Она сказала удивленно:
— Но ты же свободен! Вот и должен делать то, что
хочется.
Он помотал головой.
— Нет, Лилит, нет. Мужчина, если он мужчина, должен делать
то, что нужно. А то, что хочется, делает всего лишь самец.
Она засмеялась.
— Разве ты не самец? Ого, еще какой! Ты меня замучил, а
еще я снова понесла от тебя…
Он проговорил со слабой улыбкой:
— Каждый мужчина — самец, но редкий самец —
мужчина.
Ева ждала его всю ночь, Адам очень редко задерживался на
охоте до утра, но всякий раз возвращался с богатой добычей. Сегодня он вошел в
дом непривычно тяжело, сел возле очага, горбясь и сильно сутулясь. Голову
опустил, волосы упали на лоб и закрыли щеки. Она не могла рассмотреть лицо
мужа, и сердце ее болезненно сжалось.
— Адам…
Он покачал головой, не поднимая лица.
— Я оставил оленя во дворе. Из-за рогов взял… Ты любишь
такие красивые и роскошные. На стену повесим.
— Адам, с тобой что-то случилось?
Он ответил вяло:
— Все в порядке, Ева.
— Адам, тебе плохо?
— Да, — ответил он глухо. — Очень.
— Дать отвар из листьев зеленушки? Он снимает боль! Я
ушибла ногу, мне помогло. И когда живот болел, помнишь, я плохих грибов
переела?..
— Мою не снимет, — ответил он так же глухо.
— Да что с тобой?
— Заныла старая рана, — ответил он странным
голосом. — И я счастлив… Ева, успокойся. Все пройдет. Все пройдет…
Она спросила с удивлением:
— Ты как будто не рад, что все пройдет?
Он вздохнул.
— Ладно, делай отвар. Зеленушки или как ее…
— А ты ляг отдохни, хорошо?
— Хорошо, Ева. Хорошо. Не обращай на меня внимания.
На другой день Адам по своему обыкновению мчался по
каменистой прокаленной степи, догнал стадо оленей, но пожалел зверей, а себе
объяснил, что все худые какие-то, свернул в горы, там прыгал по скалам,
высматривал горных козлов, но тоже браковал: то рога недостаточно красивые, то
староват, а это значит — мясо не угрызешь, то мелковат…
Ангел возник перед ним сразу, Адам не успел и понять, в
какой момент: только что там была пустая каменистая дорога, а в следующий
момент там уже стоит блещущий небесным огнем ангел.
— Меня зовут Азазель, — сказал он. — Адам, ты
знаешь, что Господь поставил охранять Эдем архангела Уриила с огненным мечом?
— Нет, — ответил Адам настороженно.
— Это для того, чтобы воспрепятствовать туда твоему
возвращению!
Адам нахмурился, долго думал, что-то не сходится в словах
ангела, наконец сказал задумчиво:
— Я полагал, что сад Эдема уничтожен.
— Для тебя — да, — сказал Азазель. — Но
Господь намерен там помещать праведников после их смерти.
Адам пожал плечами.
— Ну и что?
Он видел, что ангела раздражает его спокойствие, его
независимость, словно Азазель ожидал, будто Адам упадет на колени, потрясенный
его величием и тем, что сам ангел снизошел до общения с ним, простым смертным.
— Мы можем помочь тебе, — произнес Азазель
значительно.
Адам встрепенулся.
— Кто?
— Ангелы, — пояснил Азазель.
Адам с недоверием смотрел, как приосанился Азазель, гордый и
очень довольный, что может такое говорить и, возможно, делать, поинтересовался:
— В чем можете помочь?
— Вернуться в сад Эдема, — сказал Азазель
торжественно.
Сердце Адама застучало громче.
— Как? — спросил он поневоле с горячностью. —
Кто может помочь?
— Мы, — ответил Азазель, — часть ангелов, кто
по-иному понимает слова и стремления Творца. Мы не спорим с ним, как может
показаться, мы просто точнее понимаем его замысел…
Адам спросил с иронией:
— Даже точнее, чем он сам?
Азазель кивнул.
— Ты угадал. Мы же — его мысли, его желания! Мы
знаем, что он чувствует и что он хочет. Ты был изгнан несправедливо, Адам. Это
понимает даже Уриил, охраняющий ворота Эдема. Если ты захочешь вернуться, он
отведет огненный меч в сторону, и ты войдешь.
Сердце Адама стучало все громче, затем он вздрогнул,
прошептал:
— Я? А Ева?
Азазель сказал успокаивающе:
— И она тоже.
Адам спросил, задыхаясь от волнения:
— А Творец? Что Творец?
— У него много дел, — пояснил Азазель. — Он
просто и не заметит. А когда заметит, ты уже будешь в саду. Второй раз выгонять
никто тебя не станет. Да ты и сам чувствуешь, что не выгонит.
Адам кивнул, сердце колотится все так же сильно, но он
ощутил дуновение слабого ветерка, что начал освежать голову. Азазель смотрел в
ожидании ответа, Адам медленно покачал головой.
— Нет.
— Что «нет»? — спросил Азазель.
— Я не пойду в рай, — пояснил Адам.
— Почему? — удивился Азазель. — Уриил точно
не зарубит вас. Клянусь, чем хочешь! Пропустит в рай! Ты не веришь?
Адам пожал плечами.
— Кто знает… но пусть даже пропустит. Однако кто я?..
Меня выгнали, а теперь я должен тайком пробираться обратно?.. Азазель, ты не
понимаешь. Я не знаю даже, вернулся бы я в сад Эдема, даже если бы меня
пригласил сам Создатель.
Азазель охнул.
— Ого! А мы считаем самым гордым на свете Люцифера…
Куда ему до тебя!
Адам скупо усмехнулся.
— Я человек, Азазель.
— Но почему…
Адам сказал уже мягче:
— Наверное, ты не так понял Создателя.
— В чем?
— Насчет ангела, то бишь херувима с огненным мечом у
входа в сад Эдема. Думаю, Создатель в своем милосердии все-таки продолжает
заботиться о нас. А Уриила поставил там охранять Эдем не от нас, а… нас от
Эдема.
Азазель растопырил и потрепал крыльями.
— Это как? Почему?
— Вам, ангелам, — ответил Адам, — все равно,
огненная стихия или ледяная. Свободно пролетаете сквозь горы и опускаетесь в
кипящую бездну, а вот мы, люди, сразу погибли бы в том месте, во что
превратился Эдем. А Господь, который не только справедливый, но еще и
милосердный, оберегает нас.
