— Здеся, — донесся голос Чушака.
Мир перевернулся, веревка врезалась больнее, затем шест с
Таргитаем поставили стоймя. Мрак и Олег уже стояли в воде, привязанные к
столбам. Те за их спиной торчали голые, с бесстыдно отвалившейся корой,
гадостно склизкие от постоянной сырости. Мрак бешено дергался, сыпал руганью,
Олег висел на веревках, уронив голову на грудь.
Руки Таргитая были вжаты в слизь, пальцы погрузились в
жирную плесень. Что-то гадко скользкое зашевелилось в ладони, поползло по руке.
Таргитай задергался, но мерзость карабкалась дальше.
Чушак быстро проверил узлы, оглянулся. Его мужики уже
спешили обратно к свайным домикам, те виднелись в двух-трех сотнях шагов. Там
уже собрался Народ, виднелись женщины с детворой, все смотрели жадно.
— Так велят наши боги, — буркнул Чушак, словно
оправдываясь.
Он заспешил вслед за мужиками. Те уже побросали шесты, они
разом затонули, словно были из камня. Или их утащили под воду невидимые руки.
Таргитай дергался, скользкий гад всполз на шею, норовил
втиснуться в ухо.
Мрак сказал угрюмо:
— Недалеко ушли вы, ребята…
— Мы ведь шли к ним! — всхлипнул Олег. Он поднял
заплаканное лицо, где слезы промывали дорожки среди грязи. — Зачем они
так?
— Все-таки попали к упырям, — сказал Таргитай с
ужасом. — Лучше бы разорвал бер, лучше бы деревом пришибло…
— Бер? — переспросил Олег. Он вскрикнул погромче:
— Бер!.. Мы не боимся тебя, бер!.. Мы зовем тебя, бер!
— Не смеши лягушек, — бросил Мрак
досадливо. — Вон как нахохотались, перетопли со смеху! Бер в Болото не
полезет. Упырей любой бер испугается.
Далекие фигурки, как плывущие гуси, разрезая воду, достигли
ближайшего дома. Сверху швырнули веревочную лестницу, мужики взобрались, лишь
Чушак, его не спутаешь даже отсюда, быстро вскарабкался по столбу.
Мрак сказал понимающе:
— Ждут. Значит, вот-вот… Прощайте, хлопцы! Тарх, я
любил тебя больше, чем брата. Олег, ты никудышный волхв, но человек терпимый.
Будь моя воля, я бы оставил вас двоих, а прогнал бы Боромира и Громобоя… Не
понимаю, почему так, ведь они — лучший волхв и лучший охотник, но так
подсказывает мое волчье чутье.
Он внезапно вскинул голову, стукнувшись затылком о столб,
взвыл. Рот раскрылся, над Болотом пронесся жуткий нечеловеческий вой.
— Прощай, — ответил Олег отчаянно, — но…
неужели погибнем? Сейчас всплывут упыри, будут есть нас живыми? Отъедать ноги, выгрызать
у живых животы. Это с нами, не с кем-то другим?
Мрак оборвал вой, бросил грубо:
— Заживо? Ты их надуешь!.. Околеешь с перепуга. Или
обгадишься со страха так, что даже упыри есть не станут. А вот нам с Таргитаем…
— Я тоже надеюсь помереть со страха, — проговорил
Таргитай, он с трудом выталкивал слова через стиснутое ужасом горло. — По
мне что-то ползет мелкое, и то я уже кончаюсь…
— Я останусь один?
— Мрак! — закричал Олег. Он отчаянно дергался,
столб мелко дрожал. — Надо придумать что-нибудь! Ты сам говорил: тони с
надеждой выбраться на берег?.. Давай как-нибудь захватим упыренка… Когда все
вылезут, скажем, что порешим, если нас не отпустят!
— Волхв, не перехитри самого себя. Упыри не знают
родства. Они даже не звери!
