Тоха открыл дверцу перед Игнатом и сказал:
– Нас пятеро. Пашка и Славик не отозвались.
Игнат устроился на заднем сиденье, пожал руку двоим телохранам и наконец почувствовал себя в безопасности. Теперь он – хозяин положения, и пусть только попробует какая-нибудь гнида его нагнуть.
Как человек хорошего достатка, имеющий связи в полиции, он имел право, включив сигнальные маячки, гнать по скоростному ряду. Вылетели сначала на Кутузовский, миновали триумфальную арку, рванули по Минскому шоссе и вскоре были возле Одинцово. Скандальные «замороженные» свечки находились на северо-западе городка. Акулы бизнеса не пустили на рынок нового застройщика. Чтобы сдать дома в эксплуатацию, у него запросили такие деньги, что он умыл руки. Жильцы скинулись, пробурили скважину, поставили бензогенератор, и живут уже третий год.
Хрущевки, окруженные пафосными новостройками, напоминали гетто. «Хаммер» свернул в ближайший двор, проехался кругом, едва не оцарапав бюджетный «ниссан». Подвалов было в изобилии, но офиса металлопластиковых окон не наблюдалось.
Во втором дворе – то же самое.
А вот в третьем, прямо на въезде, красовалась надпись: «Металлопластиковые окна из Европы».
– Здесь, – скомандовал Артюхов и подался вперед, впившись взглядом в металлическую, выкрашенную в серый дверь подвала.
Вышел Тоха, звякнул отмычками, нанизанными на кольцо:
– Знал, что они понадобятся. Вскрывать?
Заднее сиденье покинули типичный бычок Ваня и Даниил, мужчина в летах, смуглый, седовласый, поджарый. Богдан и Саня остались сидеть сзади.
Артюхов вылез из салона, потянулся и сказал:
– Попробуй.
Тоха согнулся возле двери, чертыхаясь, начал подбирать нужную отмычку, и тут взревела сигнализация. Тоха отшатнулся и обернулся к Игнату, покачивающемуся с пятки на носок:
– Дальше вскрывать или чего зря париться? Охранников с ментами дождемся?
– Нет-нет, продолжай, вдруг у тебя быстрее получится. Менты, я слышал, в запаре.
Но он ошибся: ментовский «бобик», воя сиреной, прибыл через пять минут. Группа захвата, пятеро в брониках, высыпали из салона и остолбенели, пораженные наглостью преступников. Артюхов поднял руку с удостоверением, выданным Рукастым, и зашагал к ментам. Те на всякий случай взяли его на прицел.
Сунув удостоверение под нос молодому лейтенанту, он проговорил:
– Я внештатный сотрудник. Не верите, позвоните Долгорукому, вот его телефон. Он подтвердит. К тому же в этом помещении украденное у меня оборудование, и тому есть доказательства.
Лейтенант отошел и затараторил в рацию, прикрывая рот рукой. Артюхов обратился к мелкому, свирепому на вид сержанту:
– Там, в подвале, – мой друг. Арендаторы помещения задержаны, а мне очень нужно освободить этого человека.
– Следовало сразу обратиться к нам, а не предпринимать противоправные действия, – проговорил сержант и прицелился Артюхову в голову.
– Колян, отставить, – скомандовал лейтенант. – Оружие убери и дверь открой. Он правду говорит.
Сержант скривил недовольную рожу, но подчинился. Артюхов спросил у лейтенанта:
– А что стряслось в Наро-Фоминске? Слышал краем уха…
– Вспышка какой-то болезни, не знаю точно. Часть области оцеплена. Нас, слава богу, на месте оставили. А так, дааа… Сплошные запары.
Сигнализация смолкла. Сержант отпер дверь и крикнул:
– Путь свободен.
Артюхов прищурился, глядя вперед:
– Лейтенант, сопроводите нас, пожалуйста. Внутри могут быть трупы.
Мент протянул ему ключи от подвала и кивнул.
Тоха шел первым, прицеливаясь в темноту дверного проема, за ним – двое ментов из группы захвата и только потом – Артюхов. Странно, но он нервничал из-за Маузера, будто тот был его близким родственником.
Тоха нащупал выключатель, и из помещения полился голубоватый свет. Артюхов пригнулся и переступил порог. Здесь пахло резиной, новой мебелью и медикаментами. В прихожей на вешалке висел одинокий белый халат, на полу, прямо на домашних тапках с помпонами, распластались бахилы.
Ясно, что здесь никого не было, но Тоха для порядка прижался к стене, подергал дверь – заперта, и воззрился на лейтенанта, который замыкал шествие. Артюхов вынул связку ключей из кармана и открыл обычную офисную дверь.
Тоха прошмыгнул внутрь, включил свет и присвистнул. Игнат ступил в длинный, плохо освещенный коридор, зашагал вдоль одинаковых металлических дверей. Стены были облицованы мраморной крошкой, пол вымощен белой плиткой. В коридоре пахло нагретым пластиком, как от нового компьютера.
В самом конце коридора из-за приоткрытой двери лился свет. Артюхов зашагал туда; удивительно, но кровь пульсировала в висках, а ладони вспотели. Отказываясь признаваться, что волнуется за чужого человека, он убеждал себя, что это от усталости.
Тоха оттеснил его, держа пистолет наготове, заглянул внутрь, готовый в любой момент отпрянуть. Засунул голову в проем, осмотрелся и поманил позади идущих.
По полу змеились кабели. Словно в магазине компьютерной техники, вдоль дальней стены сиял включенными экранами ряд ноутбуков. Выглядело все так, будто хозяева только что ушли и рассчитывали в скором времени вернуться.
На больничном столе в середине кабинета лежал мужчина, рядом был пустой штатив с капельницей. Маузер, точно: патлы черные длинные, аж со стола свешиваются, рожа татуированная, свирепая.
– Маузер, хватит притворяться! – крикнул Артюхов.
Глава 3
Призрак надежды
Маузер
Трупы закончили закапывать, когда начало смеркаться. Усталые потные сталкеры получили сухпаек и расползлись по своим комнатам.
Жили в комнатушке, напоминающей тюремную камеру: двухъярусные кровати, две тумбочки, подобие шкафа; Маузер и Игарт по праву избранных занимали нижние полки, Януш спал на верхней над Игартом.
«А что, – подумал Маузер. – По меркам Зоны роскошное жилье: и душ тебе, и отопление электрическое, и туалет, и все это – в помещении, не надо зимой в деревенский нужник бежать, задницу морозить. Жить можно. Через тысячелетие, глядишь, и сюда дойдет цивилизация».
Самых преданных и адекватных сталкеров группами по четыре человека разослали по всей Зоне вести переговоры, пообещав оружие и патроны. Не стоило скупиться, в этой борьбе человеческий ресурс решал все. Итого защитников крепости стало меньше на сорок человек.
Януш на верхней полке маялся воспоминаниями и ворочался, Игарт тихо сопел во сне, Маузер лег, уставился на верхнюю койку и попытался выстроить план действий, но мешали мысли о доме и Ольге. Он заставил себя сосредоточиться.
