Муслим с самым беспечным видом развёл руками:
А что делать? Ничего не делать. Можно считать, что мир
рухнул.
Глава 14
Когда я выполз на кухню, оттуда уже опрятно пахло крепким
кофе. На столе кипа газет и журналов. Деятели моего ранга, теперь я не просто
футуролог, а деятель, обязаны следить за массмедией.
Жена буркнула:
Умойся хоть!
Сперва кофе, прохрипел я. Все потом...
Наркоман, сказала она с осуждением.
Точно, согласился я. Уже развилась и закрепилась
зависимость...
Пока я жадно хлебал как конь, кофе приятно обжигает горло, в
прихожей хлопнула дверь. Теперь до полудня будет рейд по магазинам и рынкам,
никак не привыкнет к изобилию товаров, а я вернусь только поздно вечером, когда
жена будет смотреть украинско-мексиканский сериал. К счастью, второй телевизор
в другой комнате...
Допивая обжигающий кофе, я наскоро просматривал газеты. При
моем скорочтении достаточно их перелистывать, чтобы ухватывать всё, что
изложено на страницах. Газеты мне доставляются самые разные: как выписанные
мною лично, так и присылаемые различными партиями и обществами из желания
повлиять на мое мнение. Желание понятное, а только это влияние может оказаться
и с обратным знаком...
В зависимости от партийной принадлежности, газеты выставляли
события вчерашнего дня в соответствии со своим табелем о рангах. Потому
вчерашнее побоище на кладбище в одной заняло всю первую страницу, а в другой,
не менее влиятельной, оказалось мелким шрифтом на последней, почему-то среди
таких важных событий, как и с какой ноги знаменитый Кукакио забил свой шестой
за сезон мяч и в каком сете Укакилис выиграла на тай-бреке.
Несмотря на все различия партий, газеты одинаково поливали
друг друга грязью, выплескивали ушаты помоев на вожаков других организаций,
клеймили судей, правительство, мафию, коррупцию, бандитизм, взяточничество...
словом, не было такой напасти, что, по их словам, не поразила бы властные
структуры, народ, животных и землю. Чистой от всех этих бед оказывалась только
та партия, что издает эту газету.
Это я даже не просматривал, достаточно ухватить взглядом
заголовки. Середина газет заполнена рассуждениями о валютных курсах,
долгосрочными прогнозами, а также объяснениями, почему все их предыдущие
прогнозы самые точные в мире! не сбылись в такой непредсказуемой стране, как
Россия. Вообще слово «непредсказуемый» повторялось везде через строку. Чаще
всего туманно и многозначительно намекали на непредсказуемые последствия, но
доставалось и непредсказуемому президенту, и непредсказуемой Госдуме, и
непредсказуемому русскому народу, словно обозреватели в самом деле пытались
навязать дикую мысль, что предсказуемость это хорошо!
В двух-трёх патриотических газетах осторожно намекали, что
все беды России от рук жидов. А также масонов, что тоже жиды. И что хорошо бы
всех жидов, кавказцев и коммунистов в Москву-реку, а взамен поставить
правительство из истинно православных, богобоязненных, что уважают Святую
матушку-Русь и Христа Спасителя, истинно русского человека. Печатались отклики
с мест, где тоже ругали жидов и коммунистов, а кроме того, доставалось всем,
кто не патриот, что значило не истинно православный, крещёный и постоянно
целующий руку попу.
Но все же основная масса прессы посвящена либо перемыванию
костей членам правительства, либо кинозвездам, либо эстрадным поп-крикунам.
Когда мыли кости правительству, это называлось «из неофициальных источников», а
когда фотомоделям и каскадёрам это шло как «новости культуры». Почти треть
газетной и журнальной площади, естественно, отдана рекламе. Кроме импортных
товаров, рекламировались и свои герои: экстрасенсы, бабки-ясновидицы, ясные
прорицательницы, деревенские хилеры, шаманы и прочие чудотворцы, что обещали
вылечить от сглаза, порчи, приворота и всяких разных стрессов.
Замечал я и прекрасно построенные, с тщательно выверенными
фразами рекламы об открытии новейших гуманитарных университетов. Там
приглашённые из-за границы преподаватели... приглашённые из лучших
университетов мира!.. будут преподавать основы новейшего мировоззрения, которым
руководствуется в жизни всё цивилизованное человечество. При одном взгляде я
чувствовал, в каких творческих муках рождалась каждая буква подобных
объявлений, как тщательно выверяли каждый штришок высокооплачиваемые художники,
психологи, дизайнеры и под какой высокой эгидой работают подобные конторы...
Важному сообщению, что в Эль-Рияде на съезде исламских
фундаменталистов произошёл раскол, в результате которого образовалась ещё одна
малочисленная группка, хоть и наиболее радикальная, уделила внимание только
одна газета. Да и то на самой последней странице, мелким шрифтом. Вот так
сообщили бы газеты Древнего Рима о появлении в их столице первых христиан,
последователей их нелепого и не от мира сего Иисуса Христа...
Вообще во всех средствах информации меньше всего внимания
уделялось именно движениям в исламе. Восемьдесят процентов заполнено снимками,
статьями и интервью с дизайнерами одежды, макияжниками, рок-наркоманами,
знатными гомосеками, которые сегодня есть, а завтра утром о них уже не
вспомнят, а тех, кто уже меняет мир, не замечают. Исламский мир бурлит, то и
дело возникают новые партии, движения, секты, почти религии. Одна другой
радикальнее, одна другой круче, непримиримее. Реакция на проникновение гнилья в
здоровый организм!
Две газеты с мест сообщили о голодовке врачей, которым три
месяца не выплачивают зарплату. Похоже, эти голодовки уже вызывают смех у всех,
кроме самих голодающих. Я, к примеру, когда заинтересовался лечебным
голоданием, то проголодал пятнадцать дней, все это время ходил на службу, никто
из коллег не замечал, что я ни крошки, видели только, что худею сильно. Я
отшучивался, на тренажерах, мол. Себя истязаю. А эти трое суток обходятся без
еды герои!..
Я заметил, что Володя всякий раз делает небольшой крюк,
чтобы провезти меня мимо мечети. То ли как комплимент, это ж я жилы рвал, чтобы
злой ислам оттеснил в России с первого места декоративное православие, то ли
как упрёк: смотри, что натворил!
Небо было затянуто грязно-серыми тучами. В одном месте
образовался прорыв, грозно заискрился, словно пожар оттуда упал узкий луч,
ударил в гордо вознесённый полумесяц.
Блистающий свет сполз по шпилю, мечеть засверкала, даже
Володя покачал головой. Заметил, значит. Мечеть выглядит чем-то средним между
сказочным дворцом Гарун аль-Рашида и межзвёздным кораблем загалактической цивилизации,
странной и непонятной, с чуждыми нам законами красоты.
В мечеть вваливался народ толпами, но даже Володя не скажет,
что это сплошные чурки и чучмеки.
Марина кисло улыбнулась, уже привыкла, что я в рубашке с
расстегнутым чуть ли не до пупа воротом, а не в прилично-государственном
костюмчике, что опаздываю, что выбиваюсь из всех привычных, узаконенных...
кем-то и чем-то узаконенных норм.
