Она сказала язвительно:
– А если бы нашел?
– И что? – спросил он.
Она сказала независимо:
– Он мог бы пожелать, чтобы джинн сделал ему стремена!
Ему и всем на свете.
Олег покачал головой.
– Нет.
– Почему?
– Джинн, – пояснил Олег, – как и золотая
рыбка, как и все остальные волшебные вещи, могут дать только то, что уже есть
на свете. Вспомни, ни джинн, ни рыбка никогда никому не дарили того, чего не
существовало в природе. Они просто не в состоянии придумать ничего нового!..
Новое придумывает только сам человек. А придумывает только тогда, когда ему
трудно, тяжко, плохо… желательно, вообще невыносимо. Потому что, когда просто
трудно, мы еще терпим, такая у нас натура, а вот когда невыносимо… только тогда
начинаем искать выход.
Она сказала саркастически:
– Хочешь, чтобы людям было невыносимо?
Он сказал холодно:
– Люди все выносят. В том-то и беда, что выносят все,
терпят все. Но находятся такие, что не терпят. Вот они и тянут весь род
человеческий… одни – к переворотам, завоеваниям, другие – к открытиям. Причем
кто-то открывает новые земли, куда можно уйти и какое-то время жить счастливо,
другие придумывают всякие ветряные и водяные мельницы, приручают коней, коров,
собак, слонов, делают лопаты…
– Лопаты всегда были! – возразила она.
Он хмыкнул, вид у него был саркастический.
– Да?
Больше ничего не сказал, она ощутила себя пристыженной,
считает умной именно себя, а ведет себя, как простая дурочка, те спорят ради
самого спора и возражают, только бы не уступить, извечная бабья черта, как она
ненавидит эти «милые женские слабости»!
Чтобы не спорить, она полузакрыла глаза, наслаждаясь дивной
тишиной, когда даже птицы умолкли, кузнечики не стрекочут, а пролетевшая в трех
шагах стрекоза едва не оглушила неприятным шумом и скрежетом жестяных крыльев.
Из-под приспущенных век видела, как волхв поднялся, взял посох и, расставив
ноги в полушаге одна от другой, укрепил подошвы и замер.
Часть III
Глава 1
Легкий шум возник сперва как будто в ее сознании, потом она
сообразила, что в самом деле нечто приближается, и приближается быстро. Но,
странное дело, звуки идут как будто из-под земли…
Она подобрала опасливо ноги, еще не поняв, что встревожило,
но вот так, упершись спиной в дуб, есть чувство надежности, да еще толстые
корни выпирают из-под земли, охраняют…
Шагах в пяти земля поднялась холмиком, осыпалась комьями.
Там как раз близко стоит Олег, крепко упершись в землю. Справа и слева начали
подниматься еще по одному. Олег резко и сильно ударил посохом, когда земля еще
не ссыпалась полностью, а Барвинок только-только начала различать черные
блестящие плечи и короткие мохнатые толстые лапы.
Существо содрогнулось от удара, а Олег прыгнул к другому и
снова ударил: сильно, жестко и с явным мужским желанием убить. Она увидела, как
за его спиной поднимаются еще три таких же холмика, закричала изо всех сил:
– Сзади!.. Берегись!
Он обернулся не сразу, будто ждал, когда вылезут, но
все-таки ударил первым. Она снова закричала, когда все набросились, он исчез
под их черными блестящими телами, они толкались и свирепо рычали, Барвинок
закричала и, схватив лук Олега, попыталась натянуть тетиву, но заревела от бессилия.
Звери рычали громко и победно, но внезапно некая сила
отбросила их назад. Олег поднялся с колен, посох в его руках начал вращаться со
скоростью крыльев мельницы под сильным ветром, Барвинок видела только широкий
размытый диск в его руках.
То и дело слышался глухой удар, размытый диск на миг
превращался в быстро вертящийся посох, лицо Олега становится все злее и
сосредоточеннее, снова удар, еще и еще. Звери пробовали бросаться, пригнувшись,
другие подпрыгивали, но первых бил в голову, другим перебивал задние лапы,
Барвинок слышала частый треск, хриплое рычание, где ярость мгновенно сменяется
болью…
– Еще двое! – прокричала она. – Слева!
Пятеро из странных зверей ползали на четвереньках, за тремя
тянутся широкие полосы крови, Олег в раздражении отшвырнул посох, Барвинок
охнула в ужасе, а он начал бить руками и ногами, получалось еще быстрее, а
удары стали сокрушительными, словно жертва попадала под удар молота.
Последние, что явились чуть запоздав, сперва двинулись в
схватку, потом замерли и начали отступать. Один поспешно стал зарываться в
землю. Олег подхватил и швырнул посох. Барвинок услышала треск, зверь вздрогнул
и завалился навзничь, раскинув лапы.
Второй почти скрылся в норе, но Олег нагнулся, ухватил,
Барвинок охнула, когда он безжалостно вытащил таинственное существо на свет,
обхватил его сзади и быстрым рывком сломал шею.
Тело распласталось на земле и застыло, а он подобрал посох,
лицо брезгливо искривилось. Она смотрела непонимающе, как он тщательно вытирает
о шкуры убитых, существа чем-то похожи на гигантских кротов, и мех у них
густой, хоть и короткий.
– Что это было?
Он отмахнулся.
– Не знаю.
– Это послали за нами?
– Конечно, – ответил он. – Кто-то знает, что
идем по его шкуру. А это очень нехорошо. Не люблю.
Она сказала дрожащим голосом:
– Да, конечно, лучше нападать исподтишка…
– Лучше, – согласился он.
– Но это нечестно, – возразила она.
– А пятеро на двоих – это честно? – спросил
он. – Оставь эти детские считалочки.
Она спросила задиристо:
– А зачем последнего убил? Он уже просто удирал!
– А чтоб не удрал, – ответил он. – Удирать
нехорошо.
Он приставил ладонь к глазам козырьком, защищая от яркого
солнца, долго всматривался в даль. Лицо стало задумчивым.
Она нервно покосилась на разбросанные трупы, один прямо у
кончика сапога волхва полураскрыл страшную зубастую пасть, вот-вот вцепится, а
этот рыжий уже то ли парит мыслью ввысь, то ли унесся ею вдаль, никакой боевой
ярости в зеленых глазках, только что-то вроде вселенской печали, даже жалко
почему-то, так бы и прибила, чтоб не мучился… или прижала бы его голову к груди
и почесала за ушами.
Не выдержала, спросила грубо:
– Что уставился?
– Дальше места знаешь? – поинтересовался он.
– Дальше, – сказала она, очень гордая
познаниями, – идут племена дубарей, рыбунов, болотичей… А еще горбунов, еще
их звали людьми ночи. Уж и не помню, как сейчас кличутся, все время именуют
себя иначе… это все голая степь, а дальше страна вся из зеленых долин и пологих
холмов… Что скажешь?
