– Это цена моего платья, колец и сережек. А я сама?
Олег посмотрел на нее с сомнением.
– А что, Барвинок, и ты чего-то стоишь?
Мужчина смотрел то на него, то на Барвинок, решительно
махнул рукой.
– Знаешь, забирай ее платье, кольца и вообще все, что
на ней!.. Я беру ее и без них.
– Бесплатно? – спросил Олег.
– Ну да! Она же ничего не стоит?
– Вообще-то да, – сказал Олег нерешительно, –
я вот думаю только, доплатить тебе, что забираешь ее от меня, или нет?..
Мужик расхохотался.
– Вот это по-нашему! Сперва мы все готовы за них жизни
отдать, а потом не знаем, как избавиться. Тебя зовут Барвинок, красавица?
Пойдем, я уже горю от одного твоего присутствия, как сухая солома в лесном
пожаре.
Барвинок посмотрела на Олега, тот лениво отхлебывал вино,
ответила чарующе:
– Пойдем. Пусть думает, что это он от меня избавляется!
Мужик захохотал, она грациозно поднялась, пустив неспешную
волну от шеи вниз по всему телу так, что сгорающий от ее присутствия шумно
сглотнул, хотел схватить ее за руку, но она убрала обе за спину.
– Иди, – сказала она, – я пойду за тобой.
Он подмигнул Олегу, тот оставался безучастным, и быстро
пошел через зал, но все время нервозно оглядывался. Барвинок следовала за ним
как тень, не обращая внимания на руки гуляк, пытавшиеся ее остановить.
Поднимаясь по лестнице, торговец оглянулся и бросил на Олега
победный взгляд, Барвинок едва не уткнулась ему в спину. Через мгновение они
исчезли наверху.
Олег допил так же неспешно, усталость уже выветрилась из
могучего тела, а когда поднялся из-за стола, привыкшие к нагрузке мышцы
требовали действий.
Глава 16
Утреннее солнце успело из-за горизонта кольнуть вдогонку
лучами в спину, когда он вернулся к постоялому двору. По свежему воздуху
сильнее запахи, его спутница в своем изумлении права, здесь на драгоценнейшем
для Севера продукте жарят даже самую дешевую рыбу, а остатки небрежно
выплескивают прямо из окон.
Он вошел в запыленных сапогах и надорванной на спине острыми
когтями волчовке. Колчан пуст, на посохе следы острых зубов, но сам он для всех
все такой же собранный и сумрачный, словно ни на миг не перестает решать
какую-то сложную и неприятную задачу.
За столами почти пусто, только за дальним сгорбилась хрупкая
фигура в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном. Половицы скрипнули под
его могучим телом, посетитель резко повернулся. На Олега взглянули дивно синие
глаза, усталые и рассерженные.
– Ты где шлялся? – спросила она. – По бабам?
– Ты сразу пошла в теплую постель, – заметил
он, – а мне вот пришлось куда-то тащиться…
Он опустился за стол, хозяин выглянул в окошко, Олег знаком
показал, что еды и питья побольше.
– Ты ж не возражал! – сказала она обвиняюще.
– С какой стати? – удивился он.
– Как это с какой?
– Ты свободная женщина, – пояснил он.
Она сжала губы, как этот идиот не понимает, что женщины
вовсе не хотят быть свободными, мало ли что говорят вслух, все как раз
наоборот, все жаждут быть несвободными от мужчины, которого выберут…
– Да, я свободная!.. – сказала она резко. – И
поступаю, как хочу.
– Ну вот, а чего кричишь?
– Я не кричу, – прошипела она, понижая
голос. – Я дала тебе свободу на ночь, о которой ты не заикнулся, но я
видела, что тебе необходимо побегать где-то, как всякому кобелю. А я, кстати,
добыла очень точную карту этих земель… Хоть и не знаю, нужна ли.
Он молча смотрел, как она вытащила из-под полы плаща
трубочку пергамента. Придерживая край, он развернул, покачал головой. Все очень
подробно и со знанием дела. Такая карта в самом деле как облегчит работу
искателю кладов, так и поможет выбраться простому страннику из такого места.
– Молодец, – произнес он. – Постаралась…
Она быстро зыркнула на него, на щеках почему-то проступил
румянец.
– Ничего я не старалась!
– Но…
– Он заснул, – прервала она, – как только мы
вошли в его комнату. Лег и сразу захрапел!.. И сейчас еще спит.
Он посмотрел на нее с интересом.
– И долго будет спать? Может быть, не стоит и
завтракать?
– Почему вдруг?
– Ну, надо убегать побыстрее…
Она сказала победно:
– Он будет спать и весь день!.. Кто бы ни заглянул к
нему, увидит, что спит крепко, храпит, как конь, и улыбается, как дурак.
– Счастливый сон, – пробормотал он. –
Молодец, умеешь. Хоть это и нечестно. С нашей, мужской точки зрения, у вас
нормы другие, знаю, нечеловеческие. Ну что ж, попробуй вот это крылышко
куропатки. Смотри, как умело зажарено в сухариках.
Она огрызнулась:
– Я эти крылышки уже четыре часа ем. Это ты
проголодался…
– Это верно, – согласился он.
Она посмотрела, как он пожирает мясо, быстро, но без спешки,
сказала ядовито:
– Всех женщин здесь обошел?
– Обошел, – согласился он честно. Сглотнул большой
кус мяса и, не глядя в ее напрягшееся лицо, пояснил: – Стороной. Нужно было
кое-что важнее, а на всех могло не хватить времени.
Она проворчала, скрывая непонятное ликование:
– Только потому?
– Конечно, – ответил он серьезно.
Она поджала губы, но лицо оставалось сияющим, хотя
продолжала недовольно хмуриться и посматривать в недоумении. Он то ли не
поверил, что не побывала в постели торговца, то ли ему все равно, а ей очень не
хочется, чтобы ему было все равно. Наоборот, чтобы ему было очень не все равно,
но этот гад даже не покажет виду, если ему даже не все равно, мужчины либо
бесчувственные, либо страшатся показаться чувствительными, это на них как бы
пятно позорной женственности, как будто каждая женщина – чума ходячая.
Он быстро выпил вино, зеленые глаза стали очень серьезными.
– Ну что ж, – произнес он со странной
интонацией, – раз у тебя есть карта, то я должен напрашиваться к тебе в
попутчики?
Она милостиво кивнула.
– Да. Напрашивайся!
По его твердым, как дерево, губам скользнула и растворилась
легкая, как дымок от костра, улыбка.
– Ты возьмешь меня с собой, женщина?.. Или ты так
устала за бессонную ночь, что пускаться в путь не готова?
Она сказала быстро:
– Я же сказала, в постели торговца я не была!
