На женщине маечка с глубоким вырезом, полные груди кокетливо
выглядывают, но сквозь чадру видны только общие очертания. Между маечкой и
короткими шортиками осталось свободное пространство шириной в ладонь, я
рассмотрел широкий хвастливый пупок на здоровой загорелой коже.
Поджаренные дочерна на солнце ноги уверенно несут по
тротуару, туфли на высоком каблуке, постукивание задорное, праздничное. На неё
должны оглядываться с удовольствием, никакого чувства опасности...
Редкие прохожие в самом деле оглядывались, не столько на
чадру, сколько на хорошую крепкую фигуру с нужными выпуклостями в нужных
местах. Вообще-то чадру в той или иной форме я вижу всё чаще. Наши русские
исламисты что-то перемудрили: в большинстве исламских государств про чадру уже
забыли. В Турции, к примеру, днем с огнём не отыщешь, но Русь на то и Русь,
чтобы все доводить до конца, до края, до абсурда, будь это построение самого
справедливого общества на свете или коллективного хозяйства в отдельно взятом
селе.
Я взял немного в сторонку, такие женщины опаснее мужчин. С
ними теряешь осторожность, а она может пырнуть ножом, плеснуть в лицо отравой,
даже успеть выдернуть из пышной прически заколку. Я уже видел такие заколки,
Сказбуш показывал. Стрельнёт один-единственный раз, но разворотит грудную
клетку так, что и снаряду из танкового орудия делать будет нечего...
Сзади послышался конский топот. Хрюка с сиплым храпом
мчалась прямо на меня, в пасти здоровенное полено. Щас, буду тебе бросать,
размечталась. Всю ночь снилась проклятая Империя. Я придумывал способы, как
остановить экспансию этой раковой опухоли, объяснял кабинету министров что-то
совсем уж нелепое... Вообще-то всё верно, потому и чувствую себя разбитым как
корабль на Курилах: сегодня предстоит непростой разговор. А они все непростые,
когда с Кречетом, да ещё не по накатанной дорожке...
Завидев женщину, Хрюка притормозила, остановилась возле
меня, уставилась на нее в оба широко расставленных глаза. Пасть распахнулась,
бревно с грохотом вывалилось на сухой тротуар. Вид у Хрюки обалделый, так мог
бы смотреть скорее кобель, но Хрюка... хотя, может быть, она так среагировала
на изящную чадру. Или на зовущий женский запах, который с такой неожиданной
ловкостью влез в мои заросшие шерстью ноздри и скользнул в мозг, что там сразу
возникла красочная картинка, от которой я едва не покраснел.
Женщина ещё издали начала опасливо посматривать на Хрюку. С
виду это страшный пёс, только близкий круг друзей знает, чем опасно это чудище:
если не залижет, то затопчет.
Хрюка, сказал я предостерегающе, играй, играй...
Ничего другого сказать не могу, все равно не выполнит ни
одной команды, но женщина как будто решила, что это условный сигнал для
пса-телохранителя, вытянулась, как натянутая струна, прошла по тропке
ровненько, не делая резких движений.
Итак, на чём меня прервали... Ага, предстоит напомнить
президенту страны и остальным в его кабинете, что Империя вырвалась вперёд
других стран за счет того, что все свои ресурсы... интеллектуальные и
материальные, сосредоточила на достижении простейших и примитивнейших целей.
Это чисто тактические преимущества. В то время как другие сражались где идеями,
а где и оружием за то, чья вера или идея скорее приведёт всё человечество к
царству Добра и Справедливости, в той стране просто и тупо копали огороды. Да,
копали огороды, строили дома богаче, ещё богаче, ещё и ещё. Если и создавали
институты и университеты, то с той же целью: как больше получить зерна с полей,
построить жилища круче, как ублажить желудок, гениталии, что придумать ещё,
чтобы получить все радости жизни... и чтоб никаких тревог и волнений!
Они никогда не строили воздушные замки религиозных или
политических учений. Замки, в которых всё человечество будет жить счастливо!
Они твердо знали с самого начала, что человек произошел от обезьяны. И что он и
есть обезьяна, только без шерсти. Это доказал Фрейд, и каждый американец твердо
знает, что у него, американца, нет ничего важного, кроме желудка и его гениталий.
Он, американец, живет на земле, в отличие от всяких там русских, арабов,
французов, что до сих пор не поняли, где они на земле или между небом и землей.
И когда возникла необходимость создавать эту грёбаную цивилизацию, то конечно
же она должна служить именно желудку и гениталиям. Никаких духовных и
нравственных исканий!.. Никаких любовей «а-ля Ромео и Джульетта», от них одни
волнения. От волнений нервы, а от нервов болезни. Человек должен быть здоров,
для этого надо заниматься тренажерами, а не умными книжками, от которых глаза
портятся.
И вот другие страны и народы, обессилев в гонке за
призрачными идеями духовных исканий, падают с беговой дорожки, высунув языки и
тяжело дыша, а благополучная Америка гогочет и тычет в их сторону пальцем. Пока
они метались, искали, в Империи просто жили и копили денежки. Над умными
книгами головы не ломали... Теперь сильная и могучая Америка, которая не верит
в силу идей, а верит в мощь своего ударного Седьмого флота в составе двух
авианосцев, показывает всем этим странам-очкарикам, как надо жить и какие песни
петь! Особенно любит демонстрировать железные мускулы России...
Я посмотрел на часы, Хрюка остановилась и посмотрела на
меня.
Сама знаешь, сказал я сварливо. Пора домой.
Хрюка сделала вид, что не поняла, схватила полено и
понеслась с ним по кругу. С её седой мордой она похожа на поджарую профессоршу,
что регулярно совершает пробежки.
Я ухожу, объявил я. Хочешь остаться бомжиком, бегай
дальше...
Я дошёл до края площадки, когда сзади послышался тот же
топот. Умная собака предпочла подчиниться дисциплине, чем обрести абсолютную
свободу.
Когда мы с Хрюкой вышли на площадку, на другой стороне
которой высится наш дом, между соседними зданиями медленно проехал черный мерс,
припарковался. Когда я войду в лифт, он сдвинется с места и покатит к нашему
дому. В тот момент, когда выйду из лифта, мерс подкатит к подъезду.
А в тот момент, когда я покажусь из подъезда, крепкоплечий
Володя, шофер и телохранитель, как раз выскочит и откроет для меня дверцу. Я
никогда не задумывался, как это у них получается, некоторые вещи стоит
принимать такими, какие есть.
Хрюка тоже оглядывалась на далёкий мерс. Возможно, ветерок
донёс слабый запах. А шофера она уже знает, запомнила.
Что от нас требуется, повторил я про себя настойчиво. Вернее,
от меня одного, Хрюку если и спрашивают, то обычно не о политике. Что требуется
сказать? Мир настолько и стремительно усложнился, что человечек в нём
потерялся. Любой, будь это слесарь или президент страны. Хотя нет. Слесарь хоть
иногда признаётся, что ни черта не понимает, а президент признаться не
посмеет...
Итак, ещё раз. Нужно убедить Кречета, да и других, перестать
слепо и тупенько руководствоваться как устаревшим Уголовным или
административным кодексом, так и остальными... статьями, пришедшими неизвестно
откуда и от каких римлян или месопотамцев. Почему я, грамотный и неглупый
человек, у которого есть на плечах голова, должен руководствоваться так
называемыми «общепринятыми мировыми ценностями»?
