Перед Таргитаем вырос грузный, широкий в плечах степняк. Он
был обнажен до пояса, коричневая грудь блестела от пота и жира. Завизжав, он
вскинул короткую мускулистую руку, хищно блеснуло кривое лезвие. Таргитай
поспешно перехватил его за кисть. Степняк задрожал, страшно вздувая жилы,
острое железо пошло острием вниз. Таргитай похолодел, напряг мышцы, и оружие
врага остановилось на полпути.
Степняк резко дернул кисть вправо, затем влево. Таргитай
потерял равновесие, неуклюже повалился набок, не выпуская врага. Захрустело, и
Таргитай торопливо вскочил, выпустил руку степняка. Она была сломана, как
гнилое полено, хлестала кровь, из окровавленного мяса торчали зазубренные белые
кости.
Степняк выл, хватал здоровой рукой сломанную. Донесся
страшный крик Мрака:
— Защищайся, дурак!
Таргитай спешно подхватил меч степняка. Мрак бежал к нему.
Сбоку прыгнул еще один, Мрак упал, перекатился через голову, а когда вскочил,
оружие уже обрушилось на его голову. В последний миг Мрак успел парировать удар
луком, лезвие со звоном скользнуло по металлической пластинке. Мрак коротко
взмахнул рукой, побежал к коням, оставив степняка с ножом в горле.
Таргитай отчаянно отбивался от наседавшего смуглолицего. Тот
был быстрый, сильный, в доспехе из буйволиной кожи с нашитыми бронзовыми
бляшками. Его узкий меч мелькал как молния, и Таргитай держался только за счет
длинных рук и силы, к своему удивлению выдерживая удары, а меч смуглолицего
всякий раз отлетал, как под ударами ветра…
Олег отступал под яростным натиском своего противника. Волхв
выставил перед собой суковатую палку, степняк быстро и страшно рубил. Посох
укорачивался, улыбка на широком лице степняка ширилась…
Свистнула стрела. Олег отшатнулся, а степняк замер с
выпученными глазами. Стрела пробила кадык, острие высунулось с другой стороны.
Олег крикнул отчаянно:
— Тарх, беги!
Таргитай отпрыгнул, спасаясь от смертельного удара,
поскользнулся на разбитых черепках. Ударился о край кадушки так, что от боли
перехватило дух. На миг над ним мелькнуло торжествующее горбоносое лицо с
хищными круглыми, как у совы, глазами.
Таргитай откатился, отбежал на четвереньках. Когда рискнул
вскочить, смуглолицый убегал, прыгая в разные стороны. Мрак сыпал проклятиями,
натягивал тетиву. Три стрелы просвистели мимо, степняк как-то угадывал, в какой
миг человек в волчьей шкуре разожмет пальцы. Четвертая стрела вонзилась в
плечо, но степняк добежал до коней, прыгнул с разбега, низкорослая лошадка
сразу ринулась в галоп.
Мрак поспешно наложил новую стрелу, но горбоносый тут же
соскользнул на другую сторону лошади. На миг мелькнули пальцы, вцепившиеся в
цветную попону, под брюхом в ременной петле колыхалась подошва сапога из
сыромятной кожи.
— Стреляй! — заорал Олег. — Стреляй! Это
плохой человек!
— Но я могу убить хорошую лошадь…
— Так убей! Не дай уйти!
Стрела сорвалась с тетивы, с чмоканьем ударила коню в левый
бок. Степняк снова появился верхом. В руке у него был нож, которым тыкал в шею
лошади, заставляя бежать быстрее. Бритая голова жутко блестела под солнцем.
Мрак наложил стрелу, поколебался, опустил лук. Не достать…
Олег подбежал к Степану, побелел, не зная, что делать. Степан исходил кровью,
истыканный для забавы стрелами, прибитый с руками крестом к двери его же кузни.
Лицо было странное, Олег в ужасе отшатнулся: у Степана были срезаны веки!
— Да, — прошептал Степан, — чтобы я не закрыл
глаза… чтобы все видел…
— Степан, потерпи! Я сейчас тебя сниму. Я волхв, умею
врачевать!
— Ящер меня поврачует, — прохрипел Степан. —
Я мирный… никогда никого… но прошу вас… заклинаю богами — отомстите!
Изо рта потекла струйка крови. Он кашлянул, дернулся на
распятых руках и затих, тяжело провиснув. Глаза с обрезанными веками застыли,
глядя в одну точку.
Таргитай, плача навзрыд, прижимал к груди неподвижную
Зарину, тормошил, целовал бледное лицо. Рядом ползала, не в силах подняться,
Снежана. Она не замечала своей наготы, выла жутким нечеловеческим голосом. Олег
торопливо вбежал в землянку, вылетел оттуда, как выпущенная рукой Мрака стрела.
Лицо его было страшным:
— Как можно такое с детьми?
Мрак шагал через убитых и раненых степняков, его железная
секира покачивалась в ладони. Первым добил толстяка, что пытался ползти со
стрелой в горле, потом секира поднималась и падала, круша черепа живых и
мертвых. Улыбка на жестоком лице Мрака становилась шире, глаза по-волчьи
блестели, он тяжело и часто дышал.
Когда подошел к самому рослому, добротно одетому степняку,
что корчился с его стрелой в груди, Мрак пинком перевернул его на спину,
взглянул в широкое плоское лицо, покрытое грязью и потом. Степняк смотрел со
страхом и ненавистью, губы шевелились, что-то шепча.
— Зови, зови своих богов, — рявкнул Мрак
свирепо. — А то больше некому рога сшибать!
Он вспорол степняку живот, погрузил обе ладони в рану,
рывком вытащил окровавленную, пульсирующую печень. Степняк жутко взвыл,
дернулся, а Мрак захохотал и, глядя степняку в глаза, вонзил зубы в печень,
начал жадно пожирать теплую живую плоть.
Степняк захрипел, закрыл глаза, его подбросило, и он затих.
Из широкой раны бежала кровь, еще больше крови брызгало из печени. Рот Мрака
был в крови, что текла по пальцам, рукам, капала с голых локтей.
Олег подтащил Снежану к бочке с водой, заставил напиться,
полил ей на голову. Поднес баклажку к губам, но разбитые губы не двигались,
вода текла мимо. Он терпеливо вливал в кровоточащий рот по капле, приговаривал:
— Не спеши, не спеши… Все кончилось…
Подбежал бледный как смерть Таргитай. Лицо его было
перекошено отчаянием:
— Зарина очнулась, но она не хочет жить!
Олег сунул ему флягу:
— Дай напиться. В землянку пока не заходи, Зарину тоже
не пускай!
Таргитай умчался, Олег наклонился над Снежаной:
— Встать сможешь?.. Надо жить, Снежана. Остались вы
двое. Ты и… Зарина.
— А мои дети?
— Они уже в вирые, не беспокойся. Вместе со Степаном.
Она закрыла глаза, ее дыхание замерло на губах. Олег потряс
ее, потом тихо опустил на землю. В сторонке горько плакал, держа на коленях голову
Зарины, Таргитай. Олег отыскал женскую одежду, накрыл Снежану. Появился хищно
улыбающийся Мрак, весь в крови, словно разделывал туши забитых лосей. В руке он
любовно держал секиру. Олегу стало страшно, когда на миг перехватил взгляд
оборотня.
Уже ночью они выкопали яму, опустили Степана и зверски
изувеченных детей. Снежана бросила горсть земли, тут же сомлела. Таргитай и
Олег засыпали могилу, поставили затесанный столбик. Зарина не показывалась из
землянки, прятала лицо.
