Голос прервался. Таргитай погладил ее по голове, толкнул
дверь землянки. Степан и Снежана спали обнявшись на куче тряпья, девочки
посапывали возле печки. Олег сидел за столом, читал книгу. Перед ним горела
лучина, а на полу валялось множество огарков. Лицо волхва было бледное,
осунувшееся, но глаза радостно блестели.
— Доброе утро, — сказал Таргитай. — Ты не
ложился? А где Мрак?
— Мрак… Мрак пробует новый лук. Нашел в развалинах.
Натянул тетиву, настрогал стрел… Что-то вы какие-то странные. Случилось что?
— Я остаюсь с полянами, — сказал Таргитай. Он
прямо взглянул волхву в глаза. — Что бы ты ни сказал, что бы ни сказал
Мрак, я остаюсь. Теперь это мое племя.
Мрак стоял с луком в руках. В полусотне шагов он прислонил к
развалинам печи уцелевшую дверь. Четыре стрелы уже торчали в самой середке,
Мрак неспешно целился, опускал лук, подтягивал тетиву, снова накладывал стрелу.
Таргитай и Олег зашли сзади, Таргитай с удивлением смотрел
на лук. В Лесу это были простые толстые прутья в рост человека, за оба конца
цепляешь прочную жилу, вот и готов лук. А это вроде короче, из костяных
пластин, скрепленных штырями, железными зажимами, проволокой. Мрак с
удовольствием щелкнул ногтем по тетиве, та загудела, как комар. Такую не всякий
натянет!
— Видали? — спросил он. — Не полянский лук!
Из такого удобно с коня стрелять. Можно на полном скаку, кто умеет.
Олег обошел Мрака со всех сторон, сказал уважительно:
— Кто-то ссадил с коня не просто всадника! Как только
бросили такое сокровище?
— Завалило обломками. Тетива сгорела. Вы мне зубы не
заговаривайте! Становитесь, буду учить стрелять.
Он кивнул на два десятка стрел, аккуратно разложенных
рядком. У всех блестели остро заточенные наконечники. Мрак хмуро улыбался, но
лицо его осунулось, глаза ввалились. Таргитай вдруг даже качнулся от чувства
глубокой вины: оборотень держится из последних сил, не дает волку в себе взять
верх, старается довести его с Олегом до людей, успеть пристроить!
Олег ринулся к двери, кое-как выдернул стрелы. Непривычно
тяжелые наконечники оттягивали ладони. Он потрогал один пальцем, там сразу
выступила алая кровь: Мрак заточил края как иглы.
— Я первый! — сказал Таргитай.
Мрак поднял брови, потрогал Таргитаю лоб. Таргитай смотрел
чистыми честными глазами. Удивляясь неожиданной прыти лодыря, Мрак сунул
Таргитаю лук, поставил ему ноги на ширину плеч, выпятил левую руку, в правую
дал стрелу.
— Вон та дверь, видишь? Попади в среднюю доску.
Таргитай с трудом натянул тугую тетиву, выпустил стрелу.
Спружинив, тетива больно щелкнула по пальцам. Таргитай ойкнул, выронил лук.
Мрак выругался, Олег со всех ног бросился отыскивать стрелу, что улетела мимо
двери.
— Больно! — выговорил Таргитай с трудом. Он подул
на покрасневший палец, потряс кистью. — Громобой учил надевать кожаные
рукавички…
— Перебьешься, — заверил Мрак грозно. —
Рукавички ему! А стрелять с печи? Не отрывая задницы от теплых кирпичей?
Олег носился на четвереньках среди горелых обломков, вокруг
вздымались черные вихри. Наконец он подхватился с радостным воплем:
— Нашел! Ха-ха, на три шага мимо!.. Дай мне, я попаду в
самую середку!
— Еще чего, — возмутился Таргитай. — Теперь я
знаю поправку, а ты нет!
