– Судя по этой информации, Дональд Мессмер женился на Валери Данстэн двадцать пятого ноября пятьдесят седьмого года. Питер Бонтли, мировой судья, провел церемонию; свидетели Лорелей Бонтли и Кеннет Шермергорн.
– Я же говорю, здесь ошибка, – повторила Лори. – Его отца звали Эдвард Райнхарт.
Ковентри проделал несколько манипуляций мышкой:
– Свидетельство о рождении должно нам кое-что прояснить. Назовите, пожалуйста, дату вашего рождения.
– Двадцать пятое июня пятьдесят восьмого года.
– Совсем скоро! – Он широко улыбнулся мне. – Если нам до него не суждено еще раз встретиться – с днем рождения вас.
Я поблагодарил.
– Ваше полное имя?
– Нэд Данстэн. Ковентри моргнул:
– А разве Нэд не уменьшительное от Эдвард? У вас нет второго имени?
– Просто Нэд Данстэн.
– Это очень удобно, – заметил он. – Однако, если вы чувствуете себя обделенным, можете взять одно из моих вторых имен, хотите? Пожалуйста, на выбор: Джилликоу, Йорк и Сент-Джордж. Рекомендую Джилликоу. Прекрасная ветвь девятнадцатого века.
Лори убрала руку с его плеча:
– А твое полное имя Хью Джилликоу Йорк Сент-Джордж Ковентри?
– Это было единственным способом сохранить добрые отношения с родственниками.
– Вот и мой отец был таким же, – вздохнула Лори. – у него имя длиннющее, хоть зачитывай по бумажке, но сам он всегда представлялся только как Ив Д'Ленси.
Джилликоу Йорк Сент-Джордж Ковентри сложил руки на пряжке ремня и снова улыбнулся мне.
– Если я не ошибаюсь, вы искали свидетельство о рождении Нэда? – напомнил я.
– О! Ради бога, простите, Нэд!
– Я согласен на Сент-Джордж, – сказал я. – Это была прекрасная ветвь девятнадцатого века.
Ковентри ударил по клавише и вновь подался телом вперед.
– Я быстренько, буквально пару секунд… – Он помедлил. – Ну, вот.
Ковентри поерзал на стуле, подался еще ближе к монитору и подпер ладонью подбородок.
– Не поняла, – проговорила Лори.
– Не томите, – попросил я. Ковентри прочистил горло.
– Имя новорожденного: Нэд Данстэн. Дата рождения: двадцать пятое июня пятьдесят восьмого. Время рождения: три двадцать утра. Место рождения: муниципальная больница Святой Анны. Вес семь фунтов, двенадцать унций. Длина: двадцать дюймов. Мать: Валери Данстэн. Отец: Дональд Мессмер. Лечащий врач: нет такового. Акушерка: Хэйзел Янски. – Ковентри поднял на меня глаза. – Как правило, в пятидесятые акушерки присутствовали чуть ли не на половине всех родов в больнице Святой Анны. Имя Хэйзел Янски попадается довольно часто.
– Кто заполняет бланки свидетельств? – спросила Лори.
– Служащие больницы, но имя отца им сообщает мать.
Присущая Ковентри деликатность заставила его умолкнуть в нерешительности, и я сказал:
– Вы можете смело говорить мне все, что считаете нужным, не надо щадить мои чувства, Хью.
– На церемонии бракосочетания необходимы документы, удостоверяющие личности брачующихся. Мировой судья никогда не поженит пару, если она не предъявят ему водительские права и свидетельства о рождении обоих. Но есть одно «но». Не знаю, что вы на этот счет скажете, однако бывают случаи, когда беременная женщина выходит замуж за другого – не отца ребенка. После родов она имеет полное право объявить своего мужа настоящим отцом ребенка. Понимаете, о чем я?
– Возможно, вы правы, – проговорил я.
– Я очень неловко себя чувствую, предполагая подобные вещи, но если она назвала вам имя вашего отца, а в записях стоит другое имя…
– Да нет, все вполне логично, – прервал его я. – Нам пора уходить, но не могли бы мы встретиться еще раз? Я хотел бы посмотреть кое-что еще.
– Хотите, приходите завтра утром. Двери будут закрыты, но если врежете по двери как следует, я вас услышу.
Лори поцеловала его в макушку:
– Ты чудо.
– Лори?
– Хью?
– Поужинаем сегодня? Или в кино? А может, поужинаем – и в кино?
– Только не сегодня, – покачала она головой. – Но ты все равно прелесть.
45
– Странно. Твоим отцом не мог быть человек по имени Дональд Мессмер.
– Хью подкинул хорошую мысль, – сказал я. – Когда мама выходила замуж, она была беременна. Кстати, Стар проявляла удивительную небрежность всякий раз, когда дело касалось официальных документов.
– Надо связаться с этим Мессмером. – Лори повернула ключ и завела машину. – У Поузи Феабразер, няни Кобби, есть компьютерный диск с адресами и телефонами людей из тысяч разных городов. Ну что, куда едем?
Я показал ей клочок бумаги. Корявым почерком Тоби нацарапал имя «Макс Эдисон» и слова «Окружная больница, Маунт-Вернон».
– Это далеко отсюда?
– Не близко, но прямо по автостраде. Если мы в больнице не задержимся, у нас останется уйма времени. Кстати, там, на другом берегу Мэрион, есть место, где можно отлично пообедать.
Мы влились в поток уличного движения и направились в сторону автострады.
– Как ты раздобыл имя этого человека? Макс Эдисон знал твоего отца?
Я сказал, что услышал о нем от Тоби Крафта, владельца ломбарда на Лэньярд-стрит, который был женат на моей бабушке, Куинни Данстэн.
– Когда мы вышли из «Лё Мадригаля», именно к Тоби я и направился, – добавил я.
– А, – кивнула Лори.
– Он не хочет, чтоб его во все это вмешивали. Тоби дал эту информацию лишь при условии, что я не проболтаюсь о нашем с ним разговоре и о том, что имя сообщил мне он.
Лори свернула к северному въезду на автомагистраль.
– А твоего отца звали Ив Д'Ленси и он разъезжал по африканским степям и охотился на львов?
– Не совсем так. Это долгая история. Вряд ли ты будешь ее слушать.
– Давай попробуем, – предложил я.
Ив Д'Ленси был обаятельным сорвиголовой, родился в аристократической семье, владевшей в Гаскони землей и замечательной коллекцией произведений искусства. В восемнадцатилетнем возрасте он сбежал в послевоенный Париж, чтобы с головой погрузиться в мир литературы и искусства, зарабатывал себе на жизнь газетными заметками, торговал произведениями искусства. Учился летать на самолетах; водил гоночные машины. В конце пятидесятых он переехал в Лос-Анджелес, где у него уже были клиенты – любители живописи, полностью доверявшие его вкусу. Он женился на матери Лори и купил дом в Беверли-хиллз. Потом родилась Лори, и в течение семи лет все шло хорошо. Потом он умер. У Лори осталось две картины из его личной коллекции.
