– Добро, – сказал он. – Что за женщина?
Игнатий поклонился:
– К нашему удивлению, она из высокого сословия.
И состоятельна. Недавно овдовела, мужем был сенатор Рогикус, владелец
поместий на юге… Чем ее заинтересовал этот северянин – неизвестно, но мы
уверены, что явится со своим хозяином. У них, варваров, странные
взаимоотношения. Раб и хозяин могут быть почти друзьями, вместе пьют и едят
одно и то же.
Владыка спросил напряженно:
– Как ее имя?
– Синтина.
Он с нечеловеческим трудом удержал лицо бесстрастным, хотя
волна горячей крови ударила в голову, окрашивая мысли в кровавые тона. Та самая
Синтина, которая с презрением отвергла… Но не раскопал ли этот
проныра нечто большее?.. Похоже, за его маской простодушного простака
скрывается сволочь редкостная и пронырливая… Если не кончит на дне Золотого
залива, то выбьется в иерархи церкви.
– Благородное имя, – произнес он как можно
бесстрастнее. – Ты уверен, что эти двое… явятся вместе?
– Абсолютно! – поклялся Игнатий. – У этих
варваров странные обычаи. Чтоб хозяин и раб ели из одной миски?
– Удвой награду за их головы, – бросил владыка с неожиданной
для помощника страстностью. – Пусть Красный Нож старается как никогда.
В корчме, которую Рагдай называл то таверной, то
шинком, воздух был тяжелым от запахов прогорклого сала, жареного лука. Дым
плавал сизыми волнами, из-под столов пахло псиной и мочой. Рагдай и Залешанин
неспешно трапезовали, а солнце за окном опускалось очень уж неспешно, все-таки
Царьград, даже дни длиннее, а ночи короче…
Залешанин пошарил по карманам, вытащил серебряную монетку:
– Последняя… Ладно, если вернемся, то что-нибудь нам да
кинут на лапу. Мне серебряную гривну, а тебе, как благородному, дадут две… Аль
золотую?
Рагдай сказал мечтательно:
– Зачем богатства?.. Меня ждет самое большое сокровище…
Он замолчал, лишь сладко улыбался. Залешанин смутно
догадывался, но спросил для верности:
– Баба?
– Эх ты, – ответил витязь беззлобно. – Ничего ты в
жизни не знаешь…
– Ну да!
– Если не любил – не знаешь, – сказал витязь
убежденно. – Если не любил – вовсе слеп. Меня ждет лучшая женщина на
всем белом свете. Ждет уже… Это ж сколько она ждет? Но это моя последняя
работа… Когда вернемся, я сразу же поведу ее к столбу Велеса. Мы уже обручены с
нею несколько лет! Волхвы повяжут наши руки рушниками, и я отведу ее в свой
дом.
– Ого, у тебя есть дом?
– Будет. Деньги уже собрал. Сразу же сыграем свадьбу. Дело в
том, что…
Он замялся, бросил короткий взгляд на Залешанина, потом на
коней, словно собирался перевести разговор на них, но Залешанин быстро сказал:
– Ну-ну, кроме нас, только звезды. Говори, мы с тобой уже
сроднились.
Витязь ерзал, никогда Залешанин не видел его таким
смущенным, сказал с еще большим смущением:
– Понимаешь, волхвы нагадали…
– Думаешь, врут?
– Не знаю. Уж больно много напророчили! А я не больно
доверчив. Сам знаешь, в нашей жизни лучше быть слишком подозрительным, чем
поверить иной раз там, где надо остеречься.
Залешанин спросил:
– Так что же тебе нагадали?
– Да так… Сказали, что в первую же брачную ночь мы зачнем
двух близнецов, которые великие подвиги совершат еще в младенчестве… А от
них пойдет род великих воителей, мудрецов… Чудно, я сразу засомневался. Разве
могут быть воители и мудрецы в одном роду? Я думаю, либо то, либо другое…
Залешанин пожал плечами:
– Когда-то же должно случиться?
– Думаешь, случится на мне?
Залешанин окинул его хмурым взглядом:
– Почему нет? Если только у бога теленка не спер… А так
ты не последний на свете дурак, если честно. А что силой не обижен, тоже
видно. Ты платил волхвам?
– Нет, – ответил Рагдай встревоженно. –
А что?
– Если бы платил, – рассудил Залешанин, – то
нагадали бы то, что тебе хочется. А так просто они правду сказали… Черт,
как время тянется! Так и будем сидеть до ночи?
– Сегодня последняя, – ответил Рагдай, он все еще счастливо
улыбался. – Если добудем щит, то утром уже будем в дороге. Так что терпи.
Залешанин хлопнул себя по лбу:
– Кстати… Я тут обещал зайти к одной. Девка –
ягодка! Да что там ягодка – ягодица! Зайдем перекусим, водицы попьем…
Надеюсь, у нее есть не только водица. С виду бойкая такая, живая…
Рагдай с сомнением оглядел Залешанина с головы до ног. Прост
и незатейлив, как сапоги, в которых ходит, но так же крепок и надежен.
Возможно, какая из свободных и независимых обратила свое внимание на крепкого,
как молодой дуб, варвара. Такие в толпе худосочных царьградцев видны за версту…
– Точно пригласила?
– Точно! – поклялся Залешанин.
– На какое время?
Залешанин задумался, почесал в затылке:
– Как-то вылетело из головы. Утром?.. Вроде бы не утром…
Ага, к обеду. Время было обеденное, когда мы встретились, она видела, что я не
прочь перекусить… а перекусить я был готов рукоять боевого топора…
Рагдай посмотрел на красное солнце, что уже опускалось за
крыши домов, покачал головой. Русича издали видно по повадкам.
Черторыл начал постанывать после двух-трех часов сидения за
портьерой, потом принялся шевелиться, устраиваясь поудобнее. К вечеру
вовсе заскулил, но старший цыкнул, и он испуганно замер. За голову этого
варвара из Гипербореи им заплатили как за убийство сенатора, заплатили вперед,
и старшой не потерпит, чтобы что-то сорвалось.
За другими портьерами было тихо. Опытные Анбал и Марчан
умели затаиваться часами, рядом будет олень пастись, едва не наступая им на
уши, не заметит, даже дыхание умеют пускать так, что все запахи уходят в землю.
За сутки до дела не едят ни жареного лука, ни чеснока, до которого так охочи
все жители их восточных земель.
К вечеру сам старшой, опытный убийца-наемник по имени
Красный Нож, ощутил, как затекли ноги, а тело начинает терять гибкость. Правда,
их здесь пятеро, варвар не успеет и рта открыть, но вон шевелится портьера и в
том месте, где прячется в согнутом положении, как хищный зверь перед прыжком,
Злыдон, умелый со всеми видами оружия, но сам предпочитающий удавку.
Из-за окон доносились голоса, стук колес, иногда издали
раздавался звон железа, приближался, слышался тяжелый шаг городской стражи,
потом и они удалялись в другую сторону, снова напряженный слух ловит все
шорохи, звуки, голоса гуляк, уличных торговцев.
