Залешанин деревянными шагами двинулся рядом с Рагдаем, тот
шел, опустив голову. Отряд приближался, один из воинов неожиданно окликнул:
– Эй, Рулаф!
Залешанин почувствовал, как напрягся Рагдай, но продолжал
шагать так же деревянно, тупо уставившись перед собой бараньим взглядом. Страж
окликнул еще, но они уже свернули за угол. Дальше коридор поднимался вверх, в
конце блестела белыми мраморными ступенями лестница. По краям первой ступени
стояли два стража в полных доспехах. Мечи оба держали на плечах, так красивше и
легче.
Рагдай прошипел:
– Ни звука!
– А ежели спросят что? – прошептал Залешанин.
– Прикинься пьяным. Сможешь?
– Ну, это просто…
Поддерживая друг друга за плечи, они двигались к лестнице.
Стражи смотрели с интересом. Когда Рагдай и Залешанин были уже в трех шагах,
один сказал благожелательно:
– Спрячьтесь где-нибудь да отоспитесь.
Рагдай поглядел на него мутным взором, продолжал идти так же
неспешно. Мышцы под рукой Залешанина напряглись. Второй страж сказал с некоторым
злорадством:
– На этот раз вас вышибут. И не заплатят!
Он сделал движение загородить дорогу, но Рагдай отпихнул,
поставив ногу на ступеньку, – сам едва сдерживался, чтобы не побежать, а
стражи сзади уже ругались, но поднимались за ними так же неспешно, хватали
руками, пытались остановить.
Залешанин отпихнулся чересчур сильно, один упал, скатился
вниз, железо грохотало. Слышно было, как он с руганью подхватил с пола меч,
заорал:
– Рулаф, стой!.. Фрог, если этот дурень не остановится, руби
его к такой матери!
Страж, что все еще пытался задержать свободной рукой Рагдая,
замахнулся мечом. Залешанин пихнул, страж не удержался, замахал руками, словно
пытался взлететь. Тяжелый меч потащил назад. Он повалился на первого, тот уже
взбегал по ступенькам. Оба, сцепившись, как два исполинских краба, покатились
вниз.
Рагдай пихнул Залешанина, тот сам едва удержался, оба быстро
побежали, промчались по всей длине коридора на втором поверхе, никого не
встретив, а когда услышали впереди голоса и шаги, поспешно спрятались в неглубокой
нише.
Из-за поворота впереди показалась дородная женщина княжеской
стати, за ней шли три служанки, а сзади топали пятеро стражей. К счастью,
все пятеро заинтересованно рассматривали необъятный зад одной из служанок,
перемигивались и затаившихся в нише не заметили.
Залешанин начал приподниматься, Рагдай ухватил за плечо:
– Тихо.
От лестницы с грохотом выбежали двое, за стражем с лестницы
и его напарником уже спешили еще трое. Залешанин стиснул зубы, против всей
императорской стражи никакие богатыри не устоят. Здесь тоже не лаптями щи
хлебают, слабых не держат.
Передний несся впереди с воплем:
– Задержать Рулафа со Свеном!..
– Остановить!
Женщина и служанки посторонились, а из пятерки их охраны
двое по знаку женщины с готовностью присоединились к бегущим. Все семеро
пробежали в конец коридора, а там, как заметил Залешанин, ринулись по лестнице
вниз.
От женщины, а особенно от служанок, несло как от пахнущего
куста терновника. У Залешанина зачесалось в носу, он мучительно морщился,
раздувался, покраснел, начал всхрюкивать от нечеловеческих усилий.
Голова женщины уже начала поворачиваться в сторону
затаившихся Рагдая и Залешанина, вдруг внизу раздались вопли, лязг железа,
возмущенный крик, снова вопли и звон железа о железо. Женщина резко обернулась
в ту сторону, подбежала к перилам, всматриваясь вниз.
Рагдай ткнул Залешанина в бок, оба на цыпочках выскользнули
за их спинами. Сапоги громко шлепали, как Залешанин ни старался бежать на
цыпочках, но снизу орали, заглушая их топот, там дрались не на шутку настоящие
Рулаф и Свен, возмущенные и ничего не понимающие, и хоть и хмельные, но явно
дрались неплохо.
Еще в одной нише Рагдай и Залешанин переждали новую группку
бегущих воинов, взметнулись по ступеням наверх.
Личины еще держались, это Залешанин видел по изменившемуся
Рагдаю. Но на всякий случай затаивались всюду, где могли спрятаться, забегали
во все комнаты, залы. «Нам не может столько везти, – шептал себе Залешанин
измученно. – Не может же быть, что здесь столько дурней… Или мы такие
лихие? Да ни в жисть не поверю…»
Он сунул последний листок разрыв-травы в щель, пихнул
створки, а когда Рагдай проскользнул вовнутрь, шагнул следом и поспешно закрыл
за собой дверь.
В спину ему пахнуло жаром. Не банным или сухим жаром
кузницы, а странно восполняющим силы зноем, от которого радостно застучало
сердце, а кровь вскипела и быстрее побежала по измученному телу.
Он резко обернулся, уже чувствуя, как губы пошли в стороны,
растягивая харю в радостно-глуповатую улыбку. Рядом возбужденно дышал Рагдай.
А на противоположной стене висели щиты. Все до единого красные, горящие
как бы изнутри, окованные крест-накрест полосами из черного булата. По краям
шли по кругу черные головки заклепок, которые удерживали и кожу, подбирая изнутри.
– Хранилище! – выдохнул Рагдай. – Я уж думал,
не доберемся…
– Заклепку давай, – поторопил Залешанин. – Заклепку!
Рагдай медленно разжал кулак. Черная заклепка, вдавившаяся в
ладонь, выглядела похожей, но пока только похожей. Он торопливо пошел вдоль
щитов, но Залешанину почудилось, что и без этой приметы узнал бы щит Вещего
Олега.
– Вот он!
Рагдай подбежал, пальцы его тряслись, едва не роняли черный
комок металла.
– Есть!
На лбу вздулись вены, крупные капли пота ползли медленно и
угрюмо, как стадо щиплющих траву коров, огибая брови, похожие на кусты
терновника. Глаза влажно блестели.
– Бери, – выдохнул Залешанин счастливо. – Хватай,
и ходу!
Рагдай бережно снял со стены щит. Руки его напряглись, даже
на шее вздулись вены. Залешанин сразу решил, что пусть Рагдай и несет,
здоровый, как стадо лосей. К тому же витязь, не чета простому смерду…
– Быстрее, – поторопил он.
Рагдай повесил щит за спину, а когда поднял глаза на
Залешанина, тот вздрогнул. Во взгляде витязя были радость и обреченность.
– Мы опоздали, – сказал он почти спокойно.
– Что?
– Выход, говорю, уже тю-тю. Как и было уговорено.
– Но как же…
– А так. Быстрее бы носил задницу по лестницам, могли
бы и успеть…
Он прислушался, толкнул дверь. В коридоре было пусто. Залешанин
в страхе и смятении смотрел на Рагдая. Облик толстого воина заколебался, опал,
перед ним был прежний Рагдай. А по взгляду витязя понял, что и к нему
вернулся его прежний смердячий облик.
