– Да что с тобой?
Рагдай молча указал на тучу, что быстро росла, наливалась
чернотой, как деготь после третьей варки. Конь под витязем пошел тише, Рагдай
начал оглядываться по сторонам, словно искал, где переждать дождь. Залешанин
смотрел тупо, и только когда в туче появилось нечто странное, даже зловещее,
вздрогнул, едва не ударил себя по лбу.
Только однажды он видел нечто подобное. Он высматривал из-за
деревьев добычу на дороге к городским вратам Киева, а оттуда на полном скаку
как раз выезжала малая дружина князя Владимира. Богатырские кони с такой мощью
били в землю копытами, что над головами всадников взлетали черные комья,
которые он и тогда в первый миг принял за вспугнутых галок.
Рагдай круто свернул, в трех полетах стрелы виднелись
обкатанные дождями и ветрами громадные валуны размером от овцы до большого
сарая. Залешанин, ничего не спрашивая, пустил коня следом. Места удобные для
ночлега, но плохо прятаться, а уж отбиваться, если придется… но все же лучше,
чем в чистом поле.
– Здесь, – решил Рагдай.
Он соскочил на землю, отпустил поводья. Щит и меч положил,
берег каждую каплю сил. Залешанин, подражая бывалому воину, опустил палицу под
ноги, хоть тело чуть не лопалось от избытка силы.
– Будет бой?
– Не уйти, – бросил Рагдай.
– Что у них за кони?
– Просто сменные, – сказал Рагдай с досадой. – На
полном скаку пересаживаются с одного на другого. Вот и скачут целый день!
Залешанин всмотрелся внимательнее:
– Значит, там не так уж много? Степняки берут по двое коней
в завод. Так что там если коней тридцать, то всадников только с десяток?
– Разуй глаза, – сказал Рагдай раздраженно. –
Похоже, что там тридцать коней?
– Не похоже, – согласился Залешанин.
– То-то!
Залешанин покосился на витязя. Тот дергался, втягивал голову
в плечи, то бледнел, то заливался краской. Его глаза беспокойно перебегали с
приближающейся тучи на свой меч и обратно. Уже стало видно тень и на земле,
словно отражение той, что несется сверху.
– Что ты трусишь? – сказал Залешанин. Он чувствовал
себя даже весело. – Добрая драка… Разве не жили мы все время на острие
ножа?.. Так чего ж страшиться?
– Не понимаешь, – ответил Рагдай тоскливо.
– А, – догадался Залешанин, голос сразу
потеплел, – ты можешь потерять не просто жизнь, а… Ничего, отобьемся. Не
от таких отмахивались.
– И невеста, – молвил Рагдай тихо, – и щит…
Ты когда-нибудь видел, чтобы над степняками была туча из комьев земли?
Залешанин пожал плечами:
– Если по чести, то я и степняков не видел. Разве что в
самом Киеве.
– Эх… В Степи побеждает не тот, у кого конь сильнее, а
у кого быстрее. Их кони не подкованы, чтобы легче было скакать. А копыта
без железных подков такие комья не вывернут!
Залешанин открыл рот:
– Значит, это не степняки?
– Или степняки, – ответил Рагдай медленно, глаза его
впились в бешено скачущих вдали всадников, уже можно было различить отдельные
фигурки, – или степняки… у которых кони настолько могучие…
Он умолк, но мороз и так прошел наконец по разгоряченному
телу Залешанина. На богатырских конях могут сидеть только богатыри. Иных такие
кони к себе не подпустят.
– Ну что ж, – сказал он, стараясь говорить твердо и
мужественно, – мы все-таки жили… А сколько народа померло во
младенчестве, в детстве?.. Я, почитай, прожил долгую жизнь… при моем-то
ремесле! Сколько уже кончили на плахе, на колу, в петле?.. А тут красиво,
под звон мечей и пенье стрел…
Он шумно высморкался в сторону, чтобы не поскользнуться
потом, когда начнется пир мечей, вытер пальцы сзади о портки и поднял с земли
палицу. Поколебался, вытащил из мешка драгоценный щит. Толку будет мало, не
обучен драться по-воински, но пока сможет вертеть палицу одной рукой, пусть
будет и щит, так красивше.
– Это у северян важнее сила, – торопливо напутствовал
Рагдай. – У степняка – скорость! У них не топоры и не мечи,
а легкие сабли.
– Но мечом можно рассечь пополам…
– Пока ты один раз взмахнешь тяжелым топором или палицей, он
тебя саблей успеет трижды… Понял?
Всадники постепенно притормаживали коней. Залешанин
всматривался с растущей тревогой. Степняки, но таких огромных и широких видеть
не приходилось. Кони что быки, огромные и тяжелые, глаза горят, из ноздрей
валит дым, копытами землю роют.
Он ждал, что сейчас кто-то крикнет, чтобы сдались в полон,
все-таки хоть и с петлей на шее, но все-таки жизнь, а там и сбежать всегда жива
надежда, но степняки то ли понимали, что зря воздух поколышут, то ли взятый с
бою полон слаще, но неспешно окружили полукругом, со спины мешали огромные
валуны, переглянулись, разом завизжали и пустили коней вперед.
Рагдай отступил на пару шагов, чтобы не попасть под палицу
смерда, а Залешанин выругался, дабы разъяриться пуще, завертел над головой
дубиной, взревел медведем, пугая коней.
Всадники двинулись разом с трех сторон. Залешанин, вращая
палицей, сделал быстрый шажок вперед, палица в руке дрогнула, в плече отдалось,
он так же спешно отступил, но палица выровнялась и продолжала рассекать воздух
над головой. Всадники, визжа и улюлюкая, ринулись вперед. Конь с опустевшим
седлом пробовал пятиться, его толкали, пихали, и Залешанин выбил из седел еще
троих, да так выбил, что те отлетали на десяток шагов, уже сплющенные, как
глиняные игрушки в могучем кулаке взрослого.
Когда они попятились, Залешанин сперва не поверил глазам.
Быстро оглянулся на Рагдая. Тот, суровый и сосредоточенный, молниеносно
полоснул кончиком лезвия по лицу крупного степняка в малахае, сделал выпад, и
второй свесился с седла, а остальные торопливо подавали коней назад. На
опустевшем месте корчилось не меньше десятка сраженных.
– Здорово, – выкрикнул Залешанин, – я уж думал, я
их навалил!
– Оба вы с индюком думатели, – буркнул Рагдай. Глаза
витязя не отрывались от перестраивающихся степняков. – Для боя одной силы
мало… хотя в тебе ее на трех медведей хватит.
– На трех? – оскорбился Залешанин. –
Я пятерых заламывал!
– А шестерых?
– Больше у князя Березовского не оказалось.
В трех десятках шагов степняки горячили коней, все
становились по-другому, кричали друг на друга тонкими голосами. Каждый при
сабле, как и говорил Рагдай, но у богатырей и сабли по весу не уступают тяжелым
мечам, так что эти огромные силачи не такие уж и быстрые. А когда сила на
силу, то его палица, едва ли уступающая по длине оглобле, разбивает те сабли,
как мальчишка сосульки.
– Перевел дух? – быстро сказал Рагдай. – Теперь
дерись с умом…
