— Может, потому Господь и убрал Адама из сада?
— Адам нарушил, — запротестовал Нехаштирон, —
за что и был изгнан! За такое вообще надо было убить.
Такритейя, самый осторожный из присутствующих ангелов,
вздохнул:
— Кто знает замыслы Всевышнего? Он мог все знать
заранее.
Ангрихон возразил:
— Он знает движение каждой песчинки во Вселенной,
потому что все в Его воле! Но только не человека. Он же вдохнул в человека
часть Своей воли, потому человек и своевольный. Всевышний может раздавить
человека, как мокрицу, в любой момент, но не может его заставить делать
что-либо по Своей воле!
Нехаштирон вздохнул:
— Не понимаю, зачем Ему такое понадобилось… Ладно, так
почему Ева греет зад, а мужчина прогревается спереди?
Нагдиэль объяснил с торжеством:
— Когда грешили на холодной и сырой земле, у него
замерзли локти и колени, а у нее задница!
Все захохотали, Азазель заметил, что и хохочут по-разному,
но пока не очень умело и не совсем адекватно: когда громче, когда тише, у
человека все-таки получалось лучше.
В другом конце мира ангел Шахрирон, один из самых ревностных
помощников Люцифера, собрал ангелов и доказывал, что Создатель потерпел
сокрушительное поражение, когда Адам воспротивился Его воле и был изгнал из
Эдема.
Правда, возле него находилось совсем немного ангелов, но для
них нет расстояний, и его поддержали довольными криками и хлопаньем крыльев
отовсюду, даже слушающие веселые придумки Нагдиэля. Всем приятно, когда кто-то
сильный допускает промах, только Кассиль, как всегда угрюмый и одинокий, молчал
и покачивал головой.
Шахрирон заметил, спросил задиристо:
— Ты не согласен, Кассиль?
— Нет, конечно, — ответил Кассиль.
— Почему? Разве не получилось вопреки воле Всевышнего?
Кассиль ответил хладнокровно:
— Не знаю.
— Что? Но ведь…
Кассиль покачал головой снова.
— Адаму было запрещено есть плоды с этого дерева. Но
значит ли, что ему было запрещено их есть вечно? Возможно, им надо было дать
время дозреть?.. Не получилось ли так, что Адам всего на день или два опередил
события?.. И Господь разрешил бы?
Наступило молчание, озадаченные ангелы переглядывались.
Шахрирон сказал наконец раздраженно:
— Кассиль, но все равно, разве Адам не вызвал гнев и не
был изгнан?
— Все верно, — ответил Кассиль сумрачно, — я
не знаю замыслов Творца, как и вы не знаете, но могу я предположить, что Он и
так бы отпустил Адама за пределы сада, когда тот был бы к этому готов?..
Снова молчание, он видел, как они стараются понять, постигнуть,
но большинство просто не умеют думать вообще, простые посланцы воли Господа,
что так и не обрели даже зачатки своей. Только Азазель, самый вольнолюбивый,
сказал резко:
— Кассиль, ты говоришь не о том! Адам изгнан из рая.
Изгнан!
— Изгнан, — согласился Кассиль, — но не
уничтожен. Господь проявил справедливость, но вместе с тем и милосердие. Адам
совершил проступок, а не преступление. Творец разгневался на Адама, но…
— Но что?
Кассиль сказал медленно и раздумчиво:
— Мне кажется, Создатель не оставит его… полностью.
Будет приглядывать… и уже приглядывает за своим дитятей издали.
В наступившей тишине Азазель проговорил веско:
— Тем более мы должны подтолкнуть Адама на поступки,
что вызовут еще больший гнев Творца! И тогда он либо полностью отвернется от
Адама, либо, если нам повезет, совсем уничтожит этот мир!..
Кассиль сказал задумчиво и медленно, как умел делать только
он:
— Я не удивлюсь, если у Творца на все есть запасной
вариант… Он планировал выращивать из Адама некоего человека, а того постепенно
превращать… скажем, в… ну, не знаю, не дано нам даже близко постигать замыслы
Того, кто создал нас одним словом и все так же стоит выше нас, как мы над
червями земли! Я все еще думаю, что это вовсе не провал.
— А что?
— Некая заминка, задержка, встряска на дороге, которая
раньше выглядела такой гладкой и ровной…
Нехаштирон, который все еще не научился понимать очень
длинные и сложные фразы, прервал:
— Говори короче. Нам неведомы замыслы Творца. И никому
не ведомы. Мы знаем, что этот замысел потерпел сокрушительную неудачу…
— Совершенно верно, — поддержал Шахрирон
счастливо. — Адам не получил бессмертия!
— А это значит, — сказал Азазель горячо, —
что, какие бы знания ни накопил, как бы ни сумел развить свою частичку души,
все это умрет с ним вместе. А за его кратчайший срок жизни он не успеет… ничего
не успеет!
— Неудача, — сказал Нехаштирон.
— Сокрушительное поражение! — крикнул
Такритейя. — Даже я в этом уверен. Разве не так?
— Поражение? — повторил Кассиль еще задумчивее и
так медленно, что Шахрирон от раздражения завертелся волчком и превратился в
огненный смерч. — Бессмертие Адама теперь исключено, это верно. Но нет ли
оттуда другого пути?
— Ты что? Какой может быть другой путь?
Кассиль обнял себя крыльями, спрятав руки на груди, словно ему
стало холодно, как бывает только человеку и животным.
— Другой путь есть, — сказал он внятно. —
Разбить жизнь Адама на мелкие доли! Чтобы он жил, переходя в своем семени, все
дальше и дальше в будущее, терял старые знания, приобретал новые… нет, все не потеряет,
чему-то успеют научить родители! Но только самому главному, мелочи забудутся, и
половина черепной коробки будет свободной для новых знаний.
Нехаштирон спросил тупо:
— Это как?
Кассиль мучительно раздумывал, сам на ходу развивая
ослепительную по неожиданности мысль и страшась ее потерять:
— Таким хитрым способом из поколения в поколение будет
передаваться только самое важное. И тем самым это важное будет умножаться, а
неважное забываться… Да, это гениальный ход.
Повеяло холодом, ангелы пытались представить себе такое, но
в воображении получался мир, кишащий множеством адамов, что спорят уже друг с
другом, так как Творец их покинул, спорят с ангелами и мельтешат всюду.
Азазель сказал резко:
— Если только род Адама не прервется!
Кассиль посмотрел на него очень внимательно:
— Что ты имеешь в виду?
Азазель зло растянул губы огненного лица в устрашающую
гримасу.
— Адам за пределами Эдема уже не защищен. Он может
упасть в глубокую яму, может свалиться с дерева, куда полезет за птичьими
гнездами, может просто споткнуться и сломать себе шею.
