Тишину, установившуюся в машине, нарушило покашливание. Бойцы, сидящие в кунге, пытались выглянуть в лобовое стекло, чтобы рассмотреть, что там творится за пределами автомобиля. Еремин, чертыхаясь, выудил пулеметную гильзу из-за шиворота и кинул ее на усыпанный такими же цилиндриками пол.
– Отлетался, – он похлопал водителя по плечу. – Ну, че стоим, кого ждем? Вперед!
«Урал» растолкал последние машины и вырвался на простор. Дорога шла под уклон. Слева и справа возвышались над головой склоны, густо покрытые растительностью, полностью скрывая небо. Было полное ощущение, что со всех сторон на них смотрели злые голодные глаза. Но после демонстрации силы на двух глухо рычащих «зверей», появившихся в их владениях, напасть никто больше не решался. Извилистая улица полого спускалась вниз к долине Днепра и была на удивление свободной, но в самом низу караван вновь уткнулся в глухую пробку. В этом месте бессильна была даже мощь «Урала». Машины, сваленные в полном хаосе, переплетались в замысловатые фигуры и представляли собой настоящую баррикаду.
– Максимыч, теперь твой выход. Бери своего помощника и вперед… мне нужен проезд, – сказал капитан сталкеру, после чего развернулся назад. – Пять человек в охранение по периметру.
Сзади лязгнули запоры кунга, и бойцы, натянув маски противогазов, попрыгали на растрескавшийся и местами покрытый мхом асфальт. Максим тоже не заставил себя долго ждать – выбравшись наружу, он оглянулся назад. «Газик» стоял в десятке метров за «Уралом». От него к соскочившему с подножки Еремину уже бежал трусцой Васильев. Охрана резво распределилась по периметру, взяв свои сектора под наблюдение.
Молодой выглянул из-за высокого борта «шишиги» и, заметив, что Максимыч призывно ему машет рукой, проворно спрыгнул вниз. Поправив перекосившуюся амуницию, подбежал к сталкеру.
– Наша работа, пошли.
Не торопясь сталкеры подошли к свалке автомобилей. Изотов осмотрел преграду. Машины перекрыли путь надежно… С первого взгляда, никакого прохода, а тем более места для того, чтобы проехали два автомобиля, не было. Такое ощущение, что их специально тут навалили, создав преграду, чтобы никто не смог подобраться ближе к очистительным станциям. Пройдя вдоль баррикады, сталкеры обнаружили, что правый ее край упирается в хлипкий одноэтажный дом.
– Смотри, если эту стену дернуть, то дом сложится, и прямо по его стенам можно объехать преграду, – Максим указал на торчащую балку. – Вот сюда лебедку зацепим и дернем.
Они поспешили вернуться к командирам.
– Правильно, уже очень близко, километра два до цели.
– Вот и я говорю, ты рацию оставь только на прием, а я свою отключу совсем, если что-то надо – шли вестового, – увидев, что сталкеры возвращаются, Еремин прервал разговор с Васильевым. – Ну, что там?
– Есть объезд, только надо будет поработать немного. Дернуть лебедкой.
«Урал» подкатил к наполовину разрушившемуся домику. Максим сам вытянул трос лебедки, укрепленной на переднем бампере, и, подбежав к стене, обмотал его вокруг торчащей балки.
– Давай! – он махнул шоферу рукой.
Двигатель заурчал, лебедка закрутилась, натянув трос. Стена упиралась еще несколько секунд, но двигатель грузовика взревел, послышался треск, и кирпичи одним единым блоком рухнули вниз; остальные стены рассыпались в кирпичное крошево. Дом превратился в бесформенную кучу мусора с торчащими из нее, словно противотанковые ежи, бревнами.
– Класс! – удовлетворенно пробормотал в маску Васильев. – Вот теперь бревна подчистим, и можно ехать.
