— Да уж. Но убийство ее тетушки — мисс Агаты Доусон было прекрасно в своей простоте и легкости. Если бы она остановилась на нем, мы, скорее всего, никогда бы ничего не доказали. Мы и так не сможем этого доказать, потому-то я и не включил это преступление в список обвинений. — По-моему, это самая бессердечная и алчная из всех преступниц, с которыми я когда-либо сталкивался, — сказал Питер. — Похоже, она считала, что каждый, кто чем-то не угодил ей, заслуживает смерти.
— Алчная и жестокая. Пыталась все свалить на бедного старого Аллилуйю. Наверняка сочла, что тот совершил страшный грех, рискнув попросить у нее денег… — Паркер улыбнулся, добавив: — Кстати, хорошая новость — теперь он их получит. Яма, которую она выкопала для кузена Аллилуйи, обернулась золотой жилой. Чек на 10 тысяч фунтов приняли к оплате. Я сам убедился в этом — хотел проверить, не остановила ли она выплату по нему. Собственно, она и не могла этого сделать — чек был легальным образом предъявлен в банк в прошлую субботу.
— А деньги по закону все равно принадлежат ей? — спросил Уимзи.
— Кому же еще… Мы знаем, что она получила их преступным путем, однако по этому делу обвинение не выдвигалось, так что с точки зрения закона преступления не было. Я не стал сообщать об этом кузену Аллилуйе, не то он может заартачиться и не принять деньги. Он считает, что она выписала чек в порыве раскаяния.
— Значит, кузен Аллилуйя и его маленькие аллилуйчики теперь богаты… Великолепно! — потер руки Питер. — А как насчет остальных денег? Отойдут Короне?
— Нет. Если только она не завещает их кому-нибудь другому, они отправятся к следующему по степени родства наследниц из семейства Уиттакер — кажется, ее кузену. Кстати, его зовут Аллок — достойный муж, проживающий в Бирмингеме. Конечно, — добавил он, внезапно заколебавшись, — если кузен внучатой племянницы мисс Доусон имеет право наследования по этому дурацкому акту.
— О, я думаю, что этим кузенам и кузинам наследников ничего не угрожает, — рассмеялся Уимзи, — хотя в наши дни уже ни в чем нельзя быть уверенным. Но все равно — кто-то же должен иметь право на денежки предков, иначе зачем вообще нужна семья? Хотя порой из-за этого совершаются преступления… Да, вот еще — я позвонил доктору Карру, рассказал, чем все закончилось. Однако он не проявил никакого интереса или признательности. Равнодушно сказал, что всегда подозревал нечто в этом роде. И выразил надежду, что мы не станем снова поднимать шум вокруг этого дела: он сам как раз недавно получил наследство, о котором тогда упоминал, и сейчас как раз устраивается на Харли-стрит, поэтому новый скандал ему совсем не нужен.
— Знаете, Питер, — признался Чарльз, — он мне никогда не нравился. Сочувствую сестре Филлитер…
— Не стоит. Этим вопросом я тоже поинтересовался: так вот, помолвка расторгнута. Думаю, доктор Карр теперь слишком важная птица, чтобы жениться на простой медсестре. Я уверен, что Провидение еще пошлет ей достойного молодого человека, — патетически добавил Уимзи.
— Оно и к лучшему. Ну вот, снова телефон! Кто это может быть? Наверняка из Скотленд-Ярда. В три часа утра! Алло! Из тюрьмы? Да… О! Да, я сейчас приеду. Наша обвиняемая только что скончалась, Питер.
— Что произошло?
— Самоубийство. Повесилась на простыне. Мне надо ехать в тюрьму.
— Я с вами.
— Дьявол в женском обличье. — Паркер с ужасом глядел на застывшее тело с раздутым лицом и глубокой красной бороздой вокруг шеи.
