Я запустил руку вовнутрь, там все еще тепло, мокро, влажные
внутренности шевелятся, живут, еще не зная, что произошло, жизнь затухает, но
все еще длится, наконец мои пальцы уперлись в горячее и дрожащее, я засунул обе
руки по самые плечи, там трещало и рвалось, наконец на свет появилась огромная
печень, еще трепещущая, живая, восхитительно вздрагивающая.
Рыча от восторга, мы кромсали ее на огромные ломти и совали
в пасти, жрали так, что за ушами трещало. Жизнь возвращалась в наши усталые
тела, затем наполнила до ушей. Я снова чувствовал в себе невероятную мощь,
снова готов на коня и вскачь, готов от избытка силы встать на уши…
Волк нажрался так, что взрыгивал, сильные толчки раскачивали
его тело изнутри. Я кое-как разжег костер, воткнул в землю две толстые рогатины
с уже острыми концами. Искать в лесу и вырубать их не пришлось, всегда
оказываются под руками.
Вскоре на огне уже жарились крупные ломти темно-красного
лосиного мяса.
— Мудро, — прорычал волк счастливо. — Сперва
поели, как воины, а теперь поедим мудро и степенно, коротая время за неспешной
ерундой, что набрешет ворон.
Часть вторая
Глава 1
Полдня проехали без особых приключений, если не считать трех
стычек с разбойниками и одного спасенного от стаи львов каравана. Солнце уже
перешло на западную часть неба, когда под алыми лучами заблистал гордый замок,
как ни странно — выстроенный в низине. Правда, с трех сторон его защищает река
с обрывистым берегом.
Рогач наддал ходу, любопытный по молодости, глаза блестят,
хвост трубой, даже копыта застучали звонче. Ворон полетел вперед, благоразумно
набирая высоту, волк тоже устремился по хорошо укатанной дороге, пугая редких
крестьян на подводах, обогнал, но потом остановился: решетка ворот медленно и
со скрипом полезла вверх, подъемный мост опустился через ров на эту сторону,
из-под арки ворот выехало шестеро всадников в блистающих, как солнце, доспехах.
Я проехал мимо волка, бросив коротко:
— Жди пока здесь. Потом видно будет.
— Как скажете, мой лорд!
Всадники выехали на дорогу и остановились плечом к плечу,
загораживая дорогу, как к замку, так и вообще дорогу. И хотя дорога почти ничем
не отличается от почвы рядом, такая же сухая и твердая, разве что со следами
тележных колес, но во мне сразу проснулась и подняла змеиную голову злость. К
тому же чересчур богатенькие буратины: все в прекрасных доспехах, один в
позолоченных, остальные в серебряных… нет, посеребренных, чутье подсказывает,
что под тонким слоем серебра прочнейшая сталь. На шлемах перья, забрала
опущены, у каждого в руке длинное копье. Правда, держат остриями кверху, но
опустить — секундное дело.
У всех с плеч спадают, нет, даже ниспадают роскошные красные
плащи с золотым шитьем.
Кони крупные, могучие, укрыты попонами и даже кольчугами, но
всадники, на мой взгляд, мелковаты, субтильны. Передний, что в позолоченных
доспехах, с ленивой грацией приподнял забрало. Дрожь прошла по моему телу,
когда я рассмотрел исполненное гордыни холодное лицо, удлиненное, с выступающей
нижней челюстью. Он смотрел на меня с брезгливостью, а когда заговорил, в
голосе прозвучало презрение:
— Кто таков?
— Не твое собачье дело, — ответил я грубо. —
Если хочешь получить по рогам, только подойди!
Гнев уже раскалил тело, воспламенил кровь и погнал ее по
жилам. Ненавижу, когда со мной так разговаривают. Попроси вежливо, я цыпленку
уступлю дорогу, но, когда хамло загораживает дорогу… пусть даже не
загораживает, но считает себя вправе учинять допрос…
Моя рука как будто сама по себе поднялась к плечу, пальцы
сомкнулись на рукояти. Я медленно потащил стальную полосу из ножен, мне видно
глаза только одного, но, думаю, все шестеро щупают взглядами мои мышцы.
— Ну что, — сказал я еще злее, — кто из вас,
придурки, хочет узнать мои анкетные данные?
Они не переглядывались, смотрели только на меня, но мне
показалось, что как-то обменялись мнениями. Рыцарь в золоченых доспехах сказал
тоном ниже:
— Я — герцог Фландрский Королевства Истгаллия. Мы
защищаем свой замок. Но если едешь мимо… у нас нет к тебе вопросов.
— Еще бы, — сказал я нагло. — Когда сопли до
полу, какие еще вопросы?.. Эй, ребята, вы уже здесь? Не стоит рассматривать
этот сарай. Для мужчин нет лучше ночлега, чем в лесу под сенью ветвей и под
журчанье ручья.
Единорог мой зло смотрел на коней из замка, явно жаждет
подраться, конь героя, даже геройский конь, я похлопал по шее, успокаивая, он
всхрапнул грозно и, подчиняясь движению моего колена, двинулся прямо на них. Я
вытащил наконец меч. По жилам пробежала молния, я страшно перекосил лицо,
вгоняя себя в состояние берсерка… и тут все шестеро поспешно раздвинулись и
съехали на обочину. Я как можно более незаметно перевел дыхание, поиграл мечом,
словно страшно, ну просто жутко сожалею, что приходится в ножны, никак не
пролью достаточно крови, чтобы насытить свой лютый нрав варвара-кроволивца.
Мы не проехали и пяти шагов, как сзади раздался все тот же
голос:
— И все-таки… Мне бы этого очень не хотелось, но моя
госпожа, королева Корнелия, восхотела изволить пригласить тебя, варвар, на
ужин.
А второй добавил совсем упавшим голосом:
— И даже соизволила изволить… предложить ночлег. Я
оглянулся, помедлил, герцог фыркнул и опустил забрало. Рука его стиснула древко
копья. Я сказал нагло:
— Ночлег?.. Ну, если она не храпит и пообещает не
стягивать одеяло…
Я даже сквозь герцогские доспехи ощутил, как он побелел в
ярости. Копье медленно наклонилось в мою сторону. И герцог, и его конь
готовились ринуться на меня, когда второй спутник герцога сказал строго:
— Варвар, нам не нравится, как ты отвечаешь! Я сказал
еще наглее:
— Что ж сразу не провякал, что я вам не по ндраву?..
Конечно же, приму предложение вашей королевы.
А ворон, летая кругами над головами, нагло прокаркал:
— Если, конечно, не храпит!
Они поехали, взяв меня в полукольцо, это выглядело, как будто
я взят под стражу, но можно считать, что это всего лишь лакеи, что заносят за
мной хвост на поворотах. Все подняли забрала, я косился на их лица, гнев уже
прошел, зато по телу прокатился холодок. Лица у всех удлиненные,
холодно-красивые, как будто все близнец-брат, с гордо приподнятыми скулами,
разрез глаз восточный, только сами глаза вдвое крупнее, с не по-мужски длинными
ресницами. Аристократично вырезанные носы, красиво вылепленные губы. Не
сомневаюсь, что, когда снимут шлемы, уши окажутся удлиненными кверху.
У самых ворот герцог сказал требовательно:
— Сожалею, но, по правилам, чужакам нельзя въезжать в
наш замок с оружием.
