Я сдвинул плечами:
— Старые боги одобрили добрую традицию, но вот молодое
поколение… гм, Афина из-за этого решила не давать этому своему хахалю
бессмертие. А сейчас миром правят молодые, совсем молодые, прямо зеленые… Скоро
вообще от мяса откажемся, на травку перейдем.
Ворон не слушал, торопливо долбился, выхватывал еще не
застывшие комья, глотал, я только услышал что-то насчет травки, что травка тоже
бывает хороша, смотря из какого региона, волк пробежался по всему полю битвы,
рассматривал, некоторых переворачивал, покачивал лобастой головой.
— Мой лорд, — сказал он с восхищением, —
смотри слезку не вырони по уходящему мясу. Люди — хищники!.. Никогда от мяса не
откажутся… раз уж убивают даже просто так, а потом столько еды бросают! Так
даже волки не делают
— Ну да, — буркнул я уязвленно, никто не
восторгается, не называет меня героем, освободителем, сокрушителем, не говорит
с восторгом о моих грудах мышщ, — вы прямо лапочки! Поехали-поехали, ворон
потом догонит.
Ворон глухо каркнул:
— Догоню-догоню… Не сегодня так завтра…
Волк пояснил королеве:
— Он нажирается так, что пузо поднять не может. Слабый
он у нас. Стареет.
— Я слабый? — спросил ворон. — Сегодня же к
обеду догоню.
Королева ехала молча, но я заметил, что нет-нет и
поглядывает с некоторым недоумением и странным вопросом в голубых, как у сестры,
глазах. Я вздувал мышцы, выпрямлял спину, ибо по городской привычке время от
времени начинаю сутулиться, а это уже не герой, что опасно: тут же побьют и
куры лапами загребут, зато герою все как с гуся вода в жаркий день.
И все-таки королева, когда вздумала пообщаться, явно
спросила совсем не то, что вертелось у нее на языке при виде поля ночной битвы,
слишком уж заносчивый вид и язвительный голос:
— Доблестный герой, а позволено мне будет спросить?..
Я кивнул:
— Позволено.
Она окрысилась, я перехватил инициативу и нанес упреждающий
удар, сказала еще ядовитее:
— Так чего еще, по-вашему, надо бояться?
Я пояснил очень внятным и серьезным голосом:
— Многого, Ваше Величество.
— Например?
— Всего не перечислить. Жизнь преподносит сюрпризы.
— Но есть какие-то базовые признаки?
— Есть.
— Мне что, клещами вытаскивать из вас каждое слово?
— Ваше Величество, — ответил я с
достоинством. — Я же варвар!
— И что?
— Я должен быть суров и немногословен. Вы видите, как я
еду?.. Нет-нет, смотрите в профиль, так заметнее, что я непреклонен, взор мой
прям, я смотрю на горизонт и даже дальше, а мои мускулы, мускулы! Вы их
замечаете?
Она скривилась, как будто хлебнула уксуса, сказала с
гримаской сильнейшего отвращения:
— Как их не заметить, когда вы их носите постоянно и
все время поправляете… как женщина прическу?
Я бесстыдно ухмыльнулся:
— Дык они же есть, Ваше Величество!.. А у кого нет, тот
носит раздутые панцири. Думаешь, ну бык повстречался, прямо Паваротти, а когда
свалишь и снимешь с погибшего трупа доспехи — там унутри червяк заморенный… Ну
ладно, насчет воинской предосторожности вы меня уломали, расскажу, предупредю,
как военный штатского. Правило первое: никогда и ни за какие пряники туда не
ходите, Ваше Величество.
Она спросила язвительно:
— Туда — это куда?
— А туда, — ответил я твердо и посмотрел на нее
строго и значительно, — на чердак, в подвал, в сарай, в темный лес, в
темный угол, темную башню, вообще — во все темное, а также не ходите в
кладовки, в ночной сад, за угол, а днем запирайте все двери и окна, а дверь
подпирайте столом. И обязательно — ножку стула в дверную ручку. Монстр,
конечно, все равно влезет, но хоть задержится на пару минут…
Она смотрела холодно, подозревая насмешку.
— И это все?
— Нет, конечно, — объяснил я. — Нельзя
трогать ничего, абсолютно ничего! Все, до чего дотронетесь, либо вызовет
монстров из ада, либо перебросит нас самих в ад! Прямо в котлы с кипящей
смолой. Или В застенки.
Она фыркнула и придержала лошадку, не желая общаться. Я
поехал вперед, глядя в далекую линию горизонта все так же решительно и
непреклонно. Плечи мои широки, спина пряма, а нижняя челюсть выдвинута вперед,
это и встречных пугает, и мне самому добавляет решимости бить всех встречных
между ушей, как бьют котиков, несмотря на все протесты «зеленых».
По дороге встретили маленький городок, там затевался некий
праздник. Нас пытались задержать, уговаривали отпраздновать с ними, королеву и
меня хватали за стремена, льстиво уверяли, что мы — самые что ни есть почетные
гости, без нас не получится настоящего жаркого. Королева размякла, милостиво
улыбалась и уже начала притормаживать, пришлось ухватить ее коня за узду,
пришпорить и вскачь выбираться на свободное место.
Она указала на заходящее солнце, голос от возмущения стал
визгливым:
— И что?.. Мы не остановимся среди этих милых людей?
Будем ночевать в лесу?
— Да, — отрубил я.
— Я знаю, — сказала она обвиняюще, — я знаю,
зачем тебе это надо!
Я набычился, окинул ее ледяным взглядом, как если бы мне
вытащили из болота ведро отвратительных лягушек и уговаривали перецеловать на
том смехотворном основании, что какая-нибудь из них вдруг да окажется
заколдованной принцессой.
— Ну и зачем же?
— Это понятно зачем! — ответила она с вызовом.
Я смерил ее взглядом с ног до головы, не спеша раздел и уже
намного быстрее и с некоторым испугом одел, поморщился и переспросил:
— Так зачем же?
Она покраснела, правильно истолковав мой взгляд, фыркнула и
отвернулась:
— Варвар!
Я сказал спокойно:
— Кроме того, не советую оборачиваться.
Она спросила враждебно:
— Это почему же?
— А чудовище только того и ждет, — объяснил
я. — Оно всегда находится там, сзади. И стоит только обернуться,
наткнуться на него взглядом, тут же и набросится…
Она вздрогнула, выпрямилась, щеки заметно побледнели. После
долгой паузы, когда отъехали уже достаточно далеко, проговорила совсем другим
тоном, скорее примирительным, чем драчливым:
— И что у вас есть еще?
— На что намекаете? — спросил я. — Я не
поддамся соблазнению.
Ее щеки вспыхнули гневным румянцем, голос тут же прозвучал
саркастически:
— Я говорю о ваших запретах!
