Книга Девушка из моря Кортеса, страница 4. Автор книги Питер Бенчли

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Девушка из моря Кортеса»

Cтраница 4

Он хвастался, как много рыбы было поймано, подробно описывал, как сильно сопротивлялся морской окунь, как акулы кружили вокруг их лодки, стараясь стянуть улов.

Палома сидела молча, зная, что любое ее высказывание приведет к ссоре. А их мать Миранда улыбалась и говорила, кивая:

— Это здорово.

Взглянув на Палому, Хо продолжал:

— Я даже швырнул свой гарпун в манта-рэя, гигантского морского дьявола. Он увернулся в последний момент, и я промахнулся. А потом, я клянусь, он развернулся и напал на лодку. Хорошо, что я быстро управился с лодкой, иначе он бы просто потопил нас.

Палома спокойно заметила:

— Манта-рэи не нападают на лодки.

— А этот напал. Он оказался настоящим морским дьяволом. Я клянусь.

— А зачем ты кидал в него гарпун? Манта-рэй совершенно безобиден.

— Это тебе так кажется! Этот морской дьявол — воплощенное зло. Вот почему у него рога. Он олицетворяет зло на земле.

Палома ничего не ответила, усиленно стараясь глядеть только в свою миску с ухой. Но она не смогла удержаться и машинально покачала головой, как делал ее отец, выражая презрение.

Хо знал этот жест, угадал его происхождение, и это привело его в бешенство. Он закричал:

— Да что ты знаешь? Ты думаешь, что столько всего знаешь. Да ты не знаешь ничего! Морской дьявол — это зло, всем это известно. Всем, кроме тебя. Ты не знаешь ничего.

Миранда тоже узнала этот жест, который напомнил ей о покойном муже и о том конфликте, который Хобим, сам не ведая, зародил между своими детьми. Она испуганно сказала:

— Может быть, так оно и есть, Палома.

Не отрываясь от супа, Палома ответила:

— Нет, мама.

— Не слушай ее, — сказал Хо, — она ничего не знает!

Он сплюнул в сторону камина — так мужчины на острове показывают, что они выиграли спор.

— Может, тебе только кажется, что ты права, Палома, — сказала Миранда, стараясь успокоить и примирить своих детей, восстановить мир в доме. — Вот я сама иногда думаю, что знаю что-то наверняка, хотя, возможно, я просто...

— Давай оставим это, мама, — сказала Палома, желая прервать бессвязное бормотание матери.

Какое-то время они сидели в тишине.

Потом Палома подняла глаза и взглянула в напряженное красное лицо своего брата. Артерии по обеим сторонам его шеи надулись, как тросы, и Палома почти видела, как они пульсируют. Его челюсти подергивались, а большие руки — в окружности как бедро Паломы — дрожали.

Палома не хотела приводить Хо в бешенство, споря с ним, но, похоже, она достигла того же самого молчанием — молчанием, которое было воспринято как снисхождение.

Палома старалась сохранять спокойствие и уверенность. Она надеялась, что глаза не выдадут ее. Она знала точно: если брат даст волю хотя бы одному из чувств, бурлящих сейчас в нем, и она вдруг окажется объектом его ярости, он с легкостью разорвет ее на части, как легко разобрал бы на части мотор, с которым так любил возиться.

Хо было пятнадцать лет, и он был на семнадцать месяцев моложе Паломы, но при этом имел телосложение взрослого мужчины. Перетягивание тросов и раскладывание сетей с юного возраста развило его руки и плечи. Он даже не мог носить обычную рубашку — та просто треснула бы по швам под нажимом мускулов на его спине и груди. Благодаря каждодневному балансированию на лодке выпуклые мускулы на его икрах и бедрах стали крепкими, как проволока. Он был невысок — сто шестьдесят пять сантиметров, что хорошо подходило для работы на лодке, где легче двигаться, имея низкий центр тяжести.

С трудом верилось, что Палома и Хо — брат и сестра или даже более дальние родственники. Она была настолько же гибкой, насколько он был плотным. Палома была на пять сантиметров выше Хо и весила около пятидесяти пяти килограммов — по крайней мере, так ей казалось, хотя она не взвешивалась много лет. Хо выглядел очень типично для местного населения — темные кожа, волосы, глаза, в то время как Палома смотрелась иначе. Тонкокостная, со светлой кожей и волосами, она была больше похожа на отца.

В этом таилось зерно разногласий между ними. Хо считал, что это он, а не сестра, должен был походить на отца. В конце концов, разве он не был мужчиной? Разве его имя не было дано ему в честь отца? Однако день за днем, что бы ни говорила или ни делала Палома, все ее манеры напоминали Хо о том, как близка была его сестра к отцу и как далек — со временем все дальше и дальше — был он сам.

Возможно, хуже всего было то, что Хо имел все шансы быть ближе к отцу, и об этом знали они оба. Когда Палома была благосклонна к Хо, она признавалась себе, что следовало быть воистину сверхчеловеком, чтобы удовлетворять всем требованиям, которые Хобим предъявлял к сыну. Значительно меньше ей хотелось бы признаться в том, что ее саму, девушку и одновременно кого-то вроде «заместителя сына», отец учил с большим терпением, чаще прощал и чаще хвалил.

Но стоило зерну вражды быть посеянным между ними, почти любая сторона их отношений приводила к новым разногласиям. Хо, например, считал, что после смерти отца он должен стать главой семьи — предположение, которое он сам подвергал серьезному сомнению, так как знал, что, будучи физически способным практически на все, эмоционально он мог едва совладать с самим собой.

Не произнося ни слова, Хо встал из-за стола, развернулся и вышел из комнаты.

Миранда посмотрела ему вслед. Когда он ушел, она обернулась к дочери:

— Палома...

— Я знаю, мама. Я знаю.

3

Сначала появился только один, вертясь и вставая на дыбы с ловкостью и изяществом карусельной лошадки и выпуская с шипением струйки воды из отверстия на голове. Его спинной плавник и блестящая спина сверкали в свете утреннего солнца.

Дельфин проплыл под носом лодки, выпрыгнул из воды, нырнул снова, проплыл под лодкой и вновь завертелся впереди.

Потом появился еще один и еще, пока их не оказалась целая дюжина, затем два десятка — и вот их было уже не счесть.

Дельфины рассекали воду перед лодкой по пять или шесть в каждом ряду, то переплетаясь, как пальцы, то разбегаясь в стороны, сменяемые новыми рядами.

Палома продолжала грести, а дельфины подплыли сзади и запрыгали по обеим сторонам, словно подгоняя ее, — наверное, им хотелось прокатиться на волне, поднятой движущейся лодкой. Но на воде получалось лишь небольшое волнение, поэтому дельфины разочарованно разошлись в стороны. Палома ясно слышала их пощелкивание, свист и щебетание: было похоже, что они обсуждали, во что бы им поиграть еще.

На этот раз они атаковали в группах по шесть, подныривая под лодку и появляясь на другой стороне, и в каждой группе один — только один — дельфин перепрыгивал через лодку. В тот момент, как его тень пролетала над головой Паломы, ее окатывало дождем брызг.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация