Из чащи выметнулось длинное тело, похожее на поток
расплавленного золота. Я вскрикнул и бросился бежать по направлению к скалам.
За спиной послышалось тяжелое жаркое дыхание, я прыгнул на скалу и торопливо,
быстрее самой проворной обезьяны, взобрался на самую вершинку. Лев набежал и
ударился о скалу грудью, она чуточку вздрогнула, а массивный камень под моей
ногой треснул и едва не свалился. Лев распахнул жуткую пасть, лучше бы я
зажмурился, чем увидел этот жуткий красный, как жерло адовой печи, туннель за
двумя частоколами, сверху и снизу, длинных и острых, как ножи, зубов!
Чудовищный, вжимающий в камень рык начался на неслышной в
инфразвуковом диапазоне ноте, но я услышал, душа затрепетала, а тело
расползлось, как у медузы на жарком берегу. Рык длился, размазывал меня по
камню, напоминал разницу в нашей мощи, я закрыл глаза и с тоской думал, что на
фиг мне все это спасательство человечества, что мне, больше всех надо. Другие
сейчас развалились в мягких креслах и пивко пьют, а я весь и так искусанный,
сижу здесь и понимаю, что на этом островке уж точно никуда от этого зверя не
денусь…
Рев длился целую вечность, а оборвался все такой же низкой
царственной нотой, властной и подавляющей всякое возражение. Я с трудом открыл
испуганные глаза. Лев отступил на пару шагов и рассматривал меня желтыми
хищными глазами. Если это лев, то понятно, почему их нет на материке. Если бы
такие появились там, материк бы обезлюдел. Размером с коня, лев обладал
массивным телом, могучими толстыми лапами, а голова, и так у львов крупнее
некуда, вообще размером с кухонный стол.
— Ну что, — сказал я дрожащим голосом, —
давай разойдемся, а? Тебе сюда не влезть…
Лев присел, я застыл, вдруг да скакнет, не так уж я и
высоко, но лев побыл в таком положении с минуту, место удобное, да так и
остался, обдумывал неспешно. Добыча никуда не денется, а он царь зверей, даже
не простой, а царь царей, то есть простых львов.
Я тоже рассматривал его во все глаза, он все больше
напоминал великолепную статую, отлитую целиком из золота. И лежит так, как львы
Эрмитажа, величественно и царственно, прекрасно осознавая, что никто не посмеет
их побеспокоить во время их царственного отдыха. Роскошная грива, истинно
царская, широченная грудь, толстые лапы, одним ударом легко сломает спину
слону, а в пасти унесет носорога, как собака носит щенков.
Он перехватил мой взгляд и слегка приподнял верхнюю губу,
показывая длинные клыки. Желтые, немигающие, как у змеи, глаза изучали меня
очень внимательно, как будто впервые видел человека. А может, и впервые, какой
сумасшедший сюда забредет, все берегут жизни, да что там жизни, здоровье
берегут — подумать стыдно!
Над головой пролетел ворон, каркнул:
— Мой лорд, не пора ли спуститься?
— На фига?
— Сразить этого зверя вашим доблестным мечом!
— Мой меч для сражений, — огрызнулся я.
— А сейчас что?
— Там просто животное, — сказал я еще злее. —
Что я буду позорить меч? К тому же оно, может быть, в Красной книге.
Ворон сделал круг, подумал и сел рядышком, замахал крыльями,
удерживаясь на крохотном уступе.
— Но ведь топора у вас нет?
— Нет, — ответил я.
— И копья…
— И копья нет.
Он подумал-подумал и заключил глубокомысленно, доказывая
свою редкостную мудрость:
— Придется голыми руками. Я видел, как один льву пасть
разорвал. Потом всегда ходил с той львиной шкурой на плечах.
— Спасибо, — сказал я саркастически, — вот
щас спущусь и буду давить его голыми руками! Я вообще, как истый собачник,
кошек не люблю.
— Лев не кошка!
— Но и не собака, — буркнул я.
— Но по размерам…
— По размерам тигр крупнее льва, — возразил я.
Уточнил: — Наш, уссурийский. Но все равно кошка. И лев ближе к кошачьим, чем к
собачьим. С собачьим я бы договорился!
Лев приподнялся, потянулся, с ленивой грацией двинулся к
скале. Внезапно с легкостью поднялся на задние лапы, голова оказалась всего на
метр-полтора ниже края. Передняя лапа поднялась и достала когтями до вершинки.
Камень снова зашатался. Я инстинктивно придержал его обеими руками, лев
распахнул пасть для громоподобного рыка, от которого я сам точно слечу в пасть,
как перышко. Я с натугой поднял камень и швырнул…
Рык начался на знакомой низкой инфразвуковой ноте… и тут же
оборвался. Когти соскользнули со скалы, лев опрокинулся навзничь, как игривый
кот, что играет с подвешенным на ниточке бантиком.
Ворон заорал ликующе:
— Вот это да!.. Мой лорд, вы побрезговали даже задавить
его вручную!..
Из зарослей выметнулся волк, взвыл:
— Я все видел!.. Чтобы не осквернять благородного меча,
вы изволили сокрушить его простым камешком!
Выждав малость, это я делал вид, что просто задумался о
чем-то Очень Высоком, начал спускаться, все еще присматриваясь к гигантскому
зверю с опаской. Он завалился в последней судороге на бок, из широко разинутой
пасти все еще вытекает красная струйка. Тяжелый камень с острыми краями влетел
в глотку, что уже могло убить зверя, но камень, похоже, еще и задел мозг, так
что лев подох быстро. Или околел, все-таки лев, царь зверей. Нет, даже опочил.
Преставился.
Ворон сделал острожный круг над трупом, еще осторожнее сел
на круп, готовый сорваться в воздух при малейшем признаке жизни, потом осмелел,
повернулся задом и пару раз лягнул, приговаривая:
— Пусть знает он вороновы копыта!
Впереди каменная гряда, поросшая лесом. Сам остров, как
догадываюсь, невелик, а скала с жизнью Властелина Тьмы должна быть в центре. А
до него, вообще-то, рукой подать.
— Пошли, — сказал я. Поправился: — Пойдемте. Пока
не сделали последний шаг, мы все так же далеко от цели, как вначале.
Ворон посмотрел на меня уважительно, мудрость все-таки,
взлетел с трупа царя царей, крикнув, что еще вернется, а волк сразу ринулся
вперед. Я вытащил меч, хоть и неудобно двигаться с оружием в руках, но… словом,
береженого меч бережет.
Глава 2
Я начал карабкаться по скалам, стоит одолеть, и распахнется
вид на одинокий утес, что стоит, обросший мохом, вокруг пусто, чтобы
подчеркнуть его уникальность, а на самой вершине блестит тот самый ларец. Сил
прибавилось, я подтянулся на последнем уступе и перекатился через гребень. В
глаза, как иголочками, кольнуло блеском.
В паре сот шагов высится одинокая скала, величественная,
древняя, что значит, потрескавшаяся, кое-где даже в щелях видны зацепившиеся и
пустившие корни травы, а на самой вершине под лучами яркого солнца… я
прищурился, прикрыл глаза ладонью… ларец, желтый, как само солнце!.. но никаких
руин корабля.
