– Но очень хорошенькой! – вставил ее сын.
– Да, но ей на это наплевать! – ответила ее светлость. Она поднялась до середины лестницы и добавила:
– И не навлекай на себя неприятностей, говоря, что я занимаю более высокое положение, чем она, потому что на это ей тоже наплевать!
С этими словами, полными горечи, она поднялась на второй этаж. Он догнал ее и сказал с обидой, что, если она уйдет спать, не поцеловав его на ночь, он не сможет заснуть ни на минуту. Это вызвало у леди Денвилл приступ смеха, и когда сын заметил, что испытание, ожидающее ее, ничто по сравнению с тем, что перенес он, она полностью растаяла, сказав:
– Нет, в самом деле, мой бедный дорогой мальчик, можешь на меня рассчитывать, я окажу тебе любую поддержку! Чего бы только я не сделала для любого из моих сыновей!
Поцеловав ее с поразительной сердечностью, он поблагодарил ее, и они расстались очень довольные друг другом. Фимбер ожидал его в спальне. Помогая ему освободиться от сюртука Ивлина, он спросил тоном человека, знающего заранее, узнал ли его кто-нибудь. Услышав, что никто, он произнес:
– И не следовало ожидать, что кто-нибудь узнает, сэр. Когда я помогал вам одеваться нынче вечером, мне пришла в голову мысль, что я бы и сам ни о чем не догадался. Вы просто слепок с его светлости, мистер Кристофер!
На вопросы о мистере Лактоне он строго и весомо сказал:
– У этого молодого джентльмена все показное, сэр, можно было бы сказать, липовое!
– Можешь называть как хочешь, – сказал Кит, расстегивая рубашку, – но не знаешь ли ты, что за предложение он сделал моему брату, ответ на которое ожидал получить на следующий день?
Надолго Задумавшись и освободив Кита от его жилета, Фимбер, наконец, сказал:
– Нет, сэр, об этом его светлость мне не сообщил. Но по тому, что я знаю о мистере Лактоне, я осмелился бы предположить, что он хотел продать его светлости одну из своих охотничьих собак.
– Кому придет в голову покупать охотничью собаку в это время года? – спросил Кит скептически. – Не моему же брату?
– Нет, сэр, совершенно верно! Но его светлость славится своим хорошим характером: ему трудно сказать «нет», а мистер Лактон очень часто в долгах. Мы выясним, что может знать об этом Челлоу, когда он явится за поручениями завтра утром. Я должен поставить вас в известность, мистер Кристофер, что я взял на себя смелость сообщить Челлоу о последних событиях. Я полагаю, вы одобрите меня.
– А если нет, больно это тебя расстроит! – заметил Кит. – Будем надеяться, что он знает, чего ждет Лактон от моего брата! Если нет, я окажусь в тяжелом положении!
Но Челлоу, появившись на следующее утро, оправдал ожидания своего обеспокоенного хозяина.
Это был коренастый человек с седеющими волосами и слегка кривоватыми ногами, какие часто бывают у тех, кто с детства привык к седлу. Он научил близнецов ездить на их первых пони, он выручал их после бесчисленных проказ, но в то же время умел решительно воспротивиться их более опасным затеям, и хотя на людях он держал себя почтительно, наедине по-прежнему обращался с ними, как со школьниками. Он, приветствовал Кита широкой улыбкой, в ответ на предложение «дать свою лапу» пожал протянутую руку Кита и сказал:
– Ну, хватит, мистер Кит, сколько раз я вам говорил, чтобы вы следили за вашими выражениями, а не то ее светлость услышит, какие вульгарные словечки вы употребляете! А кого в этом будут винить, скажите на милость?
– Конечно, тебя – по крайней мере, ты всегда это говорил нам, хотя я не думаю, чтобы мама или папа когда-нибудь винили тебя за то, что мы говорим! Челлоу, я попал в чертовскую переделку!
