Кучер хлестнул лошадей, надеясь проскочить опасный участок, и посоветовал сидящему рядом груму приготовить мушкет.
Тревожно вглядываясь в даль, кучер понял, что не зря захватил с собой оружие, хотя обычно подобные поездки не требовали таких мер предосторожности.
Стараясь держаться обочины дороги, он пытался убедить себя в том, что ни один разбойник не дерзнет здесь появиться.
- Они укрываются от дождя, вот и все! - пробурчал он и добавил совсем не к месту:
- Видел пару повешенных возле Тайберна как-то раз. Ограбили почту Oортсмута. Отчаянные были ребята.
Они находились уже на расстоянии выстрела от таинственных незнакомцев, когда, к их отчаянию, всадники перегородили дорогу.
Кучер тихо ругался, но, будучи человеком смелым, начал нахлестывать своих лошадей, не теряя надежды прорваться. Пуля, просвистевшая рядом с его головой, заставила его пригнуться, и в тот же миг грум, бледный от страха, изо всех сил натянул поводья.
Лошади свернули с дороги и бросились в лес, и, пока кучер с грумом старались поймать поводья, двое закутанных в плащи из грубой ворсистой ткани головорезов в масках подъехали и схватили за уздечку головных лошадей. Экипаж остановился.
Третий, здоровенный детина, подошел к экипажу, крикнул:
- Кошелек или жизнь! - и распахнул дверцу. Удивленная, но не успевшая испугаться Горация увидела, что прямо ей в лицо направлен огромный пистолет.
Потом она увидела маску и воскликнула:
- Боже! Р-разбойники!
В ответ раздался громкий хохот, и человек, державший оружие, произнес:
- Мы не разбойники, красотка! Мы угонщики скота! Давай сюда свои безделушки, да побыстрей!
- Не дам! - сказала Горация, вцепившись в свой ридикюль. Разбойник растерялся, но второй всадник оттолкнул его и выхватил у нее из рук ридикюль.
- Хо-хо! Толстенький кулек! - загоготал он. - И штучка у тебя на пальчике тоже симпатичная!
Горация, испытывая скорее злость, чем испуг, оттого, что отняли ее сумочку, пыталась вырвать свою руку, а когда ей это не удалось, наградила обидчика звонкой пощечиной.
- Как вы смеете! - воскликнула она.
Это вызвало новый взрыв грубого хохота. Вдруг один из нападавших закричал:
- Смываемся! Не то нам крышка! Вон там, на дороге! Почти в тот же миг прозвучал выстрел и послышался приглушенный стук копыт. Разбойник тут же отпустил Горацию. Раздался еще один выстрел; последовали крики и возня, и разбойники исчезли в лесу. В следующее мгновение к экипажу подлетел всадник на великолепной гнедой лошади.
- Мадам! - громко сказал незнакомец, но затем изумленно воскликнул: Миледи Рул! Боже, мадам, с вами все в порядке?
- Т-так это вы? - воскликнула Горация. - Да, я в п-полном порядке.
Лорд Летбридж - а это был он - соскочил с седла, легко вскочил на ступеньку кареты и взял руку Горации в свою.
- Слава Богу, что я оказался рядом! - сказал он. - Теперь вам нечего бояться, мадам. Негодяи исчезли. Горация отвечала:
- О, я в-вовсе не испугалась, сэр! Это самое невероятное приключение, которое я когда-либо испытала! Но, должна сказать, это очень трусливые грабители, если убежали от одного ч-человека.
Его светлость затрясся в беззвучном смехе.
- Может быть, они убежали от моих пистолетов, - предположил он. - По крайней мере, они не причинили вам вреда...
- О н-нет! Но как вы очутились на этой дороге, милорд?
- Я навещал своих друзей в Брентфорде, - пояснил он.
- Я полагала, вы собирались на пикник в Ювеле? - сказала она.
Он взглянул ей в глаза.
- Да, - ответил он. - Но миледи Рул там не было. Она вдруг вспомнила, что он все еще держит се руку, и поспешно ее отняла.
- Я н-не знала, что в-вас это так волнует, - удивленно ответила она.
- Не знали? Но это так.
С минуту она смотрела на него, затем застенчиво попросила:
- П-пожалуйста, проводите м-меня! Он криво улыбнулся и промолчал.
- Вы колеблетесь? - спросила Горация.
- Нет-нет, мадам, - ответил он. - Если вы желаете, я, безусловно, поеду с вами.
Он подозвал грума, приказав ему вести на поводу гнедую. Грум, все еще не ./` "("h()ao от недавней стычки, охотно подчинился ему. Лорд Летбридж забрался в экипаж; дверца захлопнулась, и спустя несколько минут они уже двигались в сторону Лондона.
Горация с той откровенностью, которую у нее в семье называли катастрофической, заявила:
- А я уже было подумала, что н-не нравлюсь в-вам.
- В самом деле? Ну, с моей стороны это говорило бы об отсутствии вкуса, сказал его светлость.
- Д-да, но ведь вы намеренно избегаете меня, когда мы встречаемся, сказала Горация.
- А! - сказал его светлость. - Но это вовсе не потому, что вы мне не нравитесь, мадам.
- Тогда почему? - упрямо спросила Горация. Он повернулся к ней.
- Разве никто не предупредил вас о том, что Роберт Летбридж слишком опасен, чтобы с ним знакомиться? Ее глаза заблестели.
- Да, многие. Вы д-догадались?
- Конечно. Я думаю, все матери предостерегают своих дочерей, зная о моих пороках. У меня очень безрассудный нрав, знаете ли.
Она рассмеялась:
- Отчего это так?
- Трудно сказать, - ответил Летбридж. - Вы еще слишком молоды.
- В-вы хотите сказать: слишком молода, чтобы стать вашим другом?
- Нет, я не это имею в виду. Вы слишком молоды, чтобы поступать безрассудно, дорогая моя. Она, похоже, не понимала.
- А знать вас - тоже означает поступать безрассудно?
- В глазах всего света - безусловно.
- А меня свет не волнует! - откровенно заявила Горация. Он взял руку Горации и поцеловал кончики ее пальцев. - Вы - очаровательны, - сказал он. Но, объяви мы себя друзьями, весь мир об этом заговорит, а мир не должен говорить о моей леди Рул.
- А почему люди непременно должны судачить о вас? - спросила Горация с негодованием.
У него вырвался вздох.
- К сожалению, мадам, я создал себе самую жуткую репутацию, от которой теперь невозможно избавиться. Зато я твердо уверен: ваш замечательный брат говорил вам, что надо быть сумасшедшей, чтобы иметь дело с Летбриджем. Я прав?
Она покраснела.
- 0, н-никто не слушает П-Пела! - уверила она его. - А если вы позволите мне б-быть вашим другом, я стану им!
Он, казалось, колебался. Теплая девичья рука все еще лежала в его руке.
