– Боже милостивый! – воскликнула удивленная и обеспокоенная Элиза. – Я непременно должна познакомиться с этим образцом совершенства!
– Если хочешь, можешь сделать это завтра. Думаю, Кэрис будет на приеме у Сефтонов. Тебе лучше отправиться туда со мной, хотя бы для того, чтобы избавить меня от упреков Марии Сеф-тон, которые непременно последуют, если я тебя не приведу. Буду удивлен, если при виде Кэрис у тебя не перехватит дыхание.
В отличие от сестер Элиза никогда не пыталась найти брату подходящую жену. Между ними всегда существовала дружба и даже привязанность, но члены их семьи не испытывали друг к другу сильных родственных чувств. Счастливая в браке с Джоном Кеитмиром, поглощенная заботами о потомстве и редко бывающая в Лондоне, Элиза не слишком интересовалась будущим Элверстоука и однажды вывела Луизу из себя, заявив, что его брак ее не касается. Но, снова оказавшись в Элверстоук-Хаус, она ощутила некоторое беспокойство, ибо ей казалось, что ее брат вот-вот заключит союз, который не может обернуться ничем, кроме краха. Как бы прекрасна ни была Кэрис, она наскучит ему через год, а может быть, еще раньше! Элиза не придала большого внимания откровениям леди Джерси, а тем более письму Луизы, рекомендующей ей использовать ее предполагаемое влияние на Элверстоука, дабы уберечь его (и семью) от чудовищного мезальянса, однако дифирамб, спетый им во славу Кэрис Мерривилл, побудил ее на следующий день посетить Огасту, которая, при всех своих недостатках, не была лишена здравомыслия.
Леди Дживингтон приняла сестру с умеренной радостью, вежливо осведомилась о здоровье ее семьи и выразила надежду, что она пополнит свой гардероб во время пребывания в Лондоне.
– Несомненно, ты приехала в Лондон с этой целью, – закончила Огаста, – ибо я пренебрегла бы долгом старшей сестры, Элиза, не сказав тебе, что в этом вышедшем из моды платье ты выглядишь крайне непрезентабельно.
– Нет, – покачала головой Элиза. – Я приехала убедиться, действительно ли Вернон по уши влюбился в некое чудо красоты, еще не достигшее двадцатилетнего возраста.
– Насколько я знаю, нет, – с невозмутимым спокойствием ответила леди Дживингтон. Она одарила сестру улыбкой, в которой сочетались снисходительность и презрение. – Очевидно, Луиза уже написала тебе. Но Луиза – дура.
– Да, зато Салли – не дура, а она тоже написала мне, что Вернон вот-вот совершит поступок, который, как мне кажется, будет самым опрометчивым в его жизни!
– Я никогда не считала Салли Фейн исключительно проницательной, – заявила леди Дживингтон.
– Огаста, вчера вечером он описывал мне эту девушку в таких выражениях, которые я еще ни разу от него не слышала!
– Он тебя дурачил, – промолвила леди Дживингтон.
Элиза недоуменно нахмурилась:
– Ты имеешь в виду, что она вовсе не такая писаная красавица? Но если так, почему он…
– Не думаю, чтобы я когда-нибудь видела более красивую девушку, чем Кэрис Мерривилл, и редко – более хорошо воспитанную, – справедливо заметила ее милость. – Она сразу же произвела фурор на балу у Вернона, что вовсе неудивительно, и теперь у ее ног больше половины выгодных женихов. Грегори – в их числе, – добавила она с непоколебимой сдержанностью. – Но из этого ничего не выйдет, а я только рада, что его первое серьезное чувство обратилось на скромную девушку высоких моральных принципов. Думаю, это пойдет ему на пользу.
– Да, но как же Вернон? – перебила Элиза. – Если он не влюблен в эту девушку, то что заставляет его проявлять заботу не только о ней, но и о ее братьях? Этот совсем на него не похоже!
– Не стану притворяться, будто пользуюсь его доверием, но я достаточно хорошо его знаю и думаю, что он представил обществу сестер Мерривилл, только чтобы позлить Луизу и Лукрецию. Та женщина, – добавила Огаста, по-прежнему не теряя самообладания, – уговаривала его дать бал в Элверстоук-Хаус не только в честь Джейн, но и в честь Хлои. Можно только догадываться, какие средства использовал Вернон, чтобы вынудить Луизу оказать покровительство этим девушкам. Конечно, он вправе потворствовать любым своим причудам, но я считаю его поведение весьма предосудительным. Ведь я убеждала его не уступать домогательствам Луизы и Лукреции.