Он откинул голову с такой силой, что из столба брызнула
желтая вода. Туча уходила за виднокрай, небо засияло, из-за тучи брызнули
солнечные лучи. Глядя в небо, Мрак вдруг жутко взвыл. Лицо покраснело,
напряглось, вздулись жилы. Челюсти были сжаты. Лицо начало удлиняться,
потемнело, словно на солнце набежала тучка. Таргитай понял в страхе, что тучка
ни при чем, лицо Мрака покрывается шерстью! Воющий рот превратился в жутко
оскаленную пасть, страшно блестели острые клыки.
У столба, туго привязанный, люто рычал и дергался
получеловек-полузверь. Он выл, хрипел, брызгал желтой слюной. Веревки врезались
глубоко, оборотень задыхался, одна из петель давила горло. Оборотень дернулся,
высвободил истончавшиеся лапы из узлов, рассчитанных на человеческие икры, стал
рвать острыми когтями веревку. Та впилась так глубоко, что волк рвал когтями и
свою грудь. Полетела шерсть, брызнула кровь.
Олег поспешно отвернул голову.
— Никогда не видел… Не знал, что так страшно!
На далеком помосте забегали дряговичи. По столбу поспешно
соскользнул Чушак, за ним в Болото слезли с десяток мужиков. Им сверху
побросали остроги, дубины. Вооружившись, они заспешили к болотному капищу.
Веревка лопнула с сухим звоном, как обрезанная тетива. Волк
упал, разбрызгивая гнилую воду. Таргитай решил, что оборотень мертв, но волк
тяжело поднялся, в упор посмотрел на Таргитая, перевел жуткий взгляд на Олега.
Это был настоящий волк-оборотень — огромный, впятеро крупнее любого волка,
лобастый, с торчащими клыками, похожими на ножи. Глаза горели красным огнем,
как угли костра, с которых сдули пепел.
— Мрак, — прошептал Таргитай умоляюще, хотя то был
уже не Мрак, а лютый зверь, более страшный, чем стая волков. — Мрак… порви
мне глотку! Спаси от упырей!..
— И мне! — крикнул Олег. Глаза его были плотно
зажмурены, он судорожно запрокидывал голову, выставляя белое горло.
От свайных домов бежали, вспенивая воду, дряговичи. Волк
оскалил зубы, присел. Таргитай подставил горло, страшно лязгнули зубы. Шею
полоснуло острой болью. Свирепое рычание оглушило, даже в голове раздался звон.
Таргитай чувствовал жаркое дыхание зверя, приоткрыл глаз, тут же зажмурился изо
всех сил. Оскаленная пасть, зубы блестят!
Он в испуге распахнул глаза, успел увидеть грязную воду.
Мелькнул разлохмаченный конец веревки, и Таргитай с шумом упал в болотную воду.
Онемевшее тело не слушалось, он нахлебался тухлой воды, заглотнул мелкую
водоросль, следом в рот заплыло что-то живое. Таргитая стошнило, поднялся с
великим трудом.
Огромный волк уже перегрызал веревку на ногах Олега. Волхв с
плачем растирал распухшие кисти.
Дряговичи бежали цепочкой, кричали, Таргитай видел широко
разинутые щербатые рты, гнилые зубы. Бежали медленно, расплескивая воду,
соступали с тропки, торопливо вытаскивали друг друга.
Олег крикнул в страхе:
— Тарх?.. Теперь бы не даться!
Первым бежал Чушак. В его жилистой руке качалась длинная
острога. За ним едва поспевали Налим и Окунь, их увесистые дубины были усажены
рыбьими зубами.
Волк зарычал, чуть присел, опустившись на воду. Чушак
замахнулся острогой. Они застыли, глядя друг другу в глаза. Чушак побледнел, но
не отступал, хотя зверь был огромен, страшен. Мужики за спиной Чушака
загалдели, вытягивая шеи. Волк зарычал громче, под намокшей шерстью вздулись
чудовищные мышцы. Чушак поспешно швырнул острогу.
Она пронеслась по длинной дуге, плюхнулась рядом с волком,
обдав его брызгами. Мужики сердито загалдели. Чушак обернулся, крикнул резко.
Двое мужиков, что стояли за Окунем и Налимом, подняли остроги над головами.
Чушак присел, хлопнувшись задом о воду, а мужики разом метнули остроги через
головы Налима, Окуня и Чушака.
