– Ну вот, – прозвучал его отвратительно спокойный
голос, – и приехали. Твой город!
Она кивнула:
– Спасибо, что скрасил мне дорогу. Поедешь дальше?
Он покачал головой:
– Дальше три дня по голой степи. Переночую здесь, а с
утра и отправлюсь. Прощай!
Она повернула к нему голову. Он чувствовал ее взгляд, но
продолжал смотреть вперед, инстинктивно оттягивая неприятный момент, однако
Барвинок заехала чуть вперед, чтобы видеть его лицо, ее глаза стали
требовательными.
– Тебя оболгали, – произнесла она совсем не
щебечущим голосом, – что убиваешь из-за мести. Но все-таки ты и есть то
чудовище, которые истребляет магов.
Она говорила почти шепотом, чтобы не слышали прохожие, он
кивнул и с великой неохотой разлепил губы:
– Наверное. Если я такой один.
– Один, – подтвердила она. – Вообще-то магов
ненавидят многие, но все из зависти. Каждый хотел бы стать магом. Но вот чтобы
начать их истреблять холодно и безжалостно… Почему?
Он тяжело вздохнул, в груди словно огромная льдина, что
медленно тает и продавливается в желудок, чувство потери растет, но Барвинок
смотрит требовательно, и он проговорил с великой неохотой:
– Я же сказал, чувство справедливости… Неловко об этом
говорить, будто чем-то бахвалюсь, вот я какой замечательный, а все остальные
дураки и воры, но… что делать, меня ведет именно оно… сейчас, по крайней мере.
Потом, может быть, что-то другое завладеет мною, но сейчас, гм…
Вдали на перекрестке улиц показался высокий просторный дом,
огороженный невысоким забором, коза перепрыгнет, Барвинок покосилась по
сторонам, все заняты своими делами, да и далеко, прошипела зло:
– Какая может быть справедливость в убийстве?
– Нет справедливости, – согласился он, – но
есть необходимость.
– Убивать?
– Делать нужное, – ответил он. – Знаешь, как
делать без убийств? Скажи. Я с радостью обойдусь без них.
Она прошипела:
– Да кем ты себя считаешь?
Он снова задумался, эта манера думать над каждым ответом
дико раздражает, мыслитель нашелся, с такими мышцами умных не бывает, ответил
рассудительно:
– Да как-то все равно, кем считаю. Главное, что делаю.
– А что делаешь?
Он снова задумался, потом ответил очень серьезно:
– Истребляю колдунов.
Она добавила ядовито:
– А также волшебников, магов, чародеев…
Он равнодушно отмахнулся:
– Да какая разница? Все одинаковы.
Она произнесла с ужасом:
– Не могу себе представить, что ты и есть человек,
которого ненавидят все!
Он пожал плечами.
– Ну, уж и все…
– Все, кто о тебе слышал, – сказала она с
нажимом. – Или вообще слышал о некоем человеке, который зачем-то… или в
своем сумасшествии уничтожает не только колдунов, магов, чародеев и
волшебников, но и все источники магии!
Он покачал головой.
– До источника никому не добраться. К счастью. Я
уничтожаю только запасы! Хранилища.
– Пусть так, – согласилась она. – Кроме того,
уничтожаешь волшебные вещи. Мечи-кладенцы, скатерти-самобранки, кольца,
браслеты, доспехи, ковры-самолеты, шапки-невидимки, дудочки, молодильные
яблоки, зеркала… убиваешь жар-птиц, а по слухам, ты Сирина и Алконоста тоже
убил… чудовище!
– Птичек жалко?
– Чудовище, – повторила она с ужасом. – Ты
уничтожаешь у людей надежду на лучшую жизнь!
– Да? – переспросил он. – А я думал, даю.
– Надежду?
– Лучшую жизнь, – уточнил он. – Ладно, мы
едем или нет? Мой конь исстрадался, глядя на постоялый двор. У тебя есть в
городе где остановиться?
– Нет, – ответила она быстро.
– Тогда и тебе сюда, – рассудил он.
Глава 5
Они оставили коней у коновязи, слуги сами отведут в конюшню,
если, конечно, для хозяев найдется свободная комната, Барвинок поднялась вслед
за волхвом по ступенькам крыльца в сени, пахнет вином и мочой, а дальше в
комнате с лестницей наверх и большой дверью направо расположился за стойкой
широкий в плечах мужик с хитрой широкой мордой и веселыми разбойничьими
глазами.
Она сразу ощутила его цепкий ощупывающий взгляд, но к этому
привыкла, мужчины все так смотрят, только этот волхв упал с луны, сдержанно
улыбнулась, хозяина нужно расположить к ним с первой же минуты.
– Здравствуйте.
Он поднялся, крупный, улыбающийся, в распахнутой на груди
рубашке и с закатанными выше локтей рукавами.
– Что желаете? – поинтересовался он самым
доброжелательным голосом. – Комнату, стол, вино?
– Всё, – ответил Олег.
Хозяин посмотрел на маленькую женщину рядом с Олегом. Зубы
коротко блеснули в мимолетной улыбке.
– Еды и питья вдоволь, но комнаты заняты, сожалею.
– Все? – спросил Олег с недоверием.
Хозяин виновато развел руками:
– Кроме одной под самой крышей. Не знаю, жалеть, что
комнат нет, или гордиться…
Олег махнул рукой.
– На чердаке? Сойдет. Мы не жить сюда приехали.
– Там одна постель, – сообщил хозяин. – И
вообще… должен предупредить, в ней никто не селится.
– Почему?
Он снизил голос:
– Говорят, там появляется иногда… совсем-совсем
редко!.. нечто.
– Как это нечто?
Хозяин развел руками:
– Одни говорят, привидение, другие – оборотни. Народ не
очень верит в такие россказни, мало ли что пригрезится после хорошей выпивки! Но
селиться туда не хотят. Потому сдаю только самым отважным. И за полцены.
Барвинок бросила на Олега короткий взгляд. На что волхв
купится: захочет показаться отважным, польстится на сниженную цену или просто
не поверит в призраков?
– Сойдет, – повторил Олег.
– Правда, – добавил хозяин озабоченно, –
комната несколько холодновата. Труба идет мимо.
– Ничего, – ответил Олег, Барвинок заметила, как
он бросил взгляд в ее сторону, – мы согреться сумеем.
Хозяин даже не повел глазом в ее сторону, но Барвинок ощутила,
что этот ушлый жук все понял верно, но не позволил себе выпустить похабнейшую
улыбку на гадкую мужскую рожу, некоторые клиенты не любят вольностей, все-таки
он слуга, хоть и хозяин, только вежливо поклонился и сказал довольно:
