Кощей явно хотел переспросить, но, вспомнив предупреждение,
умолк, надолго задумался.
— У меня хорошая память, — сказал он. — Я
помню слово в слово… Так что сейчас решим… Сейчас решим… Рыбьи кости потому,
что… рыбьи кости… гм…
Леся смотрела на его муки, сказала жалостливо:
— Подсобить?
— Ладно, — бросил он, измучившись. — Что-то я
не так понял… Так откуда кости?
— Так из ухи ж, понятно, — ответила Леся и
посмотрела с жалостью, как на придурошного. — Раз ему с ухой хлеб
приносили, то какая уха без рыбьих костей?
Рот Кощея раскрылся. По коже Леси пробежала гадкая дрожь.
Десны на месте зубов не просто черные, они еще и плотные, как раковина
перловицы, а вся гортань ссохлась, покрыта корой, как на мертвом дереве.
— Хорошо, — ответил он нехотя, — слушай. На
острове на Буяне стоит дуб… Ах нет, что это я… С того времени давно перепрятал.
Да нет, не из-за героев, что почему-то жаждут моей смерти. Просто слишком
быстро море высыхает, а вместо лесов степи да пустыни… Вот и ищешь потом то в
барханах, то среди окаменевших раковин в пластах соли! Теперь это все близко…
Видишь вон тот утес?
Леся вскинула голову. В двух-трех верстах отсюда поднималась
абсолютно отвесная гора. А вершина вовсе как черный острый шпиль. Даже если бы
какому герою удалось туда долететь на Змее, то нигде ни сесть, ни зацепиться.
— А как же ты сам забрался?
Кощей ухмыльнулся:
— Может быть, то яйцо мне самому снять и положить к
твоим ногам?
Леся покачала головой:
— Не надо. Яйцо, говоришь? Не знала… А вот отец
говаривал, что бессмертных не бывает вовсе.
Кощей проскрежетал:
— Рано тебе о моей смерти думать. Своя вот-вот… Но отец
твой не дурак, знал. Смертны все, даже боги. Но если у человека все открыто для
смерти, то у героя… ну, у героя, скажем, бывает уязвимо только либо место меж
лопатками, либо пятка, либо колено, либо кишка…
— А у тебя и вовсе смерть в яйце, — сказала Леся
язвительно, — яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук на дубе, а
дуб тот на острове посередь моря… а теперь на утесе? Далеко упрятал!
Кощей усмехнулся:
— Не совсем так, но… похоже. Так вот, женщина. В
последнее время вы все больше меня занимаете, человеки… Раньше только муравьев
старался понять, а теперь вот откуда-то вы, человечье, наплодились. Чую, если и
придет гибель, то от вас. Надо же, совсем недавно поглядывал на гэгов… были
такие зеленые звери, огромные как горы, от рева земля тряслась… но гэгов нет, а
люди… гм… Ну что ж, загадаю теперь я тебе загадку, человек-женщина… А чтобы ты
знала, насколько тебе важно ее разгадать, объясню… В моей власти тебя
заколдовать, чтобы ты, к примеру, выбросилась вон из окна… или для моего
удовольствия разбила голову о стену…
Она зябко повела плечами:
— Ну что ж, если сумеешь…
— Сумею, — заверил он. — Но что мне с этого?
Надежнее слуги, которые служат… неодурманенно. Вот ты и станешь такой
служанкой.
— Ни за что, — отрубила она.
Он наклонился вперед. Красные глаза впились в ее лицо. Она
ощутила смертельный холод, что шел от этого колдуна.
— Так ли? А если я предложу тебе сделку?
— Никаких сделок, — отрезала она твердо. — А
какую сделку?
Он усмехнулся:
— Женщина… условие простое. Вон там россыпь камней. Их
великое множество… Один из них — твой спутник. Да-да, я много жил и многое
теперь понимаю с первого взгляда. Ты должна найти его. Отыщешь — забирай и
уходи. Не отыщешь — останешься в служанках… Согласна?
Леся помедлила:
— Что-то мне не верится в такую щедрость. Где-то должен
быть подвох. Где?
Он кивнул:
— Ты не глупа, хоть и женщина. Это даже не подвох… Это
моя загадка в ответ на твою. Ты должна угадать его с первой же попытки.
Стены покачнулись, но Леся заставила сердце смириться,
вздохнула и пошла в сторону, где запомнила выход. Гладко обтесанная стена
блестела, по телу пробежал мороз. Потому и нет здесь выступов, что Кощей здесь
прожил бессчетные годы, ходил да задевал, вот и сгладил все острые выступы, а
потом и вовсе отполировалось, блестит…
Страшась представить, сколько же надо пробыть в этой пещере,
она почти добежала до широких ступеней, что вели вниз, в полутьму. Пока бежала,
гора дрогнула, загрохотало. Леся видела, как далеко впереди трещина в стене
пошла шириться, края раздвинулись. Навстречу хлынул яркий, победный свет.
Она выскочила из страшной горы, здесь сразу ощутила,
насколько пропахла дымом и сыростью, хотя вроде бы какая сырость в камне…
Прямо от ее ног и до самого виднокрая уходит бесконечное
поле… и везде эти каменные глыбы. По большей части округлые, но чем дальше
простирался ее потрясенный взор, тем больше глыб угловатых, а очень далеко,
куда досягал глаз, она рассмотрела с острыми гранями, даже различила занесенную
во взмахе руку.
Кощей остановился в трещине, сгорбившись, глаза болезненно
мигали. Она успела заметить старческие глаза, белые, выцветшие, без радужной
оболочки и без зрачков, как показалось. Глаза блестели как слюда, глаза ни
человека, ни зверя, ни птицы, а скорее… насекомого, что ли, паука или богомола.
— Раньше у меня сил было поменьше, — проскрежетал
Кощей. — Зришь?.. Останавливал только на пороге… Потом — дальше,
дальше. Теперь моей силы довольно, чтобы остановить их за пять верст… Или
больше, не ведаю.
Леся с болью и жалостью смотрела на округлые валуны,
вершинки едва выглядывали из травы.
— Когда ж это было? Чтоб так ветрами да дождями
сгладило как яйцо…
Кощей хмыкнул:
— Все первые давно в землю ушли! Да и те… которые не
первые. Там этих героев… Не могу понять, как это род людской никак не
переведется? Ведь лучшие же гибнут! Давно все должны известись, а только погань
остаться…
— Может, так и есть? — ответила Леся уныло.
Кощей покачал головой:
— Нет. Герои не переводятся. Бывало, я точно знаю, в
жалкой веси одна только погань останется, совсем ничтожные людишки — тьфу,
тараканы! — но глядь, опять среди них герои. Отец и мать — дрянь, а
сын — герой! Это еще одна загадка, над которой ломаю голову.
Трава шелестела по лодыжкам. Иногда поднималась до колен,
молодая и сочная, из-под ног прыскали голенастые коники, взлетали стрекозки.
Справа и слева проходили массивные камни. Кончики пальцев иногда касались
прогретой поверхности, чудилось, что там внутри жизнь, но если и жизнь, то
герои спят очень крепким сном.
— Не нашла еще? — послышался голос сзади.
