Женщина рубила даже чаще, всякий раз эффектно замирая в
конце каждого выпада. Я залюбовался ее дивной фигурой. В самом деле, эти
восточные единоборства — искусство, теперь вижу.
Королева, как будто вчера родилась, спросила с недоумением:
— Чего это они?
— Ах, Ваше Величество, — ответил я, — ну что
вы на все ищете ответы? Вы кто — умный человек или женщина? Женщина должна не
понимать, а чувствовать!.. Спросите еще, зачем у бабочки красивые крылья?
Она подумала и спросила:
— А зачем у бабочки красивые крылья?
Я ахнул:
— А не почудилось ли мне? Выехал в квест с красивой —
оказалась умной?.. Ваше Величество, они же двое просто красивы, этого
достаточно!
Она покосилась на эффектные позы, поморщилась:
— Мужчина хорош, но женщина… гм… переразвита, на мой
взгляд.
— Красивый женский вид радует мужской глаз, —
пояснил я, — а некрасивый — женский, это понятно. Но вообще-то женщины
гораздо красивей, чем они выглядят. Кстати, к вам это относится тоже, Ваше
Величество.
Она ядовито осведомилась:
— Вы не пьяны?
— Трезв так, что голова кружится!.. У чужих жен редко
встречаются некрасивые ноги, хотя вы, конечно же, с этим не согласитесь…
Она задрала носик, хлестнула лошадку и унеслась вперед. Я
нагонять не стал, там впереди маячит серая шкура волка, а сверху надменно парит
ворон. Место открытое, если что — предупредить успеют. Лес далековато, хотя
дорога как ни виляет, но упорно стремится к его темной стене. Сейчас можно
сказать, что старается уйти от зноя в тень, но, когда прибудем, солнце уже
зайдет, а я так не люблю ночевать в лесу.
Впрочем, в голой степи люблю ночевать еще меньше.
Я привстал на стременах, во все стороны одинаковая степь,
отдельные группки деревьев, мелкая речушка впереди, стадо диких коней пасется
на краю, а с десяток оленей спускаются к воде, то ли на водопой, то ли
нацелились перебраться на ту сторону и просить политического убежища.
— Нич-ч-чего не понимаю…
Волк спросил сочувствующе:
— А что случилось?
— Где подсказки? — спросил я. — Куда идти?
Что искать?..
— Ка… кие подсказки?
— Как победить, — сказал я раздраженно. —
Черный Властелин, упиваясь своим могуществом, должен всюду оставлять всякие там
загадки. Желательно не очень трудные, мы ведь не в шахматы с поклонами,
раскланиваниями и пристукиванием хвоста! У нас скорее крестики-нолики. При
решении загадок мы должны получать путь к победе над этим мировым Злом.
Волк подумал, кивнул:
— Я как-то об этом не подумал. Но теперь вспоминаю, что
в самом деле всегда так. И что, подсказок нет?
— Да ни одной!
— Может быть, плохо смотрим?
Я сказал зло:
— Уже под ноги не смотрю, все подсказки высматриваю! То
ли он не уверен в своем абсолютном всемогуществе, то ли…
— Что?
— Не знаю, — огрызнулся я. — То ли ведет себя
не так, как… как надо.
Волк посмотрел на ворона, тот на волка, оба сказали в один
голос твердо и уверенно:
— Этого не может быть, потому что… потому что быть не
может!
Я оглянулся на королеву, не в ней ли ключ, Властелин Зла
вполне может оказаться таким злокозненным, что попытается использовать для
своих целей женщину, надо быть начеку, не волка же с вороном подозревать.
Глава 4
Солнце нависло над верхушками деревьев, огромное и багровое.
Я слышал его тяжелое надсадное дыхание, мечтает завалиться за ширму горизонта,
распустить мышцы, отдохнуть за тяжелейший день, ведь жарило с утра и до сей
минуты, ни на минуту не закрывалось тучами или даже легким облачком.
Деревья раздвинулись неохотно, сразу потемнело, мы проехали
не больше сотни шагов, сказал голосом прирожденного полководца:
— Привал всей армии. Отдых до утра.
Ворон уже загодя приметил кучу сухостоя, я расседлал коней,
а когда притащил сухое дерево с множеством веток, королева уже раскладывала на
скатерти хлеб, сыр, ломтики мяса. Волк задрал морду, выразительные ноздри
дернулись пару раз.
— Мой лорд, я чую близко стадо свиней…
— А я видел оленей, — перебил ворон. — Могу
показать!.. И бобров видел, тут близко речка. И медвежью берлогу…
Я кивнул волку:
— Показывай свиней. Я варвар, а варвар должен есть
жареного кабанчика. Это обязывает, так сказать!
Не оглядываясь на королеву, я взял лук и поспешил за волком.
Ворон полетел тоже, я начал беспокоиться о королеве, но отошли в самом деле не
дальше соседней поляны. Огромное стадо свиней, сыто хрюкая, копали рылами землю
уже из чисто спортивного азарта: кто выкопает глыбже. Я присмотрел самого
толстого подсвинка, помоложе, с нежной шкуркой, откуда еще не ушли полностью
детские полоски, спустил стрелу.
Ворон хрипло каркнул:
— Точно под левую лопатку!
— Хороший выстрел, — сдержанно похвалил волк.
Я подобрал добычу, потревоженное стадо тут же вернулось
докапывать лабиринт, мы вернулись на полянку. К моему удивлению, там уже
полыхал костер, королева подбрасывала в оранжевое пламя лоскутки бересты с
ближайшей березы.
— Ваше Величество, — сказал я с чувством. — Я
думал, что вы только дура и стерва! Охотно беру свое мнение взад.
Кабанчик рухнул у костра с таким шумом, словно я принес
буйвола. Королева, не морщась, смотрела, как я вскрыл, выпотрошил, разделал,
самые лакомые ломти нарезал и насадил на прутья, а те, что побольше, разложил
на плоских камнях и положил поверх углей. Немногие поленца, что еще дымили,
выгреб, яркие крупные угли пурпурного цвета распространяют только сухой
нещадный жар, от которого приходится закрываться ладонями, но где так хорошо и
быстро жарится нежное сочное мясо.
Волк первым уловил изменения в воздухе, начал беспокойно
ерзать, оглянулся с тоской на ворона. Ворону не до костра, долбится, как Рэмбо
на каменоломнях, с черепом кабанчика, уже массивным, как у вепря, но с еще
нежнейшим сладким мозгом, который так трудно добывать через крохотные глазницы.
Я кивнул ему на внутренности:
— Разве это не предпочтительнее, чем жареное мясо?
— Конечно, мой лорд, — ответил он с
готовностью, — мы, волки, сыроеды! Но я подумал, не нарушу ли общее
правило…
— Не нарушишь, — заверил я. — У нас нет
жестких тоталитарных правил. Хоть мы и не демократы, но мы свободные… э-э…
волки. Свободные, спаянные общими целями и верностью, да-да, красивое слово,
верно?.. А теперь давай жри, не жмись.