Уимзи молчал. Его бил озноб, к горлу подступала тошнота. Пока Паркер и начальник тюрьмы занимались необходимыми формальностями и обсуждали случившееся, Питер сидел, тоскливо сгорбившись на своем стуле. Они всё говорили и говорили. Часы пробили шесть — их удары напомнили ему выстрелы пушки, предвещавшие поднятие черного флага.
Ворота тюрьмы отворились с металлическим лязгом, и наконец-то Уимзи с Паркером вышли наружу. Лондон погрузился в тусклый, зловещий сумрак, фонари уже были потушены. Июньское солнце вроде бы уже должно было взойти, однако пустынные улицы заливало лишь призрачное желтоватое свечение. С Темзы дул пронизывающий ветер, моросил дождь.
— Странный какой-то день, — сказал Уимзи. — Сегодня что, конец света?
— Нет, — ответил Паркер. — Просто солнечное затмение.
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
УИМЗИ, Питер Диз Бредон, кавалер ордена «За боевые заслуги»; 1890 г.р., 2-й сын Мортимера Джеральда Бредона Уимзи, 15-го герцога Денверского, и Гонории Лукасты, дочери Фрэнсиса Де ла Гарди из Беллингем-Мэнор в Хемпшире.
Образование: Итон, колледж Бейллиол, Оксфорд (почетный диплом первой степени, курс современной истории, 1912); служба в войсках, 1914/1918 (майор, бригада Райфл).
Автор книг: «Записки о коллекционировании инкунабул», «Краткий справочник убийцы» и пр.
Увлечения: криминология, чтение, музыка, крикет. Клубы: Мальборо, Эгоисты.
Проживает: 110А Пикадилли, Зап.; Бредон-холл, герцогство Денверское, Норфолк.
Герб: соболь, три бегущих мыши (серебряного цвета), плюмаж, кошка, выгнувшаяся перед прыжком (естественного окраса); девиз: «Слушай только себя».
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Составлена Полом Остином Де ла Гарди
По просьбе мисс Сэйерс я составил справку с целью заполнить некоторые пробелы в описании жизни и деятельности моего племянника Питера Уимзи. Для любого человека иметь печатный труд — весьма заманчивая цель, поэтому я с большим удовольствием согласился выступить в скромной роли биографа моего знаменитого племянника, каковая приличествует моим весьма зрелым годам.
Семья Уимзи довольно древняя — по-моему, так даже слишком. Единственное более или менее значительное достижение отца Питера заключается в том, что он умудрился укрепить свой близившийся к упадку род, влив в него свежую кровь франко-английского семейства Де ла Гарди. Несмотря на это, мой племянник Джеральд (нынешний герцог Денверский) — это самый обыкновенный, туповатый английский сквайр, а моя племянница Мэри была ветреной и взбалмошной, до тех пор пока не вышла за полицейского и не остепенилась. Питер — конечно, человек нервического склада — но это лучше, чем быть безмозглой тушей вроде его отца и брата или нытиком, таким как сын Джеральда Сент-Джордж. По крайней мере он унаследовал мозги Де ла Гарди, которые помогают ему держать в узде злосчастный темперамент Уимзи.
Питер родился в 1890 году. Его мать в то время была весьма обеспокоена поведением своего мужа (Денвер всегда доставлял нам кучу хлопот, однако настоящий скандал разразился только в год их юбилея), и эти треволнения, похоже, отразились на мальчике. Он рос хилым, беспокойным и непослушным, но всегда отличался сообразительностью.
У него не было и следа той мощной стати, которая присуща Джеральду, однако постепенно, в отсутствие физической силы, он развил в себе неплохую ловкость, сделав тело, как я говорю, «послушным». Питер хорошо владел мячом и умело управлялся с лошадью. Он был дьявольски отважным, но при этом всегда трезво оценивал риск, на который идет. В детстве его часто мучили ночные кошмары. К большой озабоченности отца, он с ранних лет увлекся книгами и музыкой.