– Все в порядке, сэр: не станете же вы беспокоиться из-за пустяков! – весело ответил Челлоу. – Не буду отрицать, что происходит редкая путаница. Но не падайте духом! Клянусь жизнью, все уладится! Не вижу причин, чтобы вы не справились, не говоря уж о том, что вы всегда действуете наверняка. Если бы Фимбер мне не сказал, я бы не узнал, что вы не его светлость, то есть, конечно, издали не узнал бы! – Я хотел бы знать, что с моим братом?
– Я точно так же хотел бы это знать, мистер Кит. Раньше я очень беспокоился, воображал всяческие ужасы, но теперь я пришел к выводу, что его светлость как кошка: его можно бросить как угодно, он всегда встанет на ноги! А сейчас я вижу, что вы спокойны, и я готов дать письменное показание, что он цел и невредим. – Он скосил умные глаза на Кита и усмехнулся. – Боже, сэр, за какого болвана вы меня держите? Меня, который знал вас, когда вас еще водили на помочах! Если у его светлости неприятности или – или хуже, это тоже пришло мне на ум, – вы должны это знать? Не так ли?
Кит кивнул.
– Да, я думаю. Я не сказал этого маме, но могу поклясться, что около недели тому назад с ним произошел какой-то несчастный случай. Поэтому-то я и приехал домой так внезапно. Я решил вернуться, потому что был неспокоен, – ну, это неважно! С ним, должно быть, что-то случилось, но я не думаю, что он в смертельной опасности. Я даже в этом уверен: если бы он был мертв или в безнадежном состоянии, я бы почувствовал это.
– Я тоже так думаю, – согласился с ним Челлоу. – Он не умер! Скорее всего, попал в какую-нибудь историю! Я не должен был отпускать его, но он буквально сбил меня с толку, мистер Кит. Не думал, что он отправится искать приключений, после того как согласился дать себя обженить. Нам только остается помочь ему здесь, пока он не вернется, сэр, и это все, что мы можем сделать! А теперь, если желаете сегодня ездить верхом, то здесь есть замечательная лошадка, которая вам прекрасно подойдет! Или парный двухместный экипаж и пара превосходных лошадей: прекрасные лошади, с хорошим ходом, как раз такие, с которыми можно показаться в Гайд-Парке! Или можете взять новое тильбюри
[2]
ее светлости: на этих тильбюри сейчас все прямо помешались!
Но Кит коротко и ясно дал понять, что в его намерения никак не входит показываться в парке или где-нибудь еще, отклонил все эти предложения и спросил, что известно Челлоу о таинственном деле Лактона.
– Этот! – сказал Челлоу с презрением. – Пытается продать его светлости лошадь, которую тот не хочет покупать: она не подходит для наших конюшен!
– Но если его светлость не хочет покупать эту лошадь, почему он это не сказал мистеру Лактону?
– Вы знаете его светлость, сэр! Она стоит половину тех денег, которые за нее просят. Но мистер Лактон не такой человек, которому можно просто так отказать, он вцепляется словно клещами. Он помахал нам в парке, его светлость остановился, и тогда он принялся расхваливать свою гнедую с плоскими боками, которую он недавно приобрел, пытаясь обмануть милорда и заставить его поверить, что эта лошадь как раз для него. Не говоря уж о том, что никому не нужна лошадь, купленная мистером Лактоном, эта гнедая не стоит и половины того, что он за нее просит. «Она замечательно берет препятствия», – сказал он милорду. – «Прыгает высоко», – сказал он. Да, думаю я про себя, хотелось бы мне ее видеть! И я легонько толкнул милорда локтем, и он сказал мистеру Лактону, что подумает и даст ответ на следующий день, имея в виду, как он объяснил мне, что напишет ему отказ. Я полагаю, он забыл об этом, потому что на следующий день мы уехали в Рейвенхерст. Так что вам не следует беспокоиться, мистер Кит.
