Хорошее правило, ответил Глушенко, повеселев. За наших
убитых мы будем убивать их, а не писать жалобы в ООН. Как скажете, майор?
Шмелевич отмахнулся на ходу:
Жалобы правильнее, законнее. Вот только бандиты не понимают,
что жалобы законнее. Даже не пошатнутся, заразы, когда в них летят не пули, а
жалобы. Приходится нашим могучим жалобам помогать этими вот слабенькими пулями.
А Мороз сказал утешающе:
Тут новых нарожают. Мы ж все видели, что у каждой бабы по
десять детей! А то и больше. Если их не стрелять, то их внуки отберут у наших
внуков всю Россию.
А что у них такая рождаемость... начал Глушенко.
Плодовитость, поправил Мороз.
Ну пусть плодовитость.
У них вера запрещает аборты, понял? И предохраняться тоже
нельзя. Аллах, мол, велел плодиться.
Глушенко думал-думал и брякнул:
Хорошая у них вера. Нужная. Вернусь со срочной, тоже ислам
приму. И бабу заставлю принять. И родню всю, а то у моего старшего брата только
один ребёнок... Ты знаешь, какой у меня братишка? По две подковы гнёт! Коня на
плечи берёт и вокруг хаты ходит. Грузовик в грязи застрянет, он в одиночку
вытаскивает... Таким бы плодиться да плодиться!
Дома приблизились, десантники начали растягиваться в цепь,
перешли на медленный шаг. За это время там могут успеть поставить растяжку, а
то и какой джигит сейчас ловит кого-нибудь из них, проклятых русских, на
мушку... А потом бросит винтовку и смешается с односельчанами, которых принято
называть «мирными жителями». Эти мирные конечно же своих не выдадут. Будут,
посмеиваясь, наблюдать, как тупые русские беспомощно рыщут в саклях. Даже если
найдут брошенные винтовки, на тех не написано, кто стрелял... Никакой
криминалист не отыщет хозяина! Да и кто будет присылать из Москвы
криминалистов? Так что убитые останутся неотомщёнными...
Словно подслушав горькие мысли майора, Глушенко сказал очень
серьёзно:
Месть не наш принцип. Мы должны быть гуманными... Но... Вы ж
знаете, я всегда жидов ненавидел! Иначе какой я тогда буду хохол? Но после
одной встречи кое-что передумал... Сейчас переписываюсь по емэйлу с одной. Да,
из Тель-Авива. Она рассказала, как они расправляются с террористами... у меня
слюнки текли! Что их жидовский народ такие расправы поддерживал, это понятно, у
нас народ тоже «за», но там и правительство «за». Более того, она рассказала
про интифаду...
Что это? поинтересовался Шмелевич.
Понимаешь, израильтяне террористов вообще в плен не берут:
стреляют на месте. Так вот арабы придумали такой метод борьбы: пацаны до
четырнадцати лет выходили на улицы и забрасывали израильские патрули камнями.
Забрасывали бронемашины, бэтээры, вообще любые войска, даже гражданских... Ну,
тут бы наши вообще руки опустили и вышли из оккупированных районов, верно?
Мороз в затруднении почесал лоб:
Да, с детьми не повоюешь... А что же израильтяне?
А их глава правительства... не помню, президент или
премьер... или еще кто, заявил: если хоть один из наших попадёт в больницу,
двести ваших попадут на кладбище!
Мороз хохотнул в восторге:
Так и сказал? Во дает!.. Можно я за него проголосую?.. Нам
бы его в правительство!
А Шмелевич бухнул:
Если там его не переизберут, пусть идёт к нам. Хоть и еврей,
я за него проголосую.
Мороз напомнил:
И чем кончилось?
А израильские патрули, продолжил Глушенко, начали врываться
в дома, где могли быть подозреваемые... учти, только подозреваемые!.. а там
прикладами и сапогами так месили всех подростков, что те отдавали Аллаху души
либо сразу, либо по дороге в больницу. Месили всех, у арабов семьи многодетные.
Но не стреляли, ведь арабы ж не стреляли, а тоже так: те камнями эти
прикладами. В результате интифада закончилась так же, как и все взрывы. Вообще,
как она написала, а я ей верю, израильтяне стараются этих ребят не арестовывать
вовсе. Зачем? Чтобы продажные адвокаты нашли лазейки в законе, дабы выпустить
на свободу? И никаких расследований. Разве что внутреннее, своими силами.
Но это же, сказал Мороз с усмешкой, как бы... несправедливо.
Тю на тебя! удивился Глушенко. Весь мир уже давно
справедливость понимает только как благо себе. Только мы, русские, ещё говорим
о какой-то всеобщей справедливости для всех, всего человечества! Это синдром
строителей коммунизма, да? Не-е-ет, нам нельзя находиться в сторонке от
общемировых процессов!
На ходу вставив диски с патронами, вошли в село. Сверху
угрожающе лопотал лопастями вертолет. Оба пулемётчика смотрели на единственную
улицу и разбегающихся жителей сквозь прорези прицелов. Они уже получили приказ
от Шмелевича не оставаться в сторонке от общемировых процессов.
Глава 33
Коммандос, как муравьи, быстро вынесли десятка два
звёздно-полосатых мешков с подарками для русских туземцев, забросили в кузов
армейского грузовика. Приехал генерал Ковалеф, с беспокойством и отвращением
посматривал в сторону домов. Вот в таких местах жили его предки?
Сперва его беспокоило, что жадные до подарков русские
набегут такой толпой, что придется разгонять прикладами, а теперь сердце
стиснулось тревогой: ни один не сдвинулся с места! Матери по-прежнему
придерживают детей. Все просто смотрят. Как-то странно смотрят...
Джозеф Клитор, по роду деятельности особенно чувствительный
к окружению, все больше дергался, вертел головой. Встречаясь взглядом с
Ляхичем, искательно улыбался, расправлял плечи, но, когда смотрел в сторону
русского села, бледнел, на глазах покрывался потом.
Тревога! вырвалось у него вдруг. Нам лучше убраться!
Коммандос начали с беспокойством оглядываться. Ляхич
успокаивающе похлопал Джозефа по плечу, бросил солдатам с ленцой:
Не обращайте на парня внимания. Перед высадкой он начитался
русских авторов. Чтобы, значит, лучше понять русских! Ну не идиот ли?
Ковалеф с улыбкой посмотрел на юного лейтенанта.
Сынок, сказал он отечески, мы никого не должны понимать,
ясно? Это весь мир должен понимать нас! Америка превыше всего. Америка должна
править миром. Мы даже не учим иностранные языки, ибо весь мир должен изучить
наш язык, взять наш образ жизни! Понял?
Джозеф вытянулся:
Так точно!
Генерал испытующе всмотрелся в его юное, покрытое краской
стыда лицо. Похоже, мальчишка в самом деле горд своей страной настолько, что
уже забыл о страхе, который и у него, генерала, заползает под кожу, запускает
острые коготки во внутренности.
Мне передали, сказал он уже спокойнее, что ни одной воинской
части поблизости нет... А какие-либо войска быстрого реагирования не
перебросить так уж незамеченными...
