ГЛАВА 6
— Точно? — спросил Марк.
— Я только... Просто ты заглянул неожиданно.
— А чего ты здесь сидишь?
Подняв левую руку, Нэнси взглянула на запястье:
— Ты опоздал...
— Мам, у тебя на руке часов нет.
Нэнси опустила руку.
— А сколько сейчас?
— Около одиннадцати. Мы с Джимбо гуляли, увлеклись малость...
— И чем вы с Джимбо занимаетесь на улице на ночь глядя?
— Да просто гуляем. — Он пожал плечами и сменил тему. — А ты-то что здесь делаешь?
— Я... — проговорила Нэнси, пытаясь наконец взять себя в руки. — Я волновалась: так поздно, а тебя все нет. Спустилась вниз... Задремала, наверно.
— Выглядишь ты... нездорово.
Нэнси вытерла глаза тыльной стороной ладони, губы ее задрожали — то ли в попытке сложиться в улыбку, то ли кривясь от отчаяния.
— Отправляйтесь в постель, молодой человек. Я ничего не скажу вашему отцу, но это в последний раз, вы поняли меня?
Марк понял. Он тоже ничего не скажет отцу.
ГЛАВА 7
Поначалу похожая на простое любопытство одержимость мальчика развивалась тихо и без малейшего признака назойливости, которую в скором времени она обретет. Марк и Джимбо вышли покататься на скейтбордах — вернее, улучшить мастерство катания, которое вряд ли можно было назвать впечатляющим, — а заодно позлить кое-кого из соседей. Раз за разом ребята убеждались, что среднестатистический взрослый не может спокойно смотреть на подростка на скейтборде. Что-то в комбинации мешковатых джинсов, согнутых коленей, бейсбольной кепки козырьком назад и фиберглассовой доски, с грохотом летящей на четырех колесах, заставляло среднестатистических взрослых мужчин учащенно дышать и тихо звереть. И чем дольше длилось зрелище, тем больше они зверели. А если скейтбордист падал, они кричали: «Ты не ушибся, паренек?»
Неудивительно, что в городе Миллхэйвен не нашлось места для скейтбордистов, оборудованного всякими премудростями типа рампы, «полутрубы», чаши. Взамен в городе имелись автостоянки, ступени муниципальных зданий, строительные площадки и несколько холмов. Самые лучшие из автостоянок оккупировали, как правило, ребята постарше, которые терпеть не могли «чайников» вроде Марка и Джимбо и насмехались над их снаряжением, а то и пытались отобрать его, хотя сами были экипированы отменно. Марк как-то увидел в «Леджере» объявление, размещенное двадцатилетним хиппи с дредами
[12]
по имени Джеффи Матущак, который решил расстаться со спортом и окунуться в духовную жизнь в Индии, поэтому предлагал купить две его доски за пятьдесят долларов. Последние свои деньги они потратили на покупку через Интернет специальных ботинок «Ди-Си Мантика». Снаряжение Джимбо и Марка смотрелось здорово, чего не скажешь об умении им пользоваться. Опасаясь насмешек и унижения, они тренировались то на спортивной площадке в Куинси, то на широких ступенях окружного музея, что в центре города, но большей частью — на улицах, поблизости от своих домов, особенно на Мичиган-стрит, в одном квартале на запад.
В день, когда одержимость Марка впервые заявила о себе, он проехал на доске мимо входа в переулок, выкатился по Мичиган-стрит и, сделав лихой финт, чуть склонился вперед, расставив в стороны руки. Мичиган-стрит сбегала вниз гораздо круче, чем Сьюпериор-стрит, и делала довольно резкие повороты, в память о которых на руках и ногах обоих друзей имелось изрядное количество синяков. С Джимбо в двадцати—тридцати футах за спиной Марк опять лихо — и достойно подражания — зарулил за угол Вот тут-то и поджидал его поворотный момент. Марк вдруг заметил то, чего никогда прежде не замечал, просто не обращал внимания, несмотря на то что увиденное годами находилось на этом самом месте, буквально за углом. Это был маленький дом, не поддающийся описанию или классификации, за исключением разве что нежилого и заброшенного вида пустующего явно не один год здания.
Осознав, что наверняка видел этот домишко тысячи раз, Марк удивился, почему он никогда не обращал на дом внимания. Взгляд его скользил по фасаду, не задерживаясь ни на чем До сего момента здание словно отступало на недостойный внимания задний план. Это так поразило Марка, что он спрыгнул с доски и ударом ногой по концу подкинул ее. На этот раз трюк сработал четко: подпрыгнув, доска встретила поджидавшую ее руку. С грохотом подкатил Джимбо и остановился рядом, опустив ногу с доски на тротуар.
— Йоу
[13]
ведущий, — окликнул он, — чего встал?
Марк ничего не ответил.
— Чего ты там узрел?
— Да вон, дом, — Марк показал рукой.
— И что?
— А он здесь раньше был? В смысле, ты видел его?
— Слышь, чувак, он тут сто лет стоит, — ответил Джимбо. Он прошел несколько шагов вперед, и Марк за ним следом — И я видел. И ты видел Видим этот дурацкий дом каждый раз, когда катим по этой улице.
— Да клянусь тебе, я его не видел. Ни разу в жизни.
— Не гони.
Джимбо сделал несколько осторожных шагов вперед, затем обернулся и изобразил на лице скуку.
Разозлившись, Марк напустился на него:
— Я гоню? А какого черта мне вдруг приспичило гнать об этом, а? Пошел ты, Джимбо!
— И тебя туда же, Марки-Марк.
— Не называй меня так.
— А ты не гони. Да ну, бред какой-то. И эту бетонную стенку тоже, скажешь, не видел, а?
— Бетонную стенку?
Марк будто на ватных ногах сделал несколько трудных шагов и остановился возле друга.
— Да за твоим домом На другой стороне переулка, напротив твоего уродского забора.
Деревянный забор, который много лет назад Филип Андерхилл приколотил по обеим сторонам наглухо запертых ворот в дальнем конце их маленького заднего двора, так покосился, что едва не касался земли.
— А, ну да, — сказал Марк. — Такая стена с колючей проволокой поверху. А она-то при чем?
— Она идет позади того дома, дурик. А дом тот — прямо позади вашего.
— Да... Точно. — Марк скосил глаза на дом. — А у него что, номера нет?
Ржаво-коричневые дыры пятнали обесцвеченную полоску рамки, где когда-то красовался номер.
— Кто-то сорвал. Плевать. Посмотри, какой на той стороне.
Марк глянул на ближайший дом на противоположной стороны улицы.
— Тридцать три двадцать один. — Он перевел взгляд на Джимбо, затем с доской под мышкой направился вверх по низкому холму, пока не остановился перед брошенным домом и не разглядел табличку на следующем здании. — Тридцать три двадцать пять.
