— Он верно сказал, — ответил Змей.
— Ты в самом деле самый умный? — спросила она с
неуверенностью.
Он сдержанно улыбнулся, уловив в ее трепетном голосе жаркую
надежду.
— В самом. Я не вру. Ты видишь, я разговариваю. К тому
же разговариваю лучше Адама. И знаю больше, чем он. Ты можешь проверить.
Она сказала поспешно:
— Я не знаю, как проверить, сама я знаю очень мало… Но
если ты так говоришь, то я верю.
— Теперь будешь и знать, — пообещал он. —
Съешь плод с этого дерева, ты тоже будешь знать все. Больше Адама, больше
ангелов. Ты будешь знать столько же, сколько и сам Господь!
Она покачала головой.
— Нет. Господь запретил нам это делать.
— Я знаю, — ответил Змей. — А знаешь, почему
Он это сделал?
— Нет…
— Почему что это единственное, — сказал Змей, —
чем вы отличаетесь от животных. Животным тоже можно сказать «не ешьте», но они
запрета не послушают. Животные не могут удержаться, а люди могут. Потому самое
важное отныне и во веки веков будет воздержание в еде. И отныне степень, как
далеко человек ушел от животного, будет заметна еще и в том, набрасывается ли
за столом на еду, как животное, или же смиряет свои животные страсти и ест
медленно и степенно.
Она помотала головой.
— Ничего не поняла. Ты говоришь слишком умно и… слишком
длинно. Ты хочешь, чтобы я съела плод с этого дерева?
— Да, Ева.
— Но это нельзя!
— Хорошо сказано, — одобрил голос. — Нельзя,
просто нельзя. Не нужно объяснять почему. Мол, зеленое, червивое, кислое…
Просто нельзя — человеку этого достаточно. Вы с Адамом выдержали первый
урок. А теперь приступаем ко второму…
Она спросила, трепеща сердцем:
— Какому?
— Ты должна теперь сорвать плод и съесть, несмотря на
запрет.
Она вскрикнула в ужасе:
— Нельзя!
— Почему?
— Запрещено!
— Это ты уже выполнила, — сказал голос
терпеливо. — Это был первый урок, первое испытание. Ты его выдержала! Но
этот мир создан со свободой воли для живущих в нем. Теперь ты должна доказать,
что у тебя есть свобода воли. Тебе запретили есть с этого дерева, но ты
проявляешь свою волю и срываешь плод! Не потому, что ты животное, ты уже
доказала, что не животное, а потому, что ты сама по себе, а не бессловесная и
безвольная игрушка в руках Творца.
Она взмолилась в страхе:
— Ты говоришь слишком умно и сложно! Скажи это лучше
Адаму. Он сразу все поймет и ответит тебе правильно.
Голос продолжал настойчиво:
— Ты права, Адам ответит быстро и правильно. Но сейчас
проверяем тебя, Ева. Годна ли ты на ту высокую роль, которую уготовил тебе
Создатель?
Она прижала руки к груди.
— Я не знаю, что ответить! Я тихая, слабая женщина, я
не должна сама решать, а то я такого нарешаю! Спроси Адама. Я сейчас сбегаю и
разбужу…
— Нет, — прервал голос. — Ева, сейчас речь о
тебе.
Ева потрясла головой.
— Нет-нет! Я верю Адаму. А он сказал, что мы умрем,
если только даже коснемся этого дерева! Я лучше пойду и все расскажу Адаму!
Она повернулась, собираясь убежать, Змей ухватил ее за руку.
— Погоди, а если я тебе докажу?
Она остановилась, Змей хитро улыбался, блестящая кожа
красиво переливается, он выглядит в самом деле самым красивым среди всех
созданных существ.
— Как ты докажешь?
— Очень просто, — ответил он и толкнул ее
неожиданно и резко.
Вскрикнув, она пошатнулась и, чтобы не упасть, поспешно
сделала несколько шагов. В спину уперлось твердое и шероховатое. Ева в испуге
пощупала сзади, обернулась и замерла. Ее ладони трогали ствол запретного дерева
Познания. В довершение всего ветка задела ее по лицу, и Ева машинально отвела
ее рукой в сторону.
Змей наблюдал за ней с веселой насмешкой.
— Ну, убедилась? Или ты считаешь, что ты уже умерла?
Ева все еще в страхе, но уже и в изумлении покачала головой.
— Нет… Я жива.
— Теперь видишь, что Всевышний тебя обманул?
— Да…
Высоко в незримости Творец и несколько ангелов в молчании
наблюдали за Змеем и женщиной. Когда Ева признала, что да, Всевышний их
обманул, она вовсе не умерла от прикосновения к дереву, Творец сказал Люциферу
угрюмо:
— Теперь видишь? Любое искажение моих слов дает лазейку
для хитрости и зла.
Люцифер спросил с надеждой:
— Что будешь делать? Уничтожишь их?
— Надо бы, — согласился Творец. — Но Я творил
этот мир на смеси справедливости с милосердием. Надо дать им шанс… Посмотрим,
если Адам устоит, он спасет и себя, и Еву.
— А если не устоит?
— Они умрут, — ответил Творец.
— Ты сказал, — напомнил Люцифер, — «В тот
день, когда ты вкусишь от него, непременно умрешь».
— Да, — подтвердил Творец. — Так и будет.
А далеко внизу Ева стояла подавленная и трепещущая перед
деревом, Змей взял смутно видневшийся в полутьме плод и потянул в ее сторону, а
за плодом потянулась вся ветка. Трепеща всем телом, всхлипывая от ужаса, она
подняла руку. Плод скользнул ей в ладонь, но не желал отделяться от черенка.
Ева прошептала сквозь слезы:
— Вот видишь! Это еще зеленое…
— Все равно, — настаивал голос, — рви!
— Но это же плод Добра и Зла, — запротестовала она
слабо, — если я съем незрелый, то у меня будут незрелые представления о
Добре и Зле!
— Женщина, — прервал голос нетерпеливо, — ты
рассуждаешь не по-женски слишком много. Не умничай, Адам умнее тебя. Бери,
сколько я ждать буду!
Одной рукой она придержала ветку, другой осторожно
прикоснулась к плоду, такому маленькому и серому в лунном свете, немногим
крупнее яйца средней по размерам птицы. Он показался ей горячим и пульсирующим
собственной жизнью.
Голос над головой произнес вкрадчиво:
— Ну что ты держишь в руках? Теперь клади в рот. И
сразу станешь умнее Адама.
— Умнее самого Адама?
— И не только, — заверил Змей. — Ты станешь
умнее ангелов и вообще будешь наравне с ними!
Ева нерешительно поднесла плод ко рту, заколебалась, но
пришла мысль, что и от прикосновения к дереву не умерла, это оказалось ложью, и
теперь вот не умрет… а плод уже вот в ее ладони, так что преступление уже
наполовину совершено, а теперь глупо, взяв в руку, просто держать его в руке…
