Таргитай шагнул дальше, его сапог едва не наступил на
крупного мужика, что лежал вниз лицом в луже застывшей крови. Затылок
разрублен, волосы слиплись, засохли. В глубокой ране среди мозгов белые черви,
убитого обсели навозные мухи.
Дальше Таргитай наткнулся на трупы двух худеньких девочек.
Клочья окровавленной одежды лежали рядом, худенькие тельца были в кровавых
синяках. Одну убили ударом секиры, почти начисто срубив левую руку с плечом
вместе, другую истязали, вырезав маленькие груди, распоров живот, вытащив через
широкую рану длинные синие кишки. Мухи взвились с лютым гудением, Таргитай
отступил, отбиваясь обеими руками. С левой ноги от щиколотки была содрана кожа.
В темной запекшейся крови копошились мелкие черви.
— Боги, — сказал Таргитай дрогнувшим
голосом, — кто это сделал?.. Степные дивы?.. Чугайстыри?
— Неважно кто, — бросил Олег издали. — Жизнь
нам дает один раз Род, а отнимает всякая гадина!
Мрак оглянулся, крикнул издали:
— Похоже, здесь прошли те переселенцы!
Он торопливо зашагал по пепелищу, перешагивая через
обгорелые бревна, обходя огромные очаги. Трупы попадались часто, Мрак темнел
лицом, молчал. Олег и Таргитай медленно шарили среди золы, выискивая хотя бы
подобие лопат. Трупы надо спешно вернуть земле — боги прогневаются, глядя на
непогребенных, нашлют мор на живых.
Олег наконец отыскал короткую лопату, Таргитай пристроился
рядом колупать твердую землю острым концом суковатой палки. Олег часто бросал
копать, кричал тоскливо:
— Люди!.. Отзовитесь!.. Есть кто живой?
Они забросали землею уже пятерых, когда вернулся Мрак. За
ним брела, едва передвигая ноги, изможденная женщина. За ее подол крепко
держались две крохотные девчушки. Обе смотрели на огромных невров исподлобья,
молчали. Глаза были круглые, как у испуганных птиц. Мордашки у обеих
зареванные, темные от грязи.
— В подполе прятались, — сообщил Мрак
угрюмо. — Когда дом горел, их засыпало.
Руки его по плечи были черные, покрытые кровоточащими
ссадинами и царапинами. Олег ухватился за свой узелок, забыв, что там лишь огниво,
а еды не осталось. Мрак бросил вполголоса:
— Поговорите. Узнайте, кто и что, а я еще пошарю.
Олег усадил женщину на полусгоревшее бревно. Таргитай
поманил девочек, и они, доверяясь детскому чутью, полезли к нему на колени.
Мрак торопливо обходил сгоревшие дома, угадывая их по
уцелевшим кирпичным очагам, проверил подполы, потайные кладовки. В одном нашел
целую семью, задохнулись от дыма и просыпавшихся сквозь щели горящих углей.
Мрак тревожить не стал, забросал остатками бревен. В другом подполе сидела,
забившись в сырой угол, молодая девка. Ляда сверху была закрыта на кол, девка
не выбралась бы, если бы и захотела.
— Вылезай, — сказал Мрак негромко. — Мы
друзья.
Она испуганно вжималась в стену, глаза ее вылезали из орбит.
Мрак сказал настойчиво:
— Разве не видишь, я не степняк? Вылезай, все равно
теперь не укрыться.
Она вылезла, пошла за ним вслед, закрываясь ладонями от
яркого света. Так обошли еще несколько подполов, наконец, когда Мрак поднял
крышку предпоследнего, навстречу блеснуло лезвие секиры. Мрак отпрянул, крикнул
сердито:
— Не балуй! Кто там? Вылезай!
В подполе стояла мертвая тишина. Девушка ступила вперед,
тихо позвала:
— Дядька Степан!.. Это я, Зарина. Степняки ушли.
