— Таргитай, Олег! Пойдите сюда.
Таргитай бросился на голос. Мрак стоял над неприметным
холмиком земли, такие встречались тысячами, рука оборотня была на секире. Мрак
не отводил глаз от холмика:
— Вылезай! Иначе засыплем землей заживо.
Из-под земли донесся невнятный крик, Таргитай различил
угрозы. Мрак свирепо оскалил зубы, рявкнул:
— Бабушке своей скажи! Ты там один. И трясешься как
заяц. Нам все известно, понял?.. Ребята, засыпай эту нору землей!
Из-под земли донесся тонкий визгливый голос:
— Да вылезаю, вылезаю! И пошутить уж нельзя… Шуток не
понимаете? Из Леса, что ли…
Верхушка холмика сдвинулась, в темном лазе мелькнула бледная
тощая рука. Мрак отступил на шаг, знаком велел Таргитаю зайти с другой стороны.
Таргитай вытащил нож. Из земляной норы медленно вырос до пояса огненно-рыжий
мелкокостый мужичонка. Мрак ухватил его за пояс, выдернул, как зайца, швырнул
на землю:
— Тарх, свяжи этого крота!.. Где Олег?
— Говорит, что совсем помирает.
Мрак придавил мужичонку лицом в землю, и Таргитай неумело,
но крепко и жестко, дрягва научила, стянул кисти обеих рук пленника за спиной.
— От чего помирает?
— Стрела торчит из задницы.
— Все-таки поцелил, — буркнул Мрак. Он перевернул
мужика вверх лицом, ударил по лицу. — У, тварь! Нашего волхва чуть не
порешил!.. Знаешь, что он с тобой сотворит? Если ногу занозит, то вся деревня
сбегалась на крик, а когда как-то палец прищемил, то беры зимой выскакивали из
нор от его воя…
Мужик ерзал на спине, умащивая скрученные руки. Из-под
рыжих, почти красных бровей люто зыркали маленькие глазки, синие, как васильки.
Зашелестела трава, показался медленно бредущий Олег. Он был смертельно бледным,
лицо перекошено нечеловеческими муками. Мрак потянул носом, скривился, быстро
спросил:
— Эй, стрелок! Где вода поблизости?
— Нету, — буркнул мужичонка. — Подохнете все,
аки псы поганые…
Мрак приставил ему к горлу нож, жутко ухмыльнулся, глядя в
глаза:
— Так бы селился далеко от воды! Говори… ну?
— Вон в той балке, — ответил мужичонка
неохотно. — Малый ключ, таких быков не напоит.
— Тебе все одно больше не пить, чего за нас
тревожиться? Тарх, возьми мудрого волхва к ручью, промой ему рану… Нет, пусть
сам промоет.
Таргитай подхватил Олега под руку, тот навалился всем весом,
Таргитай забежал с подветренной стороны, так спустились в балку. Ручей прятался
среди густой сочной травы. Олег выл, стонал, умирал, а когда начал промывать
рану, стрела выпала, кровь закапала гуще. Таргитай залепил рану подорожником,
Мрак называл такие раны царапинами, оставлял заживать сами по себе, но Олег
взвыл от невыносимой боли, зашипел, как сало на раскаленной сковородке.
Когда вернулись, Мрака не было, а возле открытого лаза
лежала сорванная плетеная крышка. В ней еще торчали комья земли с чахлой
травой. Вокруг лаза блестели на солнце кривые узкие мечи, длинные акинаки,
шесть колчанов со стрелами, шесть луков, две секиры, бронзовый шлем, доспехи из
буйволиной кожи. Мужик лежал вверх лицом, туго связанный.
Мрак вылез из потайной землянки, ухмыльнулся:
— Целый склад!.. Этот хорь стрелял в спины, потом
грабил.
Таргитай с удивлением оглядывал разложенное оружие:
— Я бы прошел поверх, не заметил. Твое чутье опять нас
спасло!
— При чем тут чутье? Думать надо.
Страдающий Олег доковылял до пленника, заглянул ему в глаза.
Тот пытался выдержать горящий взгляд, но побледнел, его тряхнуло, словно
бросили в прорубь.
Мрак спросил свирепо:
— Ты кто? Степняк, полянин?
Мужичонка затряс головой:
— Не степняк, не полянин… Я ни за кого. Я просто живу
на белом свете.
— И никого не трогаю, — добавил Олег замогильным
голосом. — Так не бывает. Человек либо за Правду, либо за Кривду. Середки
нет.
— А вот я в самом деле что ни есть середка! Один Род за
всех, а человек всяк за себя. Мне бы выжить, а под кем — все одно.
Мрак высился над распростертым пленником, как огромное
дерево. Таргитай перекладывал захваченное оружие, примерял. Олег бережно трогал
рану, поверх которой намотал все тряпки, став похожим на жену Боромира, у
которой был самый огромный зад в деревне.
— Перестань трястись, тварь дрожащая, — сказал
Олег грозным обрекающим голосом. — Нам нужно знать все об этом крае, а ты
его знаешь. Как тебя зовут?
— Тихон…
— Ничего себе тихоня! Ты нам все расскажешь, Тихон.
Все-все.
— Я не могу рассказать то, чего не знаю, — ответил
мужичонка.
Олег повернулся к Мраку. Оборотень кивнул, и Олег расправил
плечи, принимая на себя ответственность:
— Ну, Тихон? Рассказывай. До Экзампея, стольного города
степняков, далеко?
Мужик опустил веки, укрывая глаза от пронизывающего взора
волхва, ответил мертвым голосом:
— Ничего не скажу. Мои боги мною довольны.
Олег проговорил медленно, внятно, угрожающе растягивая
слова:
— Ты расскажешь. Все-все!.. Эй, Тарх! Ты знаешь, что
делать. Приступай!
Таргитай выбрал из кучи оружия секиру поострее, взвесил ее
на руке, мягко улыбнулся, перехватив испуганный взгляд пленника, пошел в чащу.
Олег проводил долгим задумчивым взглядом его широкую спину, сказал медленно:
— Ты меня тяжко ранил, но даже мне тебя жаль. Парень
похож на красную девицу, но это настоящий упырь. Даже у нас, его соратников,
стынет кровь, когда он… забавляется с пленными.
Мужичонка вывернул шею, пытаясь увидеть Таргитая. Тот уже
скрылся из виду, от балки доносились глухие удары секиры по дереву. Мрак нырнул
в землянку, а Олег сидел возле связанного, качал головой. Мужичонка тревожно
дернулся, прошептал:
— С виду он не зверь…
— Внешность обманчива, — ответил Олег почти ласково. —
Вот я истекаю кровью от твоей стрелы, но не трогаю и пальцем. Заметил? Потому
что сейчас он вернется, и я буду отомщен. А потом я отойду, лягу вниз лицом и
заткну уши, чтобы не слышать твоих криков.
— Я не из тех, кто кричит, — отрезал мужичонка.
— Ты будешь кричать все время, — сообщил Олег
будничным тоном. — Ведь язык он выдирает уже в самом конце… Ты проклянешь
минуту, когда не дал засыпать себя живьем. Степняки перед ним — невинные дети!
Под таким ясным чистым небом, в зеленой раздольной Степи — разве придумаешь
жуткое? А вот в нашем мрачном Лесу с его болотами, упырями…
Мужичонка задергался, но веревки врезались туже, удержали.
Он затравленно смотрел в нависающее над ним бледное, как у мертвеца, лицо
невра. Олег растянул губы, показывая зубы. Не такие волчьи, как у Мрака, но
хищные, острые.
