– Вы тоже чудо.
Доброжелательное лицо Сьюки покрылось румянцем. Широко поставленные, лучистые глаза были разного цвета: правый – зеленовато-голубой, левый – зеленый, как нефрит.
– Рассказывай все-все.
Я почти закончил говорить, когда Нетти отдернула полог в сторону и выплыла из бокса, а за ней следовала Мэй.
– Тетя Нетти, – сказал я, – вам приходилось встречаться с давней подругой Стар Сьюки Титер?
– Приходилось. Вы мне все крыльцо засыпали сигаретным пеплом.
– Мне искренне жаль, что со Стар такое случилось, тетя Нетти, – сказала Сьюки и прошла в бокс.
Немного погодя Нетти резко кивнула и словно обратилась в камень:
– Все ясно.
– Что ясно?
Нетти обожгла меня взглядом, который обычно называют убийственным:
– Ты звонил Тоби Крафту.
– По-моему, ему следует знать, – сказал я.
К нам приближался мужчина с серым, щербатым лицом, в очках с темно-коричневыми стеклами, одетый в отвратительный клетчатый, явно не по сезону теплый пиджак. Его туловище напоминало сигарный окурок. Зачесанные назад – в стиле Джорджа Вашингтона – седые волосы на несколько дюймов не доставали до плеч. Под строгим, неправдоподобно маленьким узлом невообразимого галстука морщился гармошкой воротник рубашки, которую он носит уже как минимум неделю.
– Кто следующий? – спросила Нетти. – Мистер Джон Диллинджер?
– О, а вот и Тоби Крафт, – сказала Мэй. – Легок на помине…
Сьюки Титер раздвинула в стороны полог, и тетушки как по команде разом посторонились. Горе словно затуманило присущую Сьюки блистательность.
– Позвони мне вечерком, хорошо? А если вдруг что-то изменится раньше – тоже звони. – Она вытерла слезы, не отрывая от меня взгляда. Своеобразие цвета ее глаз создавало впечатление, будто я смотрю одновременно на двух людей, заключенных в одно тело.
Сьюки кивнула и пошла по проходу. Глаза Тоби, увеличенные оптикой до размеров куриных яиц, не отрывались от блузки на ее груди.
– Сорви эти крышки люков с его носа, он станет еще страшней, – пробурчала Мэй.
При ближайшем рассмотрении лицо Тоби напоминало домашний сыр.
– Славная девочка. На редкость хороша. Ну, здравствуй, молодой человек! Рад тебя видеть. Спасибо, что позвонил.
Он протянул белую пухлую лапу, обильно покрытую серебристым пушком.
– Каков молодец, приехал, да? – Тетушки не ответили. Он выпустил мою занемевшую руку. – Эх, мне бы твою молодость на двадцать четыре часа. Больше не прошу – только на двадцать четыре часа. Ладно, черт, – по крайней мере, хоть волосы я сохранил. Ну, как Стар?
Я вкратце описал ему ситуацию.
– Хреново дело. – Он провёл рукой по волосам. – Надо бы показаться ей.
– Я пойду с тобой, – сказала Мэй, взяла его за руку, и оба скрылись за пологом.
– Тетя Нетти, – зашептал я, – вы должны быть в курсе: ваша сестра стащила кое-какие вещи со стола медсестер. Что происходит?
Она взглянула на меня скорее огорченно, чем разгневанно, и потянула в дальний конец помещения.
– Тебе следовало бы знать, дружок: то, что делает твоя тетя Мэй, абсолютно тебя не касается. Она сорока-воровка. Только и всего. И никому от этого особого вреда нет. Что там она взяла?
– Степлер, – доложил я, – несколько ручек, блокнот. Но это не…
– Все эти люди, если им требуются канцелярские товары, идут на склад и набирают бесплатно все, за что нам приходится платить по десять долларов в магазине. Мэй помогает сохранять равновесие. Помни – ты Данстэн. Ты должен стоять горой за своих.
Мне в голову не приходило абсолютно никаких возражений.
Силовое поле Нетти почти утратило интенсивность:
– Позволь, я тебе кое-что разъясню. Сестру мою ноги, может, слушаются плохо, зато руки у нее очень проворные. Мэй – лучшая в мире сорока. С тех самых пор, как умерла Куинни.
– Куинни?
– Королева сорок. А как, думаешь, она заработала себе эту кличку? Твоя бабушка могла преспокойно выйти из магазина с цветным телевизором под мышкой, другой рукой толкая посудомоечную машину на тележке, причем менеджер отдела открывал и придерживал для нее дверь, желая хорошего дня.
Мы вернулись к боксу номер пятнадцать в подобии согласия. Лицо Нетти сияло удовлетворением от успешного выполнения трудного задания, я же с трудом сохранял невозмутимый вид.
Из бокса появился Тоби, потирая пальцами щербатую щеку. Выражение его лица могло сойти за меланхолическое.
– Держи меня в курсе, слышишь? Хочу знать обо всем, что происходит. Твоя матушка работала на меня, еще когда ты был стручком, ты знаешь об этом?
– Я помню, – сказал, я. – Как ваша сделка с недвижимостью? – Глаза его потемнели, и я добавил: – Вы мне по телефону о ней говорили.
– А, да. Двигается потихоньку. – Глянув искоса на меня, он повернул к выходу. – Остановился у Нетти?
Я кивнул.
– Если придется туго, могу подыскать тебе приемлемое опрятное жилье, скажи, не стесняйся. А если вдруг захочешь малость подзаработать, место в моей лавке тебе найдется. – Потому что ты напоминаешь мне свою матушку.
– Учту, – откликнулся я.
Он кивнул мне, я – ему, словно мы только что заключили сделку. Тоби положил руку на мое плечо и притянул меня ближе к ядовитым испарениям никотина и геля для волос.
– Между нами, ты подметил, что Мэй делает кое-какие вещи, которые не подобают пожилой леди? Советую притвориться, что не замечаешь. Умный понимает с полуслова.
– Она уже смахнула все, что не приколочено, – сообщил я.
Тоби потрепал меня по затылку и хихикнул.
– Нетти говорит, это наследственное.
– Куинни! Вот кто был настоящим виртуозом.
Кларк поднес пушистую ладонь ко рту и поцеловал кончики пальцев.
24
На ужин были в точности такие же, как и на ленч, бутерброды, маринованные огурцы и картофельный салат. Кларк аккуратно пристроил на своей вилке крошечный белый комочек салата и проговорил:
– Слышал тут о тебе, сынок.
Я молча выжидал.
– Помнишь, я говорил о Пайни Вудсе? Сегодня днем я совершенно случайно встретился с ним. Он сказал, шестьсот долларов.
– Вот как?
– Парень по имени Джо Стэджерс и три его дружка ломают голову, как бы отыграться. – Кларк мельком глянул на меня. – Это ребята из Маунтри. С ребятами из Маунтри лучше не связываться.