Из черноты подполья показалась взъерошенная голова в комьях
спекшейся крови. Худой тощий мужик поднялся до пояса. Рубаха на нем была в
крови, в руке секира странной выделки, серые глаза люто смотрели на Мрака:
— А это кто?
— Вылазь, дурень, — велел Мрак. Он не отрывал глаз
от странной секиры. Ручка из дерева, поганого дерева, зато голова секиры…
такого камня сроду не видел. — От твоей деревни один пепел. Не сумел
защитить, иди хоронить павших.
Мужик, блестя глазами, выкарабкался, пинком захлопнул
крышку. Секиру цепко держал в руке, недоверчиво смотрел то на Мрака, то на
Зарину. Мрак плюнул ему под ноги, повернулся и пошел к изгоям.
До ночи Мрак с изгоями вырыли неглубокую, но широкую яму,
захоронили мертвых. Оба шатались от усталости, но Мрак велел рыть землянку. Всю
ночь копали, укрепляли стены, а сверху заложили уцелевшими обгорелыми бревнами,
засыпали землей. Землянка получилась просторная, надежно укрытая от непогоды и
зверей.
Не дожидаясь рассвета, Зарина и Таргитай пошли обшаривать
подвалы, принесли одежду, одеяла, собрали посуду и утварь, стащили в землянку
уцелевшую еду, зерно.
Мрак держался настороженно, вздрагивал, часто оглядывался.
Дождавшись, когда спасенные собрались в землянке, а Таргитай с девкой ушли на
поиски еды, он поманил Олега в сторону, вытащил из-за пазухи странную узкую
пластинку.
— Погляди. Ты волхв или не волхв?
Олег в затруднении вертел в пальцах странную вещь. Не
дерево, не камень… блестит, твердое… Ощупывая, провел пальцем по острому
лезвию, вскрикнул. Узкий край глубоко впился в плоть, брызнула кровь и резво
побежала по ладони. Мрак выругался:
— Брось! Заклятая штука.
Олег побледнел, но пересилил себя, держал странную вещь на
ладони. Кровь капала часто-часто, в слабом свете луны казалась черной.
— Мра-а-ак… Мне говорили, не верил!.. Это древнее
волшебство, но оно уже перестало быть волшебством… Это же-ле-зо. Железный нож!
Рукоять сгорела, видишь? Если ты вырежешь из дерева новую…
Мрак отшатнулся:
— Я с колдовством дел не имею!
— Это уже не колдовство. Мрак, этот нож в сто раз
лучше, чем твои.
— Я те дам лучше!
— Не боись. Сам проверь.
Мрак колебался, Олег почти насильно вложил ему в ладонь
странную пластинку. Пока Мрак с опаской вертел нож в руке, Олег подхватил с
земли прутик, дал Мраку. Тот нерешительно чиркнул острым краем. Срезанный
наискось прут тут же упал в темноту. Мрак натужно улыбнулся, хлопнул Олега по
плечу:
— Беру! Пусть даже боги против.
Возвращаясь после не всегда тщетных поисков, Олег едва не
прошел мимо новой землянки. Мрак упрятал вход искусно: можно стоять на крыше,
не замечая дыма, — тот выходил сбоку, рассеивался через пучки травы,
поглощался сырой землей.
Детишки спали, Таргитай и Зарина все еще обыскивали подполы
выгоревшей дотла деревни. Степан и Снежана — так звали женщину — сидели на
почерневшем бревне. У Снежаны было темное от солнца лицо, но волосы удивительно
светлые, даже светлее, чем у Таргитая. Когда она умылась, почистилась, Мрак
удивился, увидев совсем еще молодую бабу.
Мрак опустился возле наскоро сложенного очага, подбросил
поленце. Степан и Снежана молчали, посматривали настороженно и боязливо: Мрак
был огромен, дик, в нем ясно ощущалась угрюмая волчья мощь.
