Солдаты Зла не терпят неудобств, объяснил Ас-Зайдин с
презрительной усмешкой. У них на каждого должно быть не меньше двенадцати
метров пространства...
Дмитрий кивнул:
Верно. Но это если ночевать, жить. А если они всего на пару
часов? Только встретить нас?
Глаза Ас-Зайдина округлились.
Ты всё-таки считаешь, что кто-то нас предал?
Я не верю в случайности, напомнил Дмитрий.
Они сползли обратно в полной темноте. Боевики сидели на
корточках, прислонившись к машине. Автоматы в руках, уже готовые к бою. Огня не
зажигали, хотя барханы от станции закрывают надёжно, но со спутника могут
засечь, послать на станцию сигнал-предупреждение о странных соседях... Дмитрий
хотел привычно сесть на землю, вовремя напомнил себе, что Восток дело иное. Как
ни манит присесть на горячий песочек, а низзя. Днем задницу спалишь, а ночью
простудишь. Потому на Востоке так часто сидят на корточках, а для молитв
используют особые коврики. Особые тем, что толстые.
Ал-Мас смотрел на небо, что-то высчитывал, губы шевелились.
Ас-Зайдин нервно ёжился, настораживался при любом шорохе. А здесь даже
муравьи-бегунки шелестят песком.
Дмитрий поинтересовался:
Со штатовскими коммандос ещё не сталкивался?
Нет, ответил Ас-Зайдин честно. Мы по большей части умельцы
по войнам друг с другом. А с янки... Мороз по коже... Столько о них наслышан!
Плюнь, посоветовал Дмитрий. Пропаганда. Это они сами так о
себе... А другие все над ними смеются. Они сильны только крылатыми ракетами, а
вот когда глаза в глаза, лицом к лицу кишка тонка. Трусливая нация! И шкуры
больно бережёт. Ты знаешь, какой у них самый популярный телесериал сейчас?
Ас-Зайдин покачал головой:
Я имперские фильмы не смотрю. Брезгаю.
Я смотрю, ответил Дмитрий. Так вот, в той проклятой Стране
Зла я еще ни разу не встретил фильма, где американцы спасали бы честь, любовь,
достоинство, так что ты понимаешь, что в том здании за люди. Они приехали сюда
вооружённые до зубов, сидят и дрожат, как мыши, молятся своему богу, чтобы
дождаться утра живыми, а потом их сменят, они вернутся героями из этих страшных
песков, больше не увидят этих страшных людей... нас с тобой!.. получат медали и
повышения в чинах...
Ас-Зайдин сказал нерешительно:
Нам показывали в лагере учебный фильм... Там эти, коммандос,
проходят ещё и высшие школы этого... как его... восточных единоборств...
Сунь-хуньства, подсказал Дмитрий.
Что-то похоже, согласился Ас-Зайдин неуверенно. По шесть лет
учат. А до этого проходят подготовку в особых элитных школах, где занимаются по
двенадцать часов в сутки! Могут разбивать кирпичи не только рукой, но даже
пальцем...
Дмитрий восхитился:
Здорово. Иван-бек, а ты владеешь этим сунь-хуньством?
Слышно было, как Иван улыбнулся в темноте:
Увы, Аллах миловал.
А своим пулемётом?
В тиши слышен был легкий скрип, незримая ладонь Иван-бека
погладила воронёный ствол пулемета.
Лучше сказали бы те, в кого он стрелял... но уже не скажут.
Не скажут?
Да. И в карты уже играть не сядут.
Дмитрий спросил:
А сколько тебе понадобилось, чтобы овладеть?
Два урока.
Дмитрий кивнул в сторону красных огоньков:
Мы с Ал-Масом зайдём с той стороны. Сверим часы: сейчас
половина второго. Через двадцать минут начинай продвижение к воротам. Как
только поднимется тревога, действуй. Пленные нам ни к чему, так что руки у тебя
свободны. И посмотрим, что эти сунь-хуньцы против пулемёта, у которого в рожке
достаточно пуль, а скорострельность... тоже достаточная!
Слышно было, как боевики зашевелились, песок едва слышно
заскрипел. Дмитрий подхватил снайперскую винтовку, рядом пахнуло теплом от
Ал-Маса. Дмитрий уже отличал каждого по запаху, а если учесть, что Ал-Мас
плотно поужинал...
Песок шелестел, ноги погружались до голени, бархан
сопротивлялся, не пускал на вершину. Наконец Дмитрий упал на брюхо, последние
метры прополз на брюхе.
Непривычно тяжёлая винтовка высунула длинное рыло и
нацелилась в тёмное небо. Вместо мушки на ней сидело нечто нелепое, вроде
старинного радиопередатчика. Провод тянулся к палмтопу, на тёмном экране
носились, как в бреду сумасшедшего математика, километровые ряды цифр.
Рядом послышалось движение. Ал-Мас тихохонько подполз,
чёрные как ночь глаза с великим уважением следили за цифрами. Он был наслышан,
что иной русский слесарь, не найдя денег на похмелку, может на скорую руку
смастерить прибор, который не в состоянии разработать оборонные институты
Империи Зла, и тут же продаст его за бутылку водки.
Винтовка русского друга была соединена с прибором, сделанным
одним из таких умельцев, простым слесарем, которого поймали на изготовлении
уникальных инструментов для бандитов. Теперь он сидит в закрытом КБ, работает
на оборонку...
На экранчике цифры замерли, только последние в ряду
постоянно сменялись, хотя винтовка лежала на песке недвижимо. Ал-Мас
уважительно прошептал:
Она смотрит на звёзды...
А они, заразы, не стоят на месте, шепнул в ответ Дмитрий.
Чёртова астрономия, тоже сошла с ума... Показывай, а то буду шарить до утра.
Палец Ал-Маса уперся в границу между звёздным небом и
залитым лунным светом песком. Дмитрию показалось, что послышался скрип, а на
небосводе осталась царапина.
Слева от башни... Нет, возьми ещё на два градуса левее...
Выше, выше, сам понимаешь, что с высоты охват больше...
Тепловые локаторы юсовской станции за три мили засекали
любое теплокровное существо, будь это человек или джейран. За две мили уже
выдавали изображение на экран. Если масса в самом деле была близка к массе
человека, то никогда не спящие и не играющие в кости автоматы поднимали
тревогу.
Дмитрий помнил, что уже дважды группы бедуинов пытались
приблизиться к станции без разрешения. Оба раза по ним открывали огонь. Оба
раза оказывалось, что это просто гуляки или путешественники, безоружные.
Местные власти приносили извинения, а юсовцы лишь больше утверждались в своей
безопасности.
Конечно, индикаторы, настроенные только на тепло, это
архаика. Уже давно существуют комбинезоны, которые отсекают тепло. Детекторы
массы обманывает модернизированная модель комбинезона. Есть ещё датчики,
реагирующие на движение, но, как говорится, на всякий газ есть свой
противогаз...
Он просто чувствовал, что на этой станции пока не установили
очень сложных датчиков. Здесь вообще никогда не было крайних течений ислама, а
к Западу традиционно относились терпимо, без вражды. Потому их и смяли в первую
очередь.
