При нищенском положении России человеку не хватает денег
даже на проезд в городском транспорте. Куда уж думать о выезде в другую
страну!.. Я согласен, что любой американец отвечает за политику своего
государства.
До этого на меня только посматривали искоса, а теперь
уставились, как на тюленя с мячом на носу. Ну хоть не как на Савонаролу с
топором в руках.
Ещё как отвечает, ответил я, потому что Кречет умолк и тоже
ждал. В любой диктаторской не отвечает, а в свободных и демократических странах
отвечает! В этом мы признаем Штаты самой свободной и демократической страной,
верно? Выбор правительства и выбор их курса признаём осознанным и никем не
навязанным. У них то самое правительство, что выбрал сам народ. Следовательно,
народ за политику своей страны несёт полную ответственность. Гораздо более
полную, чем в Югославии, где народ, по определению Штатов, стонет под игом
диктатора Милошевича. Но ведь бомбили не считаясь с жертвами среди этого
мирного населения! Которое не отвечает за тоталитарную политику президента! Тем
более мы вправе... с моральной стороны, которая впоследствии обретёт и
юридические формы, предпринимать любые акции и против так называемых «мирных
граждан».
Я чувствовал, как в просторном кабинете словно бы сдвинулись
стены. Воздух стал тяжёлым, запахло бензином. На меня посматривали осторожно,
искоса. Никто не решался проронить ни слова, я сказал достаточно страшные для
сегодняшнего человечка слова.
Коломиец завозился нервно, голос его прозвучал как выстрел:
И что вы конкретно предлагаете?
Конкретными делами занимаемся в своих кабинетах, ответил я
уклончиво. Сам ощутил, что подленько уклоняюсь от прямого ответа, но ничего
сделать не мог, я тоже наполовину человек сегодняшнего дня. Туда несём в клюве
решения... полученные здесь, а там... там эти решения обретают плоть. Ну ладно,
если вам так уж хочется, чтобы именно я произнес эти слова, то вот вам:
штатовцев надо убивать. Везде. Как военных, так и тех, кто работает на военных.
То есть всех, кто живет в Штатах и платит налоги.
В кабинете тишина была такая, что стукни по ней молотом
посыплются осколки. Первым завозился Коломиец, министр культуры, проговорил
нервным интеллигентным голосом:
Но нельзя же убивать!.. В смысле вот так просто. Убивать и
всё.
Почему? удивился я.
Он отшатнулся, шокированный:
Почему?.. У вас такие слова, что просто... Я даже не знаю!
Просто нельзя! Нельзя и все тут.
Совсем нельзя? переспросил я.
Коломиец задергался, сказал ещё раздражительнее:
Вы прекрасно понимаете, что имею в виду. Нельзя вот так...
просто. Только в пещерном веке так! А потом уже все оритуалилось. Даже пьяные
хулиганы, что пристают к вам на улице, не бьют сразу, а сперва вроде бы в
чем-то обвиняют! Тут неважно в чем. Но главное соблюдаются какие-то неписаные
правила! Нравственные, если хотите.
Коган хмыкнул, проклятый еврей не верит в высокую
нравственность русских хулиганов, Яузов сердито засопел, сионизм не спит, я
возразил:
Сейчас по всему миру катится... с юсовской подачи, ессно,
так называемое освобождение ото лжи. Ложью в Империи... а затем уже и у нас,
называют всё, что выращено в человеке культурой. В противовес подавленным
инстинктам. В том числе и такие понятия, как честь, доблесть, верность... даже
супружеская. Это на тот случай, если кто думает, что я говорю и думаю только о
верности партии. Так что не будем и мы особенно пыхтеть над обоснованиями.
Дано: Империя лезет во все щели. Уже почти подмяла под свою толстую задницу всю
планету. Остановить её не удавалось ни протестами, ни булавочными уколами.
Сейчас положение уже отчаянное! На весах: быть России или не быть. Для её
спасения... а также для спасения всего мира мы, русские, иначе не берёмся!
хороши все средства. В том числе и прямые устранения... черт бы побрал эти
эвфемизмы! Да, прямые убийства жителей Империи! Этой живой силы противника, как
говорят военные.
Коломиец все еще упрямо качал головой. Сказбуш кашлянул,
привлекая внимание, сказал нейтральным голосом, но предостерегающе:
Виктор Александрович говорит для нас. Для внутреннего
потребления, так сказать. Его идеи нельзя в массы... в таком вот виде. Слишком
радикальны для простого населения... А вот мы можем подать в нужной обертке.
Даже запустить в действие, а самим дистанцироваться от них, если хотите.
Коломиец фыркнул:
Будто никто не догадается!
Это другое дело, сказал Сказбуш спокойно. Все секретные
службы убивают своих политических противников... как у себя, так и в других
странах, но ни одна страна не берёт на себя ответственность! Вот и мы не будем
брать. Тем более, что такую массовую работу нам самим не охватить. Придётся
перенацеливать разные террористические группы за рубежом. Если такое решение,
естественно, будет принято.
Все оглянулись на президента. Кречет сидел во главе стола
массивный, как утёс на Волге, неподвижный. Побитое оспой лицо было каменным,
без выражения, только глаза нехорошо блестели.
Глава 10
Из душевой Дмитрий вышел с пупырчатой, как у жабы, кожей.
Мышцы ныли от недавних перегрузок, а ноги тащились где-то далеко сзади.
Дверца шкафчика с готовностью распахнулась, гордо показывая
как рабочие костюмы десантника, так и парадный со знаками различия майора после
операции «Байкал» он прыгнул через звание.
Не хвастай, сказал шкафу Дмитрий. Нехорошо...
Руки жадно сорвали с плечиков обычную рубашку-джинсовку и
такие же неприметные брюки.
Последние две недели его усиленно готовили к операциям в
странах Востока. Еще не знал, где и что предстоит выполнять, но от него
требовали углубленное знание языка, местных обычаев, последних толкований
Корана, даже местных блюд. Меньше всего уделялось рукопашной или владению
оружием. Он не знал, гордиться или печалиться: то ли считали достаточно крутым,
то ли действовать предстояло в мирной обстановке.
Это он сам сегодня поизнурял себя в схватке с тремя
противниками, а потом ещё и пробежал десять километров с полным набором
десантника, обвешанный как грузовой осёл. В памяти слишком свежо, что он ушёл
на последнее задание в составе элитнейшей группы, а вернулся один... И хотя
задание выполнено, но ребята сложили головы там, в проклятой Империи Зла...
Когда вышел, заметил у дверей штаба двух крепких парней,
широкомордых, с небольшими животиками и толстыми задницами. Настроение
испортилось сразу. Второй месяц в их учебный центр присылают, кто бы подумал,
«позвоночников»! Раньше только в военные академии их пихали, чертовых
генеральских сынков, а теперь в Генштабе сообразили, что еще престижнее отдать
сынка в такую вот элитную спецчасть. Малость потрётся, а потом всю жизнь можно
козырять, что служил и действовал в таких местах, о которых раньше чем через
сто лет и упоминать нельзя, вот так-то!
