Зверь неожиданно выбросил вперед обе лапы. Олег отшатнулся,
не давая ухватить себя за горло. Конец посоха, как копье, с силой ударил
чудовище в морду. Оно отшатнулось, Олег перехватил посох и нанес сильный удар
сбоку по голове.
К ужасу Барвинок, чудовище лишь качнулось, хотя таким ударом
можно сбить и быка, горящий взгляд ни на миг не покидал человека.
Олег процедил:
– Заговоренный…
Чудовище что-то прорычало, когти на лапах удлинились. Земля
справа и слева от дома вздыбилась, словно огромные кроты выбираются на
поверхность.
Вылезли еще такие же чудовища. Барвинок дергалась, наконец
подхватила с земли сучковатую палку и отважно бросилась на помощь. Один из
монстров просто отмахнулся, не глядя, жестокий удар чуть не сломал ей плечо.
Звери с разбега набросились на Олега. Барвинок в страхе
видела, как все повалились на землю, несколько долгих мгновений она видела
только их спины, слышала довольный рев и сильные удары, что просто должны
переломать ему все кости…
…затем всех подбросило в воздух. Волхв поднялся разъяренный,
взлохмаченный. Резко и быстро ударил по разу каждого из чудовищ, быстрее других
вскочивших на ноги. Они попадали, он снова подхватил свой посох, один зверь
пригнулся и мощно прыгнул на него с неожиданной для такого тела ловкостью.
Олег встретил его быстрым и сильным ударом концом посоха в
грудь. Раздался треск, словно проломили деревянную стену дома. Барвинок
вскрикнула и прижала ладонь ко рту. Посох пробил грудь чудовища и высунулся на
две ладони из спины между лопаток. Олег тут же рванул обратно, пригнулся,
избегая удара набежавшего монстра сбоку, тот споткнулся о него и упал,
перекатившись через спину, а Олег, выдернув посох, снова бил во все стороны,
успевая замечать опасность, глаза горят даже не боевым азартом, это бы Барвинок
поняла и простила, а тем холодным блеском недовольства, с которым опрятная хозяйка
давит тараканов.
К ее ужасу, монстр с пробитой грудью постоял, качаясь, затем
широкая дыра затянулась, он бросился на Олега снова, будто ничего не случилось.
И другие, что уже должны лежать бездыханными, поднимались с земли и кидались с
тем же упорством, что и в самом начале.
Она закричала в страхе:
– Они бессмертные!..
Он ответил, с тяжелым вздохом сбрасывая с себя прыгнувшего
на спину:
– Бессмертны только идеи… Да и то не все.
– Но они неуязвимы!
– Неуязвимы, – прорычал он, – пока не
уязвишь… как следует… И бессмертны, пока живые…
Одного он с ревом поднял над головой и резко бросил на
землю, но подставил колено. Монстр ударился спиной, как о валун. Сочно
хрустнуло, Барвинок отпрянула и стояла, трепеща всем телом, а Олег уронил на
землю половинки чудовища, что еще дергаются, живут, а он тут же встретил пинком
другого, ударом наотмашь свалил третьего, пригнулся и подбросил снизу
набежавшего зверя так, что тот обрушился еще на двух подбегающих сзади и
повалил их.
Дрался Олег, как она заметила с изумлением, хладнокровно и
так точно, словно и не человек, а богомол, предельно правильно хватающий
добычу, или паук, что никогда не промахивается. Чудовища же, напротив,
толкались и мешали один другому, каждый стремился наброситься на волхва, не
обращая внимания на соратников.
Отбросив посох, он ухватил одного за ногу и начал вращать
вокруг себя, сбивая остальных. Когда осталось чистое пространство, а другие
держались за пределами круга, он сделал два шага к домику и с силой шарахнул об
угол чудовищем.
Сильный треск заставил Барвинок снова вздрогнуть. Тело зверя
разломилось на части, потекла зеленая жидкость. Голова откатилась дальше всех,
руки и ноги остались при корпусе, но тот разделился пополам в том месте, куда
пришелся удар.
– Это лучше, – прорычал Олег.
Он хватал их, вскидывал на воздух, разбрасывая остальных
телом пойманного, а его самого с силой бил об угол дома. Когда их осталось
двое, оба попятились. Олег сам резко подался вперед, ухватил одного и, взмахнув
над головой, как топором над поленом, с силой ударил о землю.
Человек с хитиновым телом развалился на части. Последний
кувыркнулся в воздухе и прыгнул головой в почву. Барвинок не успела сказать
«мама», как тот, быстро-быстро дергаясь всем телом, ушел в землю, словно в
болото.
Она со страхом посмотрела себе под ноги, впервые ощутив, что
твердь, по которой ходит, не такая уж и незыблемая.
Олег присел на корточки перед последним, у того от удара
оторвались обе руки и голова, с интересом рассматривал, а когда Барвинок робко
приблизилась, сказал задумчиво:
– Наверное, из жарких стран…
У нее зверски болело ушибленное плечо, кружилась голова и
слегка подташнивало.
– Почему? – пискнула она только для того, чтобы
дать понять, что она существует и помощи не требует.
– Хитин, – пояснил он.
– И что?
– Не дает испаряться влаге, – пояснил он. –
Такой зверюке кружки воды хватит на месяц. В пустынях, где нет колодцев, это
весьма, даже очень…
– Вижу, – сказала она раздраженно, – тебя
даже не покусали!
Он покачал головой.
– Жалеешь?
– Тебе не помешало бы!
– Зачем?
– Чтобы нос не задирал!
– Не люблю, – буркнул он, – когда кусают. А
ты чего такая злая?
– Мог бы посочувствовать, – сказала она
обвиняюще. – Мне выбили плечо, я ударилась головой, на меня плюнули… вроде
бы я порвала платье… а тебе интересно, из каких они стран?
– Знание, – сказал он значительно, – сила.
Никогда не знаешь, когда и где пригодится. Но я уже убедился, что обычно
пригождается. А платье… что платье? Ты все равно красивая. Только волосы вот…
Ты их растрепала нарочито?
Она вспыхнула от злости.
– С чего бы?
– Чтобы мне понравиться, – ответил он настолько
мирно, что прозвучало хуже любой наглости. – Растрепанные женщины…
интереснее. Что-то в них есть, есть…
Она фыркнула.
– Я знаю, что вам всем нравится в растрепанных, но ты
молчи, чурбан!.. Один убежал, ты видел?
Он пожал плечами.
– Пусть…
– Приведет других!
– Вряд ли, – обронил он.
– Почему?
– Эти не справились, – объяснил он
тяжеловесно, – так что в следующий раз пришлют нечто иное.
Она вскрикнула:
– Что?
– Я пока не провидец, – ответил он сухо. –
Пойдем. Чем скорее доберемся до главной сволочи, тем меньше перебьем слуг.
Она отшатнулась, на него смотрела в ужасе:
