Она насторожилась:
– Что ты имеешь в виду? И на что намекиваешь,
бесстыдник?
Он отмахнулся:
– Не шуми так.
– Что ты задумал? – потребовала она. – Куда
мы идем? Куда ты меня тащишь?
– Да вот тащу, – пробормотал он, – а ты все
пищишь и упираешься… Надо посмотреть, зачем все так. Нехорошо это. Так, мне
кажется, не совсем хорошо…
Он обогнул дом, дальше пошли темными задворками, оставив
село с его великолепной улицей в сторонке. Под ноги полезли неудобные камни,
жуткие коряги, ямы, пни, а высокая колючая трава сразу искусала ей ноги.
Луна выглянула на мгновение и снова погрузилась в тучу
настолько плотную, что не осталось даже светлого пятнышка. Волхв шел уверенно,
хотя постоянно вертел головой, прислушивался, даже нюхал воздух, как голодный
волк.
– И куда мы идем? – спросила она
раздраженно. – В то время как все нормальные люди спят…
– То нормальные, – ответил он безучастно.
– Я тоже нормальная?
Он покосился на ее стройную фигурку, в его голосе прозвучала
сдержанная насмешка:
– Ты?
– Ну и что, – возразила она, – я же не сама
иду, а ты меня тащишь! Разбудил среди ночи, и вот теперь я, вся искусанная
травой, иду и не понимаю, куда и зачем…
– Так и должно, – утешил он. – Настоящая
женщина должна идти за мужчиной, не спрашивая, куда и зачем. Ты уже почти
настоящая!
Луна опасливо высунулась из тучи и нацелилась перебежать
открытое звездное пространство до следующего укрытия. Верхушки деревьев сразу
осыпало серебром, но над миром остался легкий туман и некая непонятная печаль.
Олег внезапно остановился, прислушался. Она тоже встала как
вкопанная, мучительно пыталась поймать хоть один подозрительный звук. Волхв
несколько мгновений вертел головой, потом решительно перепрыгнул низкую
изгородь, прошел, как дикий кабан, по огороду и цветам. Она поспешила следом,
но пошла кругом по усыпанной белым песком дорожке, из-за чего пришлось бежать.
Волхв вышел на улицу, с двух сторон прикрытые плотными
ставнями окна домов, в щелочках между ними тьма. Барвинок охнула, когда Олег
подошел к одному и бесцеремонно громко постучал в ставни, сильно и
требовательно.
– Зачем?
– Надо, – ответил он.
– Что тебе нужно?
– Ничего.
– Так зачем будишь людей?
– Они не проснутся, – ответил он. Подумал и
уточнил: – Так мне почему-то кажется.
– Ты сумасшедший! – заявила она и спросила сердито:
– Можешь сказать, куда ты меня тащишь?
Он кивнул:
– Могу.
Она помолчала, но он шагал молча, еще дважды громко стучал в
ставни, но даже не останавливался дождаться отклика.
Она сказала сердито:
– Так скажи!
Судя по его лицу, он готов был ответить «могу, но не скажу»,
однако вместо этого лишь указал на отдельно стоящий дом, самый дальний, на краю
деревни.
– Видишь?
– Ну и что? Дом как дом…
– Чем отличается?
Она пожала плечами.
– Ничем. Только свет еще горит.
Он кивнул, она видела, как на лице волхва появилось
довольное выражение.
– Хорошо. Не только себя замечаешь. К хозяину этого
домика и зайдем. Не спит, так что не погонит.
Она не успела возразить, хотя и не знала, что возразить, но
поспорить надо, слишком уж уверен и безапелляционен, однако волхв быстро
поднялся на крылечко и громко постучал.
Почти сразу с той стороны донесся удивленный голос:
– Это кого там несет?
– Гости, – ответил Олег громко. – Вечером
приехали, утром поедем дальше.
– Так чего не спите?
Олег ответил так же громко и приподнято:
– Да перед дорогой хотелось бы пообщаться с человеком,
который на своих плечах несет такую гору. Даже о себе забывает…
Она ничего не поняла, однако загремел засов, лязгнули замки,
дверь распахнулась, изнутри ударил яркий, сильный свет. Олег тут же шагнул и
уже собирался закрыть за собой, но она взбежала на крыльцо и сердито отбросила
его руку, словно загораживающую дорогу ветку дерева.
В сенях чисто и светло, в комнате горят четыре больших
свечи, но свет, как показалось Барвинок, идет не от них, нет теней, даже самых
слабых. Хозяин, немолодой мужчина с худым лицом и усталыми глазами, уставился
на неожиданных гостей настороженно и в тревожном ожидании. Под глазами темные
мешки в два ряда, белки глаз покраснели от полопавшихся кровеносных жилок.
Олег сказал сочувствующе:
– Тяжело?.. Меня зовут Олег, я путешествую. А это вот
существо – лекарша.
– Лекарь, – отрезала она, – а не какая-то
лекарша!
Хозяин криво улыбнулся.
– А я – Кривой Корень, сын Ясеня, едрена вошь… Садитесь
за стол, могу принести поесть и выпить.
– Не стоит на ночь, – ответил Олег. Он опустился
на лавку у стола, локти опустил на столешницу. – Да и поужинали мы на три
дня вперед…
Барвинок села на дальний от него конец стола, подчеркивая
независимость. Кривой Корень посмотрел на нее, на Олега, улыбка исчезла, а
взгляд стал настороженным.
– Что ты сказал насчет, – проговорил он
нерешительно, – насчет тяжелой ноши?
Она тоже повернула голову и во все глаза рассматривала
Олега. Тот развел ладони, посмотрел задумчиво на них, потом на хозяина. Кривой
Корень, перекосив рожу, с наслаждением чесал макушку.
– Село слишком, – произнес волхв, – слишком…
зажиточно. И люди чересчур сытые, веселые, довольные. Огороды ухожены… у всех,
а такое ну просто немыслимо. Всегда найдется лодырь… да не один!.. что загадит
и дом, и огород, и свою часть улицы… А глядя на таких, и остальные тоже… Мол,
им можно, а мы будем за всех спину гнуть?.. Так что редкостью выглядит хороший
дом и огород, а не наоборот…
Кривой Корень слушал молча, Барвинок непонимающе переводила
взгляд с одного на другого, наконец Кривой Корень ответил очень осторожно:
– Едрена вошь, кто ж спорит! Это село получше всех
прочих в округе. А то и дальше.
– Заметно отличается, – подчеркнул Олег.
– Заметно, – согласился Кривой Корень.
– Очень заметно, – сказал Олег с некоторым
нажимом. – Сами люди так бы не сумели. Я имею в виду, без подталкивания со
стороны. Люди у нас такие…
Кривой Корень не сводил с него настороженного взгляда.
– И чё? Едрена вошь, это ты в меня тычешь пальцем? Это
я, значитца, творю всякие перемены?