Когда солнце стояло в зените, Мрак сказал, сжалившись:
— Ладно, на сегодня хватит. По крайней мере в дверь
попадете… Если встретите зайца такого размера — не промахнетесь. Сходим,
проверим в деле.
Изгои были мокрые, покрытые черной копотью. С них лило в три
ручья, двигались на полусогнутых. Таргитай мечтал уже упасть и спокойно
умереть, только бы не мучиться. Как в дыму услышал тоскливый вопль Олега:
— На охоту? По такой жаре!
— В самый раз, — ответил Мрак хладнокровно. —
Мужчины вы аль нет? Бабы сидят голодные.
Он молча зачислил и Степана к бабам, тот вряд ли понимал
охоту, а по Мраку всякий, кто не умеет бить зверя, — женщина или малое
дитя.
— Это тебе не на дуде гудеть, — сказал Олег
злорадно.
На порог, потягиваясь, вышел Степан. Заспанный, на огромных
звероватых невров смотрел уже без страха. Его глаза отыскали Таргитая.
Улыбнулся ему, уже как будущему полянину. А Мраку, поклонившись, сказал,
позевывая:
— Когда-то боги, видя, как род людской множится, решили
отдать им всю землю, а самим удалиться на небеса. Позвали людей, стали
наделять. Таким, как ты, охотникам отдали леса, землепашцам выделили нивы,
рыбакам отдали реки и озера, морякам — моря и океаны… потом расскажу, что это…
не сбивай, рудокопам — горы… Понятно, что купцы поспешили выпросить торговые
пути, пастухи — пастбища, девки — румяна и притирания, старики — завалинку… Все
разобрали к обеду, а певец явился только под вечер.
Мрак засмеялся:
— Такой же растяпа, как наш Таргитайка!
— Да, — согласился Степан. — Стал певец
просить и себе хоть что-то, но Род лишь развел дланями… или крылами, ежели был
в личине сокола. Боги могут все, но что уже сделают, не отменят ни они сами, ни
другие боги. А где ты шлялся, спросил Род, а певец в оправдание: я, мол, пел…
— А теперь пусть попляшет! — засмеялся Мрак.
Олег улыбнулся одними глазами. Похоже, на этот раз был
согласен с Мраком.
— Пусть, — снова согласился Степан и широко
зевнул. — Род грустно развел руками… аль крылами: ни осталось на земле
ничего, чем мог бы владеть певец. Но зато ему, единственному, откроет небеса. И
когда певец пожелает, он всегда там желанный гость!
Олег вежливо промолчал, а в глазах Мрака заблестели веселые
искорки. Как и Олег, в стариковские байки не верил, но эта понравилась. Где
пройдет Тарх, а это все равно, что вести корову с завязанными глазами, там
пройдет и другая корова, грамотная. Тем более, если поведет он, Мрак. А с двумя
коровами, уже почти бодливыми, можно стоять пусть не перед богами, но все же
стоять на земле крепко.
— Эй, — сказал он, — не знаю как насчет
небес, но по лесу прогуляться придется. Пошли!
Стеная, Таргитай и Олег взяли ножи, единственное свое
оружие, пошли за Мраком. За околицей потянулась высокая сухая трава, жесткие
стебли звонко щелкали по сапогам. Прошли реку, впятеро больше, чем их лесная
Река, но Степан говорил, что есть и поболе реки. Высоко в синеве вилась едва
заметная пташка, жаворонок — священная птица, как уже знали невры от полян. В
густой траве что-то прошмыгивало, но так быстро, что изгои не успевали рта
раскрыть, а Мрак даже не поворачивал головы. Дважды переступали через птичьи
гнезда, в одном было пять яиц, в другом — три голых птенца. Завидев невров,
птенцы неимоверно распахнули ярко-красные широкие рты, яростно запищали.
Крохотные язычки дрожали, птенцы едва не вывалились из гнезда навстречу
огромным неврам.