Подчищали бревна почти час. Некоторые, особо упертые, смогли вытащить только лебедкой. Но в конечном итоге кучу общими усилиями расчистили, и машины, неуклюже переваливаясь на высоких мостах, перебрались на другую сторону. Бойцы загрузились обратно в кузова, двигатели взревели – караван выбрался на улицу Соболева.
Наверное, это дежа вю. Пока машины огибали Рачевское кольцо, он не мог оторвать взгляд от мрачной крепостной башни высоко на холме. «Веселуха». Днем, несмотря на плохую погоду, она была еще более величественной и загадочной, а тяжелые свинцовые облака, казалось цепляющиеся за ее зубцы, нагнетали тревогу. Навеяно это чувство видом «Веселухи» или то был мандраж перед боем – сталкер не мог определить. Да и какая разница? На сердце было тяжело, а в причинах Максимыч копаться не хотел. Сейчас разбередит этот эмоциональный ком – и какой из него после этого боец? Подскакивая на выбоинах и ухабах, грузовики въехали в узкую улицу, оставляя башню где-то слева над головой, но несмотря на то, что ее уже не было видно, она все равно ощущалась в голове парня каким-то тяжелым грузом. Давила и манила одновременно. Странное ощущение.
Недалеко от улицы из-за невысоких зелено-фиолетовых шаров густых ракит выглядывало длинное приземистое здание без окон и с плоской крышей. Максимыч ткнул пальцем в «лобовуху» и, повернувшись к Еремину, сказал:
– Вот тут мы с Санычем вылезли.
Капитан кивнул и снова уставился на дорогу. Из-за поворота прямо возле проезжей части показалась еще одна крепостная башня. Она стояла особняком, была меньше и заметно темнее, чем все остальные, – кирпич, из которого она была сложена, выглядел не рыжим, а почему-то темно-красным. Такое ощущение, что эта башня не являлась частью всей крепостной стены, а принадлежала какому-то другому сооружению.
Как только Еремин понял, что перед ним, он сразу хлопнул водителя по плечу:
– Все, паркуйся. Ближе подъезжать нельзя. – И дождавшись, пока машина остановится, продолжил: – Вон там за башней начинается очистительная станция. Ждите здесь, – он оглянулся на бойца с пулеметом: – Смотрите в оба! Как услышите взрывы – сразу к нам.
– Есть! – коротко ответил водитель.
Капитан кивнул и, оглянувшись на отряд, приказал:
– Выгружаемся.
Водитель остановил машину возле развалин, на единственной уцелевшей стене которых чудом сохранилась мраморная табличка, гласившая, что этот жилой дом является памятником какого-то там века. Максимыч подумал с грустью: «Вот ведь… Дома уже нет, а памятник ему стоит, как и всему человечеству. Все, что натворили люди, все это олицетворялось в этой стене с табличкой. Жилой дом – то есть здесь жили люди». Ему почему-то представилась Земля, лениво крутящаяся в космосе… пустая и мертвая, и к ее круглому боку гвоздем прибита мраморная табличка: «Здесь жили люди». Грустная картинка почему-то развеселила его. Он представил вытянутые глазастые морды зеленых человечков, читающих эту надпись, и даже хихикнул в маске.
Бойцы выстроились перед машинами. Два отряда. Ящики со взрывчаткой и снаряжением выгружены, оружие готово к бою. Решающему бою.
Глава 27
Великий дух старого мира
Что ни говори, а дело они свое знали. Максимыч только диву давался слаженности «двоек» отряда Васильева. Предоставленный сам себе и вынужденный идти в арьергарде рядом с лейтенантом, он отмечал, что грубых ошибок на поверхности военные не делали, а что касается действий в группе, то тут всем сталкерам вместе взятым до них было ой как далеко. Слаженный боевой механизм, все детали которого понимали друг друга с одного жеста или взгляда. «Двойки» разошлись веером, охватывая Красную башню дугой, медленно, но неотвратимо приближаясь к скрюченным и перекошенным воротам, фиксируя и беря на мушку каждый блик, каждую тень.
