– А бензин куда набирать? – спросил, прервав мысли Изотова, Сергей Тимофеев, инженер, который спроектировал лестницу. Его назначили старшим группы по сбору бензина.
– Меня больше интересует не куда, почти в каждой машине есть канистра, а как? – задумчиво произнес Максим. – Я как-то смутно себе представляю, как в ОЗК и в противогазе слить бензин из бака автомобиля. Под машину не подлезть, шлангом не откачать.
– Да, проблема. Ты теперь наш местный бензиновый магнат, на месте тебе и думать. Хотя… – почесав затылок, сказал Виктор. – Значит, так, ваша группа берет монтировку, чтоб багажник вскрыть, затем топорик, чтобы бак прорубить, и надо какой-то поддон, а лучше два, куда бензин сливать. Других идей нет. Вторая группа берет лом и кувалду, вдруг какой завал надо разобрать. Каждой группе даю по счетчику Гейгера. Все, ложимся спать. Завтра в девять ноль-ноль выход. Чтоб все выспались!
* * *
Место для проживания врачу выделили возле лазарета. Как-нибудь потом он решил оборудовать там что-то вроде комнаты, но пока довольствовался медицинской кушеткой. По сравнению с другими это было царское ложе. Остальные выжившие спали на чем и как придется. Заснуть сразу Изотову так и не удалось. Добравшись до кушетки, Максим решил произвести ревизию своих вещей. Черная брезентовая сумка на молнии, две шариковые ручки, перочинный нож с двумя лезвиями, кошелек, расческа, паспорт, детская одежда. Не густо. Нож он положил в карман джинсов. Одежда Максима – пригодится ли она ему еще? Где же вы?! Водолазка еще хранила запах сына. В сердцах врач бросил ее в сумку, слишком большую боль это все ему сейчас приносило, а сумку кинул под кушетку. В расстроенных чувствах он улегся, и почти сразу пришел Сашка Латышев – тот молоденький солдат, которого приставили помогать врачу. Постепенно он к Изотову так и «прилип», ходил за ним «хвостиком», выполняя те нехитрые задания, которые тот ему давал. В планируемом выходе на поверхность он также напросился в группу Изотова.
– Док, спишь?
«Вот, уже и кличка появилась, привяжется еще», – подумал врач, поворачиваясь к нему с явно недовольным видом.
– Ну что тебе, Саш, не спится? Иди, ложись спать, завтра день тяжелый. Выспаться надо.
– Ага, я сейчас. Я только спросить, – зачастил он.
– Поспать сегодня не придется, – Максим уселся на кушетке и вопросительно посмотрел на парня. Несмотря на форму, солдатом его назвать язык не поворачивался.
– Мне это, я насчет завтра, – от усердия и волнения он даже вспотел.
– Так, Саша, давай быстрее мысль оформи, не тупи, выспаться надо и тебе, и мне.
– Да-да… Я насчет радиации… В общем, боюсь я, – Александр смущенно опустил глаза.
– А, вон ты про что? На этот счет не беспокойся. Прежде чем выйти, мы фон радиационный измерим. Определим время, сколько можно находиться на поверхности, чтобы безопасно для всех. И потом, я таблеточек всем перед выходом дам. Радиопротекторы – они защищают от радиации и ускоряют выведение ее из организма. Чего-чего, а этих таблеток у нас, как грязи. Вот других маловато. К тому же, ты у нас брюнет.
– И что? Это-то здесь при чем? – недоуменно залупал он глазами.
– А то, что брюнеты и вообще люди с повышенным содержанием меланина, пигмент такой в коже, легче переносят радиацию, чем блондины. Так что не беспокойся. Все будет хорошо, – успокоенный Александр улыбнулся и побрел в свой угол. Прямо на бетонном полу лежал жесткий матрас, служивший ему ложем.
– Все будет хорошо, – подумал Изотов, глядя на укладывающегося парня. К сожалению, сам он в этом не был полностью уверен. – Что мы увидим там на поверхности? Найдем ли кого? Спаслись ли мои? – С этими тяжелыми мыслями врач и заснул.
Глава 8
Соседи
Утро. Хотя какое утро под землей. Все так же тускло горели лампы. Все те же бетонные стены, покрашенные светло-зеленой краской. Говорят, что зеленый цвет успокаивает, что-то по первому дню не похоже. О том, что народ просыпается, говорил деловитый гомон из основного зала. Максим встал и умылся холодной водой. Оделся в заранее приготовленный комбинезон из плотной джинсовой ткани с логотипом завода. Подача воды из скважины велась по мере надобности в большой резервуар в технической зоне убежища. Как объяснил сержант, который ведал всем этим хозяйством, скважина была пробурена до артезианских слоев (примерно сто пятьдесят метров глубины) еще до начала строительства убежища, и сам бункер строился уже вокруг нее. Это дало защитному сооружению постоянный источник чистой воды. На всякий случай кроме электронасоса была предусмотрена возможность накачать воду и вручную.
Перекусив банкой тушенки и чаем, Максим направился в сторону когда-то запасного, а ныне основного, собственно, и единственного выхода. Группа потихоньку собиралась. Выдав всем по две таблетки радиопротектора, врач настоял, чтобы все проглотили, хотя особо никто не упирался. Перед выходом стоял Виктор в защитном костюме, подобного которому Изотов никогда не видел: ярко-оранжевого цвета, с индивидуальной системой дыхания и желтым баллоном с дыхательной смесью на левом бедре. Противогазная маска висела на шее, а в руках он держал счетчик Гейгера.
– Ничего себе прикидик! Это что за костюмчик? – произнес Максим, осматривая защиту.
– Это, брат, – сказал лейтенант, глотая врученные таблетки, – достижение защитной технологии нашего вероятного, а может, уже и реального противника. Дает защиту второго класса от радиации, химических и бактериологических веществ. Он у нас один такой. Я в нем наверх выйду, фон измерю и назад. А вам вон ОЗК, и «эльки» лежат, и противогазы.
Врач выбрал себе «эльку» и противогаз по размеру и начал натягивать на себя прорезиненные неудобные штаны. Сердце бешено стучало. Сказать, что он не боялся? Скорее, это похоже на прыжок с парашютом в первый раз. Страх и возбуждение накатывали волнами вместе с выбросом адреналина. После катастрофы прошло десять дней. Столько вопросов вертелось на языке. Какой там уровень радиации? Есть ли живые? Большие ли разрушения?
Одевшись и проверив работоспособность противогазов, отряд вышел на лестницу. На полу лежали герметично запакованные тела трех умерших. Это было еще одной целью выхода. Надо похоронить по-человечески. Виктор поднялся к внешней гермодвери. Раздался скрип отпираемого гермозатвора. Створка тяжело приоткрылась, выпуская его наружу, а в просвет ворвались клубы пыли и ветер. Они быстро прикрыли дверь, не замыкая ее. Лейтенанта не было минуты две-три, и эти томительные минуты ожидания показались вечностью. Наконец послышались глухие удары. Впустив его, люди сгрудились вокруг, насколько позволяла площадка перед дверью. Голос, несмотря на переговорное устройство, был сильно заглушен.
– Значит, так. Видимость метров десять. Сильный ветер и пыль. Радиационный фон где-то около двухсот микрорентген в час. Значит, на поверхности можно находиться не более сорока пяти минут. В лучшем случае полчаса. Вы получите небольшую дозу. Таблетки, что доктор прописал, все проглотили? Все взяли индивидуальные дозиметры?
