы, тролли и гоблины должны жить в особо отведенных для них местах…
— Резервациях, — кивнул я, — знакомо.
Продолжай, продолжай!
— Словом, — закончил ворон уже не так
важно, — был недолгий период счастья. А потом, как обычно, пошли слухи,
что Черный Гаген шевелится под землей, вот-вот освободится раньше срока…
Я прервал:
— По амнистии? А сколько тысяч лет прошло?
Он удивился:
— Тысяч?… Лет?.. Пара месяцев, мой лорд!.. Великаны
начали спускаться с гор, тролли и гоблины понемногу выходят за установленные им
границы, драконы рискнули снова обзавестись крыльями, а кое-кто даже строго
запретным огнем…
Я вздохнул:
