Из-за окна со стороны сада доносился негромкий женский
голос. Сквозь прозрачную занавеску видно было ту самую молодую женщину. Она
напевала что-то задорное, а когда забывала слова, просто намурлыкивала громко и
с удовольствием. Руки её непрестанно подвязывали ветки, отягощённые крупными
румяными яблоками.
Сильный аромат донесся через занавеску. Дмитрий шумно
вздохнул, точно так же пахло в саду его деда, он никогда не забудет этот запах.
Женский голос оборвался. Дмитрий поймал испуганный взгляд. Женщина на короткий
миг смотрела абсолютно беззащитно, но через мгновение на её лице появилась
приветливая улыбка.
Нехорошо подслушивать! крикнула она задорно.
Дмитрий отодвинул занавеску. Женщина улыбнулась ему открыто
и приветливо.
Я только подсматривал, объяснил он.
А почему не слушали? спросила она с наигранной капризностью.
Что, я плохо пою?
Я не знаю слов, признался Дмитрий. Я европеец, владею
немного арабским. Вот и всё...
Она засмеялась:
Я пела на японском. Мы с Джорджем познакомились через
Интернет. Месяц общались по чату, потом встретились. Вот уже второй год живём
вместе!
Она приблизилась к дому, чуть запрокинула голову. Дмитрий
смотрел на неё слегка сверху, и она выглядела ещё более миниатюрной и
японистее, чем все японцы. Волосы были ярко-красные, того оттенка, какой бывает
только у иссиня-жгучих брюнеток. Только брови она оставила широкими и чёрными,
что удивительно шло к её юному и чистому личику.
Вы кто? спросила она с простодушным интересом. Тоже
археолог?
Ещё какой, ответил Дмитрий. Только я чаще роюсь в отчётах
предшественников.
Бедненький, пожалела она и смешно сморщилась. А вот Джорджу
удавалось ездить на какие-то раскопки!
Интересные? поинтересовался Дмитрий.
Она пожала плечами:
Не знаю. Он никогда меня не брал.
Зверь, посочувствовал Дмитрий.
Она расхохоталась:
Да мне никогда не хотелось рыться в земле, перебирать кости
и черепки. Или даже готовить на костре. Я умею только в микроволновке!
В микроволновке, согласился Дмитрий, это здорово. И когда он
последний раз ездил?
Она хитро улыбнулась:
Когда познакомились, два раза успел съездить. А теперь
решил, что можно жить и без его черепков. Наверное, он прав. Я зарабатываю
достаточно.
Дмитрий обвёл взглядом комнату. Движение его глаз было
выразительным, женщина весело расхохоталась.
Я работаю в научно-исследовательском институте, сообщила
она. Только что выстроили новый корпус! Теперь у нас четыре тысячи сотрудников.
Это вместо полутора тысяч всего полгода назад!
Это круто, сказал Дмитрий, он в самом деле был потрясён.
Такое обходится не в один доллар, верно?
Она отмахнулась:
Сам корпус обошелся всего в триста миллионов долларов. А вот
оборудование потянуло уже на восемьсот. Ну а жалованье и всякие расходы
обойдутся в сто тысяч долларов в месяц, это немного. Основные расходы, как вы
понимаете, уходят на эксперименты, на покупку новейшей аппаратуры, на
переманивание ведущих медицинских светил из всяких там хирургических и
терапевтических центров. Представьте себе, мы сумели вытащить из Швейцарии
самого Римальда, а из Германии к нам приехал знаменитый Штазер с двумя самыми
талантливыми сотрудниками! Они раньше работали как раз над проблемой дешифровки
ДНК. Всякие наследственные болезни лечили, так что у нас оказались, как вы
понимаете, на месте. Всем троим поручена деликатнейшая из операций: разработка
новейших методов нанесения татуаши на верхнюю губу...
А на нижнюю? спросил Дмитрий.
Ему стало весело, он чувствовал себя как в чудовищном сне, из
которого в любой момент может выйти.
Она взглянула укоризненно:
Что вы! По нижней губе у нас другая лаборатория!.. Там
совсем другая кожа... на нижней губе, не в лаборатории, иное строение
капилляров... она как бы нижнечелюстная, почти автономна в сравнении конечно!
от мозга. О, специалисты по нижней губе мечтают перейти в более элитарный
коллектив исследователей возможностей верхней губы, как... Даже не знаю, но
мечтают страстно!.. Вообще у нас большие возможности, но по верхней губе
написано двенадцать монографий, семьсот восемьдесят научных работ и несколько
тысяч статей! Из них около трети проблемы нанесения татуаши. И только две трети
касаются способов нанесения помады и питательных кремов.
Она смотрела блестящими глазами, и Дмитрий, чувствуя, что
сказать что-то надо, промямлил глубокомысленно:
Две трети... о, это немало!
Всего полгода назад их было больше, сказала она с жаром. Но
темп внедрения татуаши идет так быстро, что её проблемы выходят в первый ряд
самых важных задач человечества. Таких, как новый дизайн одежды, причёсок и
даже, простите, формы унитазов!
Дмитрий согласился:
Да, на унитазах мы проводим столько времени, если посчитать
за всю жизнь, что им надо уделять больше внимания, чем каким-нибудь театрам,
куда заглядываем два-три раза за всю жизнь.
Она светло улыбнулась:
Я в театре ни разу не была. И что, я чем-то несчастнее тех,
кто там бывает каждый месяц?.. У меня три телевизора, два компа с подключением
к Интернету, откуда всё время в реальном времени идут самые новейшие шоу. Зачем
мне театр? И Джордж перестал о нём вспоминать.
Дмитрий взглянул в её чистое свежее личико с тем уважением,
с каким посмотрел бы на могучего и опасного тигра. В досье о Джордже было
сказано, что в Москве он не пропускал ни одной театральной премьеры. А тогда
был период, когда в театры билеты не покупали, а «доставали». Сейчас же, когда
в любой театр, в любое время... гм...
Да, Джордж не просто изменился. Он очень-очень изменился.
Знакомство по Сети с последующим совместным проживанием... пока это излишне
экзотично даже для простого обывателя. Как и вообще знакомства по переписке,
объявлениям и т.п. Этот способ пока не вошёл в широкий обиход. Но даже когда
войдёт, то и тогда разведчики к нему будут прибегать в последнюю очередь.
Кстати, даже при неожиданной встрече со старой знакомой,
которую узнал во время одной из операций, необходимо немедленно уведомить об
этом свое руководство.
Если связи нет знакомую немедленно «стереть». Во избежание.
Но вряд ли Джордж доложил даже о таком изменении своего семейного статуса...
За спиной хлопнула дверь. Дмитрий быстро обернулся. Джордж
вошел в комнату уже одетый, но щетина по-прежнему торчала в обрюзглых щеках.
Взгляд был затравленный, исподлобья.
Ну что? спросил Дмитрий.
Джордж покачал головой:
