— Господи, да всем, на что ни посмотрю! Хотя все,
конечно, понятно…
В голосе Творца прозвучало удивление:
— Понятно?
— Ну да, — ответил Адам простодушно. — Над
чем-то надо еще подумать, но вообще-то осмотрел все. Сад не слишком велик, зато
дивно красив!
Он задрал голову, над садом медленно пролетела пара ангелов.
Вернее, проплыли, ибо крылья их лишь чуть-чуть шевелились под встречным
шаловливым ветерком, от лиц идет сияние, золотые волосы горят небесным огнем.
— Их триста, — сообщил Творец.
— А зачем они?
— Освещают сад своим сиянием днем и ночью, а также
услаждают слух изысканным пением. Тебе нравится?
— Да ничего, — ответил Адам с
неуверенностью. — Просто я не понимаю, о чем поют.
— Разве это важно?
Адам подумал, отмахнулся.
— Вообще-то нет. Это как когда вода журчит в ручье или
дерево скрипит. Не понимаю о чем, но что-то нравится, что-то нет…
— Верно рассуждаешь.
— Так и это пение, — рассудил Адам. — Иногда
нравится, иногда раздражает.
Творец сказал с пониманием в голосе:
— Это всегда так. Одна и та же мелодия иногда приводит
в восторг, иногда в гнев.
— Меня в восторг никогда не приводит, — сообщил
Адам, — в умиление разве что… Господь, вон там ангелы снова пролетели, как
стая листьев. Зверей я всех понял, а вот природа ангелов мне еще непонятна.
— Ого, — сказал Творец с непонятным оттенком в
голосе, — уже на что замахнулся. Быстро растешь, слишком быстро… Не все
можно еще понять, Адам. Но что-то можно. Что тебя озадачило?
— Ну… когда они были созданы… зачем…
— А ты как думаешь?
Адам сказал в нерешительности:
— Ну, если учесть, что небо и землю Ты сотворил
вначале, то ангелов создал, выходит, раньше всего на свете… В смысле когда
сотворил небо, то сразу и ангелов.
— Правильно рассуждаешь… Даже слишком правильно.
— Да? — спросил Адам, ободренный. — Ведь
когда Ты сотворил землю, ангелы уже вопили от радости, верно я понял?.. Ага, и
еще я одно понял… Небо Ты создал сразу, так сказать, правильным. Готовым. В
смысле что уже ни убавить, ни прибавить. А вот землю создал голую и босую… в
смысле потом только создавал моря, горы, леса, зверей и комаров… Почему так?
— Со временем поймешь.
— Я хочу понять сейчас, — возразил Адам. —
Наверное, Ты сделал сперва то, что попроще… умных и говорящих тварей,
потом — чувственных животных, а потом…
— Потом тебя, — подтвердил Голос.
— Это значит, Ты взял часть ангела, часть зверя… и
создал из них меня?
Творец промолчал, но Адам чувствовал, что угадал. Создатель
для его сотворения не создавал что-то абсолютно новое, а взял уже готовые
части. И вообще если присмотреться, то больше всего Творцу пришлось придумывать
в первые дни, а потом во многом исходил из уже созданного. У всего живого
правая половинка точная копия левой, таким образом Творец сразу наполовину
уменьшил Себе работу. У всех насекомых по шесть лап, у млекопитающих по четыре,
у птиц, насекомых и летучих мышей много общего, несмотря на различие, и вообще
видно, что дальше Творец просто чуточку менял что-то в уже существующем
животном, и получалось совсем иное. Так что если вдуматься, то творил не совсем
уж беспорядочно. Какая-то система была.
— Вообще-то верно, — сказал Адам задумчиво, —
так проще… Хоть Ты и всемогущий, но зачем делать лишнюю работу? Даже для
всемогущего есть, наверное, разница между работой легкой и тяжелой?.. Так что
это понятно. Другое непонятно, зачем Ты наделал столько драконов?
Ему показалось, что Создатель смутился. Во всяком случае,
ответил не сразу, долго смотрел в небо, драконы там кувыркались, рассыпая
радужные искры, пытались гоняться за ангелами.
— Ты знаешь, — ответил он медленно, — это
потом, когда все сделано, всяк может сказать: ну это просто! Надо было сразу
вот так… Но раньше, когда все как в тумане, когда пробуешь… Словом, это были
пробы. Собственно, все на свете — только пробы, перебор вариантов, во
время которых Я все больше и больше приближался к шедевру. К тебе, мой мальчик.
— Ага, — ответил Адам и шумно вытер кулаком
нос. — Значит, я даже лучше этих драконов?
— Намного, мой мальчик.
— А почему их так много?
— Ну… как тебе сказать… Все-таки они очень красивы, не
находишь?
Адам всмотрелся в небо.
— Некоторые — да. А другие… что за гадость!.. Их
больше, чем всех других зверей на свете. Ими кишит небо, земля, вода, они и под
землей, вон дрожит…
— Да, — ответил творец со вздохом, — Я искал
долго. Все-таки в них что-то есть. Я все еще пытался спасти эту линию, этот
вариант, искал долго и много.
Глава 5
Пес сидел неподалеку, шумно дышал, высунув язык, поглядывал
то на Творца, то на Адама. Уловив какой-то знак, подбежал и подставил лобастую
голову под сияющую длань. Прозрачные пальцы поскребли ему за ушами, пес
зажмурился от удовольствия.
Адам сказал смятенно:
— Иногда я вижу в снах… странные образы, слышу голоса,
которых никогда не слышал. Даже наяву иной раз приходят мысли и образы, сложные
и пугающие. Я чувствую себя то частью огромнейшего мира, границы которого даже
боюсь представить, то вижу мрачные бездны, от которых замирает сердце, и душа в
страхе трепещет, как крылья жалкого мотылька…
Творец выслушал, кивнул.
— Будешь взрослеть, и эта связь со Мной потускнет.
— Как жаль…
— И почти погаснет, вытесненная более насущными
проблемами.
Адам сказал жалко:
— Меня это и пугает, и… я не хочу терять эти ужасающие
видения жуткого величия и грандиозности!
— Ты их увидишь, — пообещал Творец загадочно.
— Когда?
— Потом увидишь.
— Когда? — спросил Адам настойчиво. — Когда я
увижу все это великолепие… и не буду трепетать перед его величием?
— Увидишь, — повторил Господь.
Он исчез, Адам покрутил головой, стараясь успеть увидеть,
куда же Он умчался, никак не привыкнет, что в отличие от всех птиц, зверей и
насекомых Творец может появляться из ниоткуда и пропадать так же внезапно.
Он снова побрел по саду, многое изменилось даже там, где
проходил совсем недавно. Груды красивых и отполированных, как огромные птичьи
яйца, камней ушли, на их месте расположились цветы — настолько громадные,
что лежат прямо на земле, придавленные своим весом. На лепестке можно лечь, а
вторым укрыться, запах такой мощный, что начинает забивать дыхание уже с пяти
шагов, а рядом Адам начинал задыхаться, хотя все равно любовался тончайшей
отделкой как лепестков, так и всего, что посредине, где в сладком облачке
пыльцы жужжат пчелы и счастливо мечутся бабочки.
