— Bon soir.
Ее улыбка заставила его по-юношески вздрогнуть.
Телефонная будка стояла на пересечении дороги, идущей через деревню, и еще одной, которая круто спускалась с холма, а затем выравнивалась в полях и уходила все дальше в Пиренеи. N сунул карточку в щель и набрал номер в Париже. Подождал второго гудка и положил трубку. Несколько минут спустя телефон зазвонил.
Кто-то с американским акцентом сказал:
— Что ж мы бросаем трубку?
— Пришлось поискать это место, — ответил N.
— Тебе нужен проводник-индеец, он быстро найдет дорогу. — Говоривший часто притворялся американским индейцем. — Возьми пакет, ладно?
— Хорошо, — сказал N. — Смешно, но у меня такое впечатление, что я уже когда-то был здесь.
— Ты был везде, старик. Ты великий человек. Ты звезда.
— В своем последнем шоу.
— Это высечено на камне. Самим Господом Богом.
— Если у меня будут неприятности, я могу натворить дел.
— Да ладно, — ответил связной. N мысленно представил этого человека, его плоское, круглое лицо, мутные очки и торчащие волосы. — Ты же наш лучший человек. Тебе всегда будут благодарны. Очень скоро они начнут использовать японский. Русские. Воображаю, что они об этом думают.
— Слушай, почему бы тебе не заняться своим делом и не оставить меня в покое?
* * *
N сидел в уличном cafe tabac на площади Марше в Молеоне с почти пустой чашечкой эспрессо и первым изданием «Кима» Редьярда Киплинга в идеальном состоянии, глядя, как зажигается и гаснет свет в окнах дома на другой стороне аркадной площади. Перед этим он принял душ в хлипкой ванной своего номера и побрился над хлипкой раковиной, затем надел легкий шерстяной костюм и плащ и сейчас, с сумкой, стоящей на соседнем стуле, напоминал путешествующего бизнесмена.
Два престарелых официанта удалились внутрь освещенного кафе, где у барной стойки отирались несколько постоянных посетителей. В течение полутора часов наблюдения под зонтиками побывала французская пара провинциального вида, занявшая столик рядом и заказавшая стейк и картофель фри — при этом они то и дело заглядывали в туристические путеводители, — еще был молодой человек диковатого вида с длинными грязно-белыми волосами, который осушил три кружки пива и ушел. Во время неожиданно начавшегося ливня под зонтик забежал одинокий японец, вытер свои фотоаппараты и лоб и в конце концов смог объяснить официанту, что хочет тушеной говядины и стакан вина.
Оставшись в одиночестве, N уже начал жалеть, что заказал всего лишь бутерброд с сыром, но было уже слишком поздно делать еще один заказ. Объект наблюдения — бывший политический деятель в отставке по имени Дэниэл Хьюберт, владелец антикварной лавки, побочно торгующий оружием, — погасил свет в своем магазине в тот час, о котором N и был предупрежден. Свет загорелся в гостиной наверху, а затем, несколько минут спустя, в его спальне еще этажом выше. Все было в точности как описано.
— Согласно данным полевой команды, он собирается перейти к активным действиям в самое ближайшее время, — сообщил связной. — Они считают, что это случится сегодня или завтра ночью. Все происходит так: он закрывает магазин и поднимается наверх, чтобы подготовиться. Ты увидишь, как включится свет, когда он войдет в спальню. Если увидишь свет на верхнем этаже — там его офис, — это значит, что он проверяет, все ли на месте, и готов ехать. Бледнолицые напрягаются, бледнолицые знают, что он выходит из их лиги. Как только положит трубку телефона, он спустится вниз по лестнице, выйдет через дверь рядом с магазином, сядет в машину. Серый «мерседес» с четырьмя дверями и, черт его побери, дисками на колесах еще с тех времен, когда этот парень был Большой Кучей Дерьма в правительстве. Он отправится в ресторан в горах. У него три разных места, и мы никогда не знаем, какое он выберет. Займи свой пост — хорошая, чистая работка, потом свяжешься со мной. Потом передай дела какой-нибудь mademoiselle — устрой себе бал.
— Как насчет остальных?
— Эй, они же клиенты. Эти ребята путешествуют с миллионом наличными, мы восхищаемся даже верблюжьим дерьмом, по которому они ходят.
Свет в верхней части дома все еще горел. В спальне свет зажегся, погас. С ужасным ревом мимо промчался мотоцикл. Парень диковатого вида, который был в кафе, кинул взгляд на N, заложил вираж и исчез за углом аркады. Один из усталых официантов появился перед N, и он оплатил счет, положив деньги на блюдечко. Когда N оглянулся на здание, свет в офисе и спальне уже не горел, а в гостиной окна были освещены. Затем свет погас.
N встал и направился к своей машине. Дверной проем неожиданно осветился, и под аркадой появился аккуратно постриженный седой мужчина в черном блейзере и серых брюках. Он остановился и придержал дверь для высокой блондинки в джинсах и черном кожаном жакете, чье появление было совершенно неожиданным. Блондинка прошла под одной из арок и встала у правой двери «мерседеса», пока мистер Хьюберт закрывал дверь на ключ. Растерянный и злой N тронулся с места парковки и подождал в глубине площади, пока они уедут.
Они стали чаще позволять себе ошибки, чем раньше. Один раз из четырех полевые команды что-нибудь упускали из виду. N приходилось перестраиваться на ходу. Теперь они делали два промаха из четырех — команда в Сингапуре умудрилась просмотреть, что его объект всегда брал двух телохранителей, один из которых путешествовал в отдельной машине. Когда впоследствии N стал возмущаться по этому поводу, ему ответили, что они «работали над улучшением потока информации во всем мире».
Блондинка была сбоем в потоке информации, вот так.
N ехал примерно через три машины от «мерседеса», мечтая о том, чтобы его работодатели разрешили использование мобильных телефонов, а они не разрешали. Сотовые телефоны «проницаемы», их часто «подсекают», а работодатели не хотели подвергать своих служащих риску. N хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил ему значение слов «не подвергать риску». Чтобы проинформировать своего связного о спутнице мистера Хьюберта, ему пришлось бы ехать назад до красной будки. Еще один превосходный пример бюрократизма — платный телефон в Монтори.
«Мерседес» выехал под свет фонаря на окраине города и повернул налево, чтобы запутать следы.
Превосходно, проверяет, нет ли за ними хвоста. Вероятно, господин антиквар заметил кого-то из полевой команды, пока те изо всех сил налаживали информационный поток. N старался держаться как можно дальше, пытаясь предугадать следующее движение объекта и обгоняя его по смежным улицам. В конце концов «мерседес» выехал из Молеона и повернул на восток, на трехполосное шоссе.
N следовал за ними, размышляя о женщине. Несмотря на одежду, она выглядела как любовница, но кто же берет любовниц на такие встречи? Возможно, она представляла южноамериканцев, возможно также, но менее вероятно, что работала на покупателей. А может быть, они просто приятная парочка, выехавшая на ужин. Далеко впереди габаритные огни «мерседеса» свернули влево от шоссе и начали петлять по горам. Они уже почти исчезли к тому времени, как N подъехал к дороге. Он повернул, доехал до первого изгиба дороги и выключил фары. С этого момента главное — не попасть в темноте в какую-нибудь канаву. Впереди фары «мерседеса» осветили деревья вдоль поворота. Дорога шла все время вверх.
