Ей и в голову не пришло сказать, что раньше ему нравились короткие стрижки. Теперь она поняла: прежде Люсик одобрял все скорее от безразличия, чем из-за любви к ней.
Жизнь кончилась в тот момент, когда он заявил: «Мне нужен развод, я ухожу», – и протянул ей ключи.
«Конечно, Рюмина – звезда, в нее влюблены тысячи мужиков. В ней все безупречно, – думала Ева. – А что я? Неудачница, которая зациклена на любви к мужу. Женщина, забывшая, когда в последний раз покупала новое платье».
Под утро ей в голову пришла ясная мысль: она чересчур сильно любила мужа. Привыкнув быть любимым, он перестал дорожить этим чувством. Упиваясь своей никчемностью, Лера задавалась вопросом:
«Как можно любить такую? Я не умею готовить. Мой суп всегда выкипает, а пироги горят».
На часах – ровно десять. Ева встала, взяла сумку и вышла из дома. Спускаясь по лестнице, вспомнила, что забыла запереть дверь.
«Какая теперь разница? Повеситься можно и в обворованной квартире», – подумала она равнодушно.
Прошлой ночью она так много плакала, что, если бы даже захотела, теперь не смогла б выжать из себя ни одной слезинки. У нее не осталось эмоций, даже ревности, а только ощущение пустоты и собственного ничтожества.
«Я недостойна его. Он полюбил другую, более интересную женщину, и я сама виновата в этом. Вот если бы я не ленилась, занималась собой, своей внешностью, чаще меняла наряды, бывала в театрах, в консерватории, встречалась с интересными людьми…»
Зайдя в магазин, Ева с ходу спросила у продавщицы:
– Скажите, где продают веревки?
– За шляпами, рядом с женской одеждой.
«Веревочный» отдел надвигался неотвратимо. Каждый шаг приближал Еву к смерти.
– Какой у вас размер головы? – спросил старушечий голос.
Рядом с Евой стояла чистенькая бабулька с цветастой шляпкой в руках.
– Пятьдесят шестой, – ответила Ева, соображая, какой длины понадобится веревка.
– Как у моей внучки, – обрадовалась бабулька, схватила Еву за руку и потащила к зеркалу. – Хочу подарить ей шляпку, да не знаю, впору ли будет. Примерь, пожалуйста. Тебе не трудно, а меня выручишь.
Старушка была милой, ей невозможно было отказать. Ева скинула капюшон и нахлобучила на голову шляпу.
– Красавица! – восхитилась старуха.
От неожиданности Ева вздрогнула. Она подняла глаза и взглянула на свое отражение. Бледное лицо, глаза – настоящие звезды, сияют, просто слепят после пролитых слез.
«Я – брошенная жена, – думал Ева. – Но почему я должна убивать себя? Что это, вселенская катастрофа? Нет. Жила я раньше без Люсика? Жила. И не всегда плохо. – Ева поправила шляпку. – Чем я хуже Рюминой? Определенно ничем. Почему же я веду себя, словно героиня дешевой мелодрамы: ах, он ушел, так дайте мне яду! – Она улыбнулась. – Я осталась одна, но это не конец жизни…»
– Девушка, вы нашли веревку? – спросила ее продавщица.
– А зачем она мне?.. – опешила Ева.
– Но вы же сами просили.
– Когда? – удивилась она.
– Да как же, всего несколько минут назад, – продавщица таращилась на нее изумленными глазами.
– Веревка мне не нужна, – заявила Ева и, сняв с головы шляпку, вернула ее старухе. – Вы с кем-то меня спутали.
Ева была уверена: мир снова ее любит. Поэтому она решила не ставить на одну доску предательство мужа, сгоревшие пироги и гибель цивилизации.
Глава 17
Важные дела
Филиция Павловна тянула время, прикидывая, что еще можно «извлечь» из сложившейся ситуации. Она уже выпросила у Нади пять рабочих халатов, теперь предстояло главное.
– Надюша, – голос ее сделался конфиденциальным. – Вы не могли бы одолжить мне немного денег?
– Сколько? – спросила Надя.
Филиция мгновенно определила нужную сумму:
– Пять тысяч пятьсот пятьдесят пять рублей.
Надя раскрыла сумку Барсукова. Кондрюкова окунулась взглядом в ее содержимое. Наблюдая за тем, как складывались купюры, она прошептала:
– Я верну их. При первой возможности.
Зная ее, было бы глупо на это рассчитывать. Надя протянула шесть тысяч (мелких купюр, как и надеялась просительница, в ее кошельке не оказалось).
Комендантша сунула деньги в бюстгальтер и потянулась за Надиным телефоном:
– Позволите? Сейчас позвоню в ЖЭК.
– Конечно, прошу вас, – Надя придвинула телефон ближе.
– Верунчик! – Филиция Павловна расплылась в улыбке. – И я… И я тебя, моя цыпа! – Она несколько раз чмокнула трубку. – Солнышко, помоги. Пришлю к тебе одну даму, покажешь ей домовую книгу, адрес она скажет. Ну и еще чего спросит… Конечно… Конечно… Долг платежом красен. У меня только «Комет». С лимоном. Сколько тебе? Три? Конечно. Заходи. Ну, все, миленькая, а то мне бежать нужно. – Филиция дала отбой. – «Жлобиха пустопорожняя. «Комету» ей с лимоном. И ведь возьмет, не подавится». – Знаете, где находится ЖЭК?
– Знаю, – сказала Надя.
– Спросите паспортистку, Вера ее зовут, скажете: от меня. Работает до шести.
– Спасибо, Филиция Павловна.
– Не за что. Про халатики не забудьте.
– Не забуду. Завтра на склад схожу и принесу вам.
– Я жду. – Филиция вышла из кабинета.
Пообещав Лере поговорить с комендантшей, Надя не предполагала, что для этого потребуется полдня. Филиция Павловна отложила встречу до «после обеда». И это «после обеда» затянулось до половины третьего. Теперь Надя опаздывала на совещание.
* * *
Совещание проходило в конференц-зале и касалось новогоднего карнавала. Филиция уже сидела в президиуме. Рядом с ней крутился плешивый толстяк, он энергично потрошил свой портфель, извлекая из него тоненькие брошюры. По залу ходила девушка и раздавала эти брошюры присутствующим.
В дверях появился Кравченко. Хорошо сшитый костюм не скрывал его худобы. Тощие ноги сгибались при ходьбе, как лапки смертельно раненного кузнечика.
Оглядевшись вокруг, Надя заметила Сергея, отыскала глазами Леру, потом Машу. Поколебавшись, села между мужем и Ольгой Шалаевой.
– Привет… – улыбнулась Ольга. – Давненько не заходила.
Надя улыбнулась в ответ:
– Завтра непременно зайду.
– У меня есть варенье из абрикосов… – Ольга мечтательно закатила глаза, – … с орехами. Что-то невероятное! И чай из лепестков роз.
– Внимание! – Филиция Павловна встала из-за стола. – Слово предоставляется генеральному директору бизнес-центра «Пресня Палас» Игорю Петровичу Кравченко!
Тот поднял руку:
– Предлагаю заслушать информацию об организации новогоднего карнавала. Директор агентства «Чемодан счастья»… – он замолчал и, обернувшись к комендантше, спросил: – Как там его?.. Пятеркин?
