С тех пор семья редко видела Харри. Его великолепный новый выезд облегчил ему возможность бывать на скачках и боксерских матчах, проводимых неподалеку от города, – в таких местах, как Маулси-Херст или Коптолл-Каммон.
Маркиз знал о ссоре и последовавшей холодности между братьями. Один или два раза он приглашал Джессами прокатиться с ним в парк, и во время одной из этих поездок они увидели Харри, испытывающего свою пару гнедых.
– Недурные лошади! – заметил маркиз. – Ты уже выезжал на них, Джессами?
– Нет! И не собираюсь! – ответил Джессами с сердитым блеском в глазах и угрожающе поднятой верхней губой. – Харри отлично известно, что я думаю о его приобретении!
– Я не так хорошо информирован. Так что же ты думаешь?
Джессами откровенно рассказал ему обо всем. Обычно он был крайне сдержан, но уже давно относился к его лордству как к близкому родственнику и надеялся, что кузен Элверстоук отругает Харри за его безумную расточительность.
– Ведь па мое мнение ему наплевать! – с горечью закончил Джессами.
– Однако то, что ты не заработал шишку па лбу, свидетельствует о его снисходительности, – с усмешкой промолвил Элверстоук. – Ты был бы доволен, если бы Феликс читал тебе нотации?
Джереми густо покраснел.
– Конечно, сэр, мне не следовало так говорить, – согласился он. – Но я… просто был не в силах держать язык за зубами! Фредерика может утверждать, что Харри имеет право поступать как ему хочется, но, по-моему, он должен в первую очередь думать, как помочь ей, а не тратить все деньги на свои развлечения!
Маркиз разделял чувства Джессами, по не сказал об этом, а постарался умерить его гнев, заметив, что покупка двуколки и пары лошадей едва ли способна разорить всю семью.
Он был искренен в своем мнении и не думал, что Фредерику особенно встревожил легкий приступ расточительности Харри. Однако Элверстоук не сомневался, что ее что-то беспокоит, а так как для него теперь стало жизненно важным следить за ее душевным покоем, он поставил перед собой задачу выяснить причину напряженности во взгляде девушки. Маркиз пригласил сестер Мерривилл, милорда и леди Дживингтон и мистера Питера Нейвенби быть его гостями в опере, держа в уме свою сестру Луизу и ее скучного сына про запас, на случай, если Огаста отклонит его приглашение. Но этого не произошло, что удивило и маркиза, и мужа Огасты, так как Дживингтоны тоже арендовали ложу в опере.
Вежливый, но довольно скучающий вид его лордства был точно рассчитан на то, чтобы убедить даже самых подозрительных, будто он всего лишь исполняет долг опекуна. Ему не составило труда вовлечь в разговор Фредерику, не привлекая внимания, – для этого было достаточно отойти с ней в глубь ложи, освободив место для поклонников Кэрис, рискнувших сюда явиться.
– Надеюсь, вы мною довольны, – сказал маркиз. – Я сочту себя пренебрегающим своими обязанностями, если не услышу горячих выражений вашей признательности!
Какой-то момент Фредерика выглядела озадаченной, и он опасался, что она обескуражит его вопросом: «Что вы имеете в виду?» Но Фредерика ответила:
– Я очень благодарна вам, сэр! Только мне бы хотелось… – Вздохнув, она добавила: – Теперь, когда у вас есть возможность наблюдать за ним вблизи, вам не кажется, что он самая подходящая партия для нее?
Маркиз посмотрел на ничего не подозревающего мистера Нейвенби.
– Может быть. Откуда мне знать? Значит, это вас беспокоит?
– В общем, нет. Я лишь хочу, чтобы Кэрис была счастлива.
– Тогда что? – допытывался Элверстоук.
– Да ничего! Кроме того, что мне, возможно, придется уволить кухарку, которая очень хорошо готовит. Но моя экономка утверждает, что она употребляет джин в чрезмерных дозах. Поэтому неудивительно, если я выгляжу немного расстроенной. Хотя надеюсь, что это не так!
– О, не волнуйтесь! Те, кто не слишком близко вас знает, наверняка ничего не заметили, а в случае чего ваша выдумка насчет кухарки вполне способна их одурачить.
– Это не выдумка! – возмутилась Фредерика.
– Допустим, но кухарка не могла вас расстроить. Может быть, вы, подобно Джессами, опасаетесь, что покупка Харри лошадей и двуколки вас разорит?
– Господи, конечно нет! Признаюсь, что не одобряю эту покупку, так как Харри, думаю, понятия не имеет, во что обходится содержание собственного экипажа в Лондоне, но уверяю вас, это меня ни капельки не расстроило! Джессами рассказал вам об этом? Хорошо бы вы внушили ему, что он не должен читать Харри лекции!
– Я уже это сделал, – отозвался маркиз.
– Благодарю вас! К вам Джессами прислушивается больше, чем к кому-либо, поэтому надеюсь, что когда он увидит Харри в следующий раз, то не будет смотреть на него так укоризненно.
Элверстоук приподнял брови.
– Увидит в следующий раз? Значит, Харри уехал?
– Да, на день или два. Точно не знаю, но, кажется, с какими-то друзьями, – беспечным тоном ответила Фредерика.
– Так вот в чем дело! – усмехнулся маркиз.
– Вовсе нет! Как вы можете говорить такие нелепости?
– Я должен принять этот упрек с вежливым поклоном, или вы предпочитаете, чтобы я вас успокоил? – При виде вопрошающего взгляда Фредерики маркиз улыбнулся еще шире. – Вы очень хорошая сестра и не возражаете, чтобы Харри проводил время с друзьями, но боитесь, что он может попасть в дурную компанию, не так ли? Ну так можете быть спокойны: лично я не знаком с молодым Пеплоу, но, судя по тому, что я слышал, его компанию таковой не назовешь. Не сомневаюсь, что за ним и Харри водится немало глупых проказ, но для их возраста это вполне естественно. – Поколебавшись, Элверстоук добавил: – При нашей первой встрече, Фредерика, вы рассказали мне о вашем отце с такой откровенностью, что я могу взять на себя смелость и заверить вас: вам нечего опасаться, что Харри пойдет по его стопам. Очевидно, между ними имеется сходство, но я вижу и определенные различия, главное из которых состоит в том, что у Харри вроде бы нет пристрастия к игре. Это вас успокаивает?
Фредерика кивнула и тихо отозвалась:
– Да, благодарю вас. Должна признаться, подобные мысли действительно мелькали у меня в голове, хотя понятия не имею, как вы об этом догадались. – Она улыбнулась и просто сказала: – Вы очень хороший, и я вам глубоко признательна – особенно за доброту к моим братьям. Не знаю, почему вы должны проявлять интерес к Харри, который даже не пытается изображать вашего подопечного, но все равно спасибо!
Маркиз мог объяснить ей, почему он считает себя обязанным интересоваться Харри, но промолчал, опасаясь оказаться в опасной близости от заявления, которое твердо решил не делать. Фредерика очень ему нравилось, но он не намеревался жениться и ни за что на свете не заставил бы ее страдать хотя бы от малейшего унижения. Однако, подумав, Элверстоук осознал, что у его сдержанности была и другая причина: страх навсегда потерять Фредерику. Он вспомнил, как однажды поцеловал ей руку и даже этот пустячный знак внимания вызвал у нее некоторое отчуждение. Ему почти сразу же удалось отвоевать прежнюю позицию, но в ее отношении не было и намека на то, что она хочет от него чего-нибудь, кроме дружбы.