Подавив импульс напомнить ей, что Элверсто-ук никогда не отличался склонностью прислушиваться к сестринским советам, Элиза промолвила:
– Конечно, Вернон мог пригласить девиц Мерривилл на свой бал, чтобы наказать Луизу, но это объясняет далеко не все. Один из его так называемых подопечных, Феликс, – кстати, очаровательный мальчуган! – вчера явился к нему в дом, и было совершенно ясно, что он смотрит на Вернона как на источник поблажек своим желаниям. Феликс ни капельки его не боится, что уже говорит о многом. Зачем же Верпону, абсолютно равнодушному к нашим детям, проявлять интерес к братьям Мерривилл, если только не с целью понравиться их сестре?
– В этом, несомненно, есть определенный смысл. Но, если я не ошибаюсь, нежные чувства у него вызывает не младшая, а старшая сестра.
Элиза уставилась па нее:
– Господи! Вернон говорил мне, что она всего лишь миловидна, уже не первой молодости, весьма толковая и энергичная!
– Совершенно верно, – согласилась леди Дживингтон. – Думаю, ей года двадцать четыре, но из-за ранней смерти матери, сделавшей ее хозяйкой дома, она выглядит старше. Очевидно, это девушка с характером, и я пришла к выводу, что она отлично подойдет Элверстоуку.
– Огаста! – ахнула Элиза. – Девушка, которая всего лишь миловидная, подойдет Элверстоуку? Должно быть, ты спятила! Когда это он интересовался кем-нибудь, кроме ослепительных красавиц?
– А когда, моя дорогая Элиза, какая-нибудь из этих, как ты их называешь, ослепительных красавиц, не надоедала ему через несколько месяцев? – возразила Огаста, – Признаю, что Фредерика не может соперничать с Кэрис красотой, зато у нее вполне достаточно самообладания и энергии, которых недостает Кэрис. Они обе – приятные, хорошо воспитанные девушки, но Кэрис – красивая дурочка, а Фредерика, по-моему, на редкость толковая женщина.
Озадаченная этим заявлением, Элиза осведомилась:
– Может быть, у меня не в порядке с головой, Огаста? Ты в самом деле имеешь в виду, что одна из дочерей Фреда Мерривилла – подходящая партия для Элверстоука?
– Ну, возможно, это не та партия, которую я бы для него выбрала, – согласилась ее милость. – Но, подумав как следует, я пришла к выводу, что это не так уж плохо. Если ты не готова примириться с перспективой увидеть этого тупицу Эндимиона в качестве наследника Элверстоука, ты должна признать, как важно, чтобы Вернон поскорее женился и обзавелся потомством. Я не жалела сил, чтобы подобрать для него хорошую партию среди моих знакомых. Признаюсь, что мои старания оказались тщетными – как и старания Луизы. Но этого и следовало ожидать! – вздохнула она, на момент спустившись с олимпийских высот. – Если бы я тебе рассказала о всех глупостях Луизы… – Вовремя сдержавшись, Огаста с достоинством произнесла: – Хотя это не важно. Достаточно сказать, что ни ее, ни мои усилия не увенчались успехом. – Сделав еще одну паузу, она продолжила с суровой решимостью: – Моя естественная пристрастность никогда не мешала мне видеть все недостатки характера Элверстоука, но, хотя я их и осуждаю, справедливость требует заметить, что в них повинен не только он один. Не говоря о снисходительности, которую проявляли к нему с момента рождения, не следует забывать, что женщины постоянно охотились за ним, буквально вешаясь ему па шею, так что его циничное к ним отношение достойно порицания, но не должно вызывать удивления. Уверяю тебя, Элиза, я часто краснела за свой пол! Полагаю, именно поэтому его и заинтересовала Фредерика. Можешь не сомневаться, я пристально за ней наблюдала, но, если бы ты меня спросила, осведомлена ли она о том интересе, который питает к ней Вернон, или приняла бы она его предложение, мне бы пришлось ответить, что я не знаю. Могу лишь сказать, что никогда не замечала за ней попыток его завлечь или проявлений к нему хотя бы малейших признаков каких-либо иных чувств, кроме дружеских, вполне подобающих кузине.
