Он искренне удивился.
– Но ведь мы даже не познакомились.
– Меня зовут Лера.
– Дмитрий. А знаете… плечо-то побаливает.
– Я говорила – нужна «Скорая медицинская помощь».
– «Скорая» тут ни при чем. Просто я не смогу управлять машиной.
– На что это вы намекаете?
– На то, что теперь вы за меня в ответе.
– То есть?
– Если я не смогу вести машину – вы довезете меня до дома.
– Чтобы я… в два часа ночи… какого-то фармазона… – Лера скривила губы.
Болезненно сморщившись, он закатил глаза, и она почувствовала себя виноватой.
– Лучше вызову вам такси.
Он схватился за руку и скорбно закрыл глаза.
– Ладно, поехали, – согласилась Лера. – Ждите на автомобильной стоянке.
* * *
Дмитрий жил в двух шагах от офисного центра. Притормозив на Садово-Кудринской у сквера перед легендарной высоткой, Лера спросила:
– Как самочувствие?
– Смотрю на вас, и кружится голова.
– Небось рассчитываете, что провожу вас до двери? – Лера вошла в роль. – Может, еще и поцелуемся?
Но Дмитрий не собирался шутить. Он обнял Леру, нашел ее губы и крепко поцеловал. Потом вылез из машины и зашагал к своему дому.
Глава 14
Под знаком «люкс»
– Сегодня я опоздаю, – протягивая шефу чистое полотенце, Маша стояла в дверях ванной.
– В три будет совещание насчет карнавала. – Кравченко вышел из душа и взял полотенце.
– К трем я подтянусь.
– Ты заказала костюмы?
– Для вас – костюм Карабаса.
– А для себя?
– Мальвины.
– Славная парочка, – он вяло обнял ее за талию. Из его рта пахнуло гнильцой.
Маша заметила:
– Вам бы себя поберечь, все-таки печень…
– К черту печень, – Кравченко оттолкнул ее и зашлепал босыми ногами в комнату. – Лет пять еще погуляю, потом сделаю пересадку, – он изнеможенно растянулся в постели.
– Пересадку чего? – Она уселась подле него.
– Печени… – Он распахнул Машин халатик и запустил под него руку. – Всего и делов-то на пятьдесят косарей. Иди-ка… – он повалил ее рядом с собой.
Кравченко терся о ее бедро и слюнявил грудь, хрюкал и причмокивал в Машино ухо. Она дышала в сторону и думала о вещах куда более приятных.
Например, о том, какую машину просить у него. Пришло время ему конкретизировать обещание, а ей, как говорится, столбить тему. Главное – не перегнуть палку. Попросишь дорогую – откажет или станет тянуть время. Дешевую – купит немедленно, а ей потом мучайся, прикидывай, сколько она прогадала. Тут надо с умом…
– Лежишь как бревно… – Кравченко потерпел фиаско, его «боевой конь» уснул и больше не поднимался.
Облизнув губы, Маша сползла вниз. Занимаясь привычным делом, продолжала обдумывать марку машины. Теперь она выбирала между «Альфа Ромео» и шестой «БМВ». На исходе пятой минуты решила, что сегодня заводить разговор не стоит. Ей не удалось «помочь» Кравченко. Он ушел недовольный и разочарованный.
Маше его уход принес облегчение. От двери она побежала в душ и долго стояла под струями прохладной воды, смывая с себя память о сморщенном теле и несвежем дыхании обессиленного любовника.
Она думала о том, что сегодня утром сможет побыть дома. Посмотреть телевизор, перегладить белье или же поболтать с подругами.
«Совсем забыла про Еву». Выключив воду, Маша накинула полотенце.
За Еву отозвался автоответчик. Голос был спокойным и безэмоциональным. Спустя мгновение раздался звонок. Маша решила, что Ева перезвонила, но, взглянув на высветившийся номер, нежно пропела в трубку:
– При-и-и-ве-е-ет…
– Ты где? – спросил осторожный голос.
– Уже у себя дома.
– Может, увидимся?
– А сюрприз будет? – поинтересовалась Маша.
– Да, купил.
– Приезжай… Бозя, – Маша знала, что ему нравится, когда она так его называет.
– Еду, – он дал отбой.
Маша перестелила постель, открыла шкаф и достала черную комбинацию, потом подвела глаза на манер Клеопатры и надела туфли на шпильках. Ей было интересно, что сегодня привезет Бозя.
Он был жадноват. Однажды в подарок он принес ей кухонный комбайн, и она выставила его за дверь вместе с комбайном. После того случая Бозя приходил с «ювелиркой», в крайнем случае с деньгами. Второе ее устраивало больше.
Когда позвонили, Маша была готова. Она посмотрела в глазок и открыла дверь.
На пороге с бархатной коробкой в руках стоял Виктор Иванович Шосток.
* * *
Перед работой Кравченко заехал домой и там встретил жену. Она попросила денег. Сумма небольшая, пятьдесят тысяч долларов, но давать не хотелось.
Лицо у жены было синее, как после побоев.
«Опять сделала пластику…» – Кравченко мысленно чертыхнулся.
На руках у Вики дрожала собачка Клео. Воинственный хохолок – веером, на нем – белая ленточка, точь-в-точь повязка на голове самурая. Изловчившись, собака хватила его за руку.
«Еще раз цапнет – отравлю», – подумал он и ласково улыбнулся.
Шитцу дрожала и следила за каждым его движением.
– Успокойся, деточка… – сюсюкала Вика. – Папочка у нас до-о-обренький… Папочка нас не тронет… Он даст нам немножко денежек…
Виктория Кравченко владела несоизмеримо большим капиталом, чем тот, которым располагал ее муж, что не мешало ей один раз в месяц клянчить у него небольшую сумму. Это была игра в зависимую жену и покровителя-мужа. На самом деле их супружеский «проект» финансировал Викин отец, в прошлом ответственный работник ЦК КПСС.
Григорию Федоровичу Кравченко было за восемьдесят. Он и его жена Василиса Сергеевна пребывали в совершеннейшем здравии, во многом благодаря своим безграничным финансовым возможностям.
Знакомые часто спрашивали: почему родители жены носят фамилию Кравченко. «Однофамильцы», – отвечал Игорь Петрович, и это было вранье.
В молодости Игорь работал инженером, спал за шифоньером в комнате у родителей и копил на пятую модель «Жигулей». А когда наконец купил, в тот же день сбил пешехода. Пьяная женщина бросилась на капот, отлетела в сторону и ударилась головой об асфальт. Игорь хотел отвезти ее в приемный покой, она же попросилась домой.
Во дворе правительственного дома на Кутузовском автомобиль Кравченко оказался зажат двумя черными «Волгами», из которых посыпались крепкие парни в штатском. Пассажирку извлекли из салона и со всеми предосторожностями унесли домой.
